Книги жанра проза жизни
До какого предела можно идти на жертвы ради близких? Как, живя ради других, не потерять себя? Или жертвенность на то и жертвенность, чтобы отдавать без остатка? Вопросы эти каждый решает для себя. Для Эллы такой вопрос и не стоял – она, кажется, родилась для того, чтобы служить близким. А вот Эмма, ее сестра, всегда считала, что никому ничего не должна. Жила взахлеб, не оглядываясь, всегда зная, ч…
«Количество усилий однажды превращается в качество. Однажды происходит щелчок – и ты в новой жизни. Как выключатель на стене: щелчок – и свет горит. А за этим выключателем – скрытая проводка по всему дому, линия электропередачи плюс электрификация всей страны».
«Ах, как трудно прощаться! Но возвращаться иногда еще труднее…» Спустя четыре тяжелых года война наконец закончилась… Эрнст и его фронтовые товарищи возвращаются домой – в город, который некогда покинули еще детьми… Они возвращаются, чтобы жить и искать свое истинное предназначение. Но путь к мирной жизни окажется куда более сложным, чем тот, который им пришлось пройти на войне… Ранее роман издава…
Еще совсем недавно Нина была уверена в своем будущем. У нее благородная, хотя и не денежная работа – преподаватели не становятся миллионерами. Вскоре она выйдет замуж, ее мама не надышится на будущего зятя. И вдруг, как цунами: влюбилась в молодого человека с диковинной профессией, поссорилась из-за него с мамой и тут же узнала, что беременна. А у избранника есть… жена и дети. Драма не только у Ни…
Марина Степнова – лауреат премии “Большая книга”, автор романов “Сад”, “Женщины Лазаря”, “Хирург” и “Безбожный переулок”. В сборнике “Где-то под Гроссето” – истории о людях, которых не принято замечать, да и они сами, кажется, изо всех сил стараются остаться невидимками. Но их “маленькие трагедии” и “большие надежды” скрывают сильные чувства: любовь, боль, одиночество, страх смерти и радость жизни…
Юрий Васильевич Бондарев выдающийся русский писатель, признанный классик советской литературы. Его произведения изданы многотысячными тиражами не только в нашей стране, но переведены на иностранные языки и вышли в свет во многих странах мира. В этой книге напечатаны краткие, выразительные по содержанию и смыслу литературно-философские эссе, которые сам автор назвал мгновениями, избранные рассказы …
«Виталий никогда не подсаживал попутчиков. Даже если бы те предлагали щедро заплатить. И не потому, что не нужны деньги. Они всегда нужны, особенно сейчас, в кризис, когда гонорары упали почти вдвое, да и платят их с большим опозданием. И не потому, что боялся нападения грабителей, маскирующихся под случайных пассажиров. Хотя его машина и была аппетитной, и ее уже дважды пытались угонять…»
«Порой так нестерпимо хочется поверить в чудо. Когда, к примеру, видишь раскуроченные петли на дверях собственной дачной недвижимости. И замок, который валяется под припорошенной снегом скамейкой, словно боец, трусливо сбежавший с поля брани…»
История о встрече двух недалеких верзил по имени Боб и Хенк, которые не только мыслят одинаково, но и одеваются схоже, а также о женщине, которая их связывает.
«Либерия появилась на свет в тот день, когда в Чудове установили памятник Робеспьеру, Дантону и Сен-Жюсту – гипсовую глыбу с тремя головами и пятью огромными босыми ногами с чудовищными пальцами. Этот памятник да красный флаг на здании напротив церкви – вот, пожалуй, и все зримые приметы, которые советская власть принесла в городок. Ну еще улица Иерусалимская была переименована в Красноиерусалимск…
«Аля и Лика вполне могли бы назвать учебный год каникулами. Каникулами от мамы с папой. Если честно, родители и летом не особенно утруждались присмотром за ними. Зато иногда вся семья ездила в путешествия на моторной лодке по большой реке или просто по грибы-ягоды на мотоцикле с коляской. Но едва начинала желтеть березка под окном, девочек снова полностью предоставляли самим себе…»
«Она на нас сыпалась, сыпалась, сыпалась: ледяная, обжигающая лица крупа. И вместе с порывистым ветром грозила нам гибелью. Вот так вчетвером и погибнем на этой холодной Канавке, а может быть, Мойке: засыпет, и все. Нет, я не шучу. Какие тут шутки, когда мы приехали увидеть дворцы, Летний сад, Эрмитаж, а нас и не встретили? Странно. А впрочем, наш друг, общий друг, ведь покинул Москву навсегда, ег…
«Так, как умел доставать поэт Пафнутьев, научиться невозможно. Удивительное дело: он был навязчивым, но не был противным. Может быть, я жестоко ошибаюсь и на самом деле все было совершенно иначе, но пусть на это безобидное создание не поднимались ни рука, ни нога не только участников литературного процесса и процесса обучения участию в этом процессе, но и самого отмороженного и злобного гопника…»
«В детстве ее называли по-разному. Верой всегда звала бабушка. Она была важной и строгой дамой, курила папиросы и красила губы ярко-красной помадой. Папа над ней посмеивался и тайно окрестил тещу «Дьяволом революции». Сам он называл дочку Верочкой. Мужчина вообще не признавал пафоса и сдержанности в общении с детьми. И когда бабушка ровным размеренным тоном произносила веское Вера, тут же приподни…
Можно ли всю жизнь хранить верность одному человеку? Ни разу не изменить, не поддаться страсти? Анатолий и Анна Гольцовы были уверены, что можно. Глядя на них, и окружающие не сомневались: настоящая любовь существует не только в книгах. Вон, у людей уже сын взрослый, не сегодня завтра внуки появятся, а они смотрят друг на друга влюбленными глазами, как в медовый месяц. Но счастье, как известно, – …