Книги жанра ЛитРес: чтец
– Зараза, ходит тут, задом своим целлюлитным трясет… – пробормотал он злобно, и только я собиралась сказать, чтоб отпустил, и нечего меня за этот самый целлюлютный зад лапать, да еще и так жестко, как он, выдохув, резко прижался к моим губам, сразу же проникая языком внутрь и по-хозяйски придерживая меня за затылок, чтоб не смогла вырваться. Это был мой первый поцелуй. Никто до него не прикасался …
Десять лет назад наша первая любовь разбилась о незрелость и неспособность противостоять обстоятельствам. Сегодня он – жёсткий и неподкупный служитель закона, а я жена человека, обвиняемого в ужасных преступлениях. Я верила своему мужу и была готова биться за него до конца, пусть наша совместная жизнь и не играла для меня красками чувств и страсти. Однако я недооценила силу первой любви, её способ…
«В то жаркое и зловещее лето горело все. Горели целые города, села и деревни; лес и поля больше уже не были их охраной: покорно вспыхивал сам беззащитный лес, и красной скатертью расстилался огонь по высохшим лугам. Днем в едком дыму пряталось багровое, тусклое солнце, а по ночам в разных концах неба вспыхивало безмолвное зарево, колебалось в молчаливой фантастической пляске, и странные, смутные т…
Телепортация стала нормой в туризме. Плати деньги, и окажешься там, где мечтаешь. Однажды во время одного из таких перемещений пропадает двое подростков. Они успешно отправляются из пункта «А», но не появляются в пункте «В». О таком побочном эффекте никто не предупреждал, и теперь неизвестно, как вернуть ребят обратно. Если бы скромная старшеклассница Люси знала, что ей придется оказаться неизвест…
Заклинательница зла, или Пакости в кредит С некоторых пор Настя Шестакова уверена, что Господь Бог живет в ее телефонном аппарате. Стоит ей только сказать в телефонную трубку о том, какого типа мужчина ей нравится, как он тут же возникает на пороге. Поскольку сама Настя не считает себя красавицей, внезапное нашествие кавалеров кажется ей чертовски подозрительным. И всех их слишком сильно интересуе…
«На степной речке Рохле приютился город Бельск. В этом месте она делает несколько крутых излучин, соединенных протоками; все сплетение, если смотреть в ясный летний день с высокого правого берега долины реки, кажется целым бантом из голубых лент…»
«На степной речке Рохле приютился город Бельск. В этом месте она делает несколько крутых излучин, соединенных протоками; все сплетение, если смотреть в ясный летний день с высокого правого берега долины реки, кажется целым бантом из голубых лент…»
Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1894, номер 349, 25 декабря. Рассказ полемически заострён против традиционного жанра сентиментального святочного рассказа. В собрания сочинений не включался. Печатается по тексту «Нижегородского листка».
Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1894, номер 349, 25 декабря. Рассказ полемически заострён против традиционного жанра сентиментального святочного рассказа. В собрания сочинений не включался. Печатается по тексту «Нижегородского листка».
Леонид Иванович Добычин – талантливый и необычный прозаик начала XX века, в буквальном смысле «затравленный» партийной критикой, – он слишком отличался от писателей, воспевавших коммунизм. Добычин писал о самых обычных людях, озабоченных не мировой революцией, а собственной жизнью, которые плакали и смеялись, радовались маленьким радостям жизни и огорчались мелким житейским неурядицам, жили и умир…
Он очнулся в глухом лесу – один, беззащитный, беспомощный, полностью утративший память. Кто он? Сколько ему лет? Как его зовут? Никакой информации. Существование приходится начать с нуля, и это похоже на ролевую игру, где на старте у героя есть полный опасностей мир с системой каст, свобода действий, высокая вероятность угодить в жернова непонятного сюжета и цель. У него она одна: вспомнить все. Н…
«В декабре 1917 года я написал поэму „Петербург“, прочитал ее своим друзьям и запер в стол: это было не время для стихов. Через год купил у оборванного, мчавшегося по улице мальчугана-газетчика „Знамя труда“, большую газету на толстой желтой бумаге. Дома за чаем развертываю, читаю: „Двенадцать“. Подпись: „Александр Блок. Январь“…»
«В декабре 1917 года я написал поэму „Петербург“, прочитал ее своим друзьям и запер в стол: это было не время для стихов. Через год купил у оборванного, мчавшегося по улице мальчугана-газетчика „Знамя труда“, большую газету на толстой желтой бумаге. Дома за чаем развертываю, читаю: „Двенадцать“. Подпись: „Александр Блок. Январь“…»
Непослушного восьмилетнего мальчугана по имени Генри трудно назвать примером для подражания. Он не любит ходить в школу, есть на обед овощи и делать всё, что говорят взрослые. Своим поведением Генри приводит в ужас родителей и учителей, но рассказы о его проделках вот уже почти 30 лет заставляют хохотать читателей по всему миру. Они переведены на 30 языков и проданы общим тиражом более 22 млн. экз…