Книги жанра русская классика
«… – Да что случилось? – Вообще скверно, а сегодня в особенности. Петров не хочет больше отпускать в кредит бумагу. Секретарь запьянствовал… Но всё это пустяки, уладится как-нибудь… А вот где беда, Манечка… Сижу я сегодня в редакции и читаю корректуру своей передовой. Вдруг, знаешь, отворяется дверь и входит князь Прочуханцев…»
«… – Да что случилось? – Вообще скверно, а сегодня в особенности. Петров не хочет больше отпускать в кредит бумагу. Секретарь запьянствовал… Но всё это пустяки, уладится как-нибудь… А вот где беда, Манечка… Сижу я сегодня в редакции и читаю корректуру своей передовой. Вдруг, знаешь, отворяется дверь и входит князь Прочуханцев…»
«Когда стемнело и в комнатах зажгли огонь, он достал из-под кровати толстые непромокаемые сапоги и стал надевать их. От воды кожа съежилась и затвердела, сапог с трудом входил на ногу, и с гримасой злости и отвращения Павел притопнул ногой. Потом, точно ослабев от сделанного усилия или вспомнив что-то важное, чего нельзя забывать ни на минуту, он бессильно бросил руки на постель, сгорбился, так чт…
Для меня в основе идеи произведения лежит задача передать не столько опыт пережитых ошибок, сколько показать узнаваемость чувств, то есть вызвать так называемую «Жизу». Я надеюсь, что «Март» покажется знакомым каждому сердцу…
Что может автор сказать о своем произведении? Здесь нужен «критик со справкой». Типа Г. Юзефович, каждое слово которой, пусть даже ругательное — уже пропуск в литературу. Хотя, читатели — это тоже момент важный. Ведь, с читателями текст становится книгой. Короче, «Два поцелуя» — это о любви между нами.
«Мы ехали первый раз на студенческую летнюю „побывку“. Вернуться домой студентом – это уже говорило достаточно само за себя. Еще в Петербурге составилась целая компания, и мы весело катили на далекую родину, минуя чужие города, чужих людей и вообще чужую сторону. Домой – сколько хорошего, молодого, здорового и теплого в одном этом слове!..»
«Мы ехали первый раз на студенческую летнюю „побывку“. Вернуться домой студентом – это уже говорило достаточно само за себя. Еще в Петербурге составилась целая компания, и мы весело катили на далекую родину, минуя чужие города, чужих людей и вообще чужую сторону. Домой – сколько хорошего, молодого, здорового и теплого в одном этом слове!..»
«Мы сидели на высоком холме после охоты на куропаток. Мой приятель Сорокин лежал на животе и курил папиросу. Я сидел, прислонившись спиною к пеньку, а наша собака, серый с кофейными пятнами легаш „Суар“, спал возле на боку. Порою он лениво приподнимал голову, выворачивал свою серую, на красной подкладке губу и косился на нас, показывая красные белки. Я смотрел на окрестность…»
«Мы сидели на высоком холме после охоты на куропаток. Мой приятель Сорокин лежал на животе и курил папиросу. Я сидел, прислонившись спиною к пеньку, а наша собака, серый с кофейными пятнами легаш „Суар“, спал возле на боку. Порою он лениво приподнимал голову, выворачивал свою серую, на красной подкладке губу и косился на нас, показывая красные белки. Я смотрел на окрестность…»
Уникальная аудиокнига содержит притчи разных стран и эпох. Их полезно время от времени перечитывать и задумываться о самом важном. Потому что притчи очень тонко передают реалии нашей жизни, показывая нам, как часто люди ошибаются в своем выборе. Читайте и учитесь! В сборнике дзенские, индийские, еврейские, библейские, притчи от Льва Толстого, Ивана Тургенева и многие другие. © & ℗ ООО «Издательств…
«Года три назад я работал монтером на одном большом петербургском железоделательном заводе. Как-то вечером, в воскресенье, я возвращался домой с Васильевского острова. Дело было в июне. Поезд пригородной дороги, пыхтя, мчался по тракту вдоль Невы; империал был густо засажен народом; шел громкий, пьяный говор…»