Книги жанра психологическая проза
Сумасшедших называют душевнобольными, а вся русская литература, не важно – поэзия то, или проза, – одержима изучением больных душ, со всеми их прекрасными порывами и отвратительными трещинами. Великие поэты и писатели сами переживали нервные срывы и психологические кризисы, а то и вовсе балансировали на грани безумия. Их жизненный опыт позволял довольно точно описать страдания человека, раздавленн…
Сумасшедших называют душевнобольными, а вся русская литература, не важно – поэзия то, или проза, – одержима изучением больных душ, со всеми их прекрасными порывами и отвратительными трещинами. Великие поэты и писатели сами переживали нервные срывы и психологические кризисы, а то и вовсе балансировали на грани безумия. Их жизненный опыт позволял довольно точно описать страдания человека, раздавленн…
Сумасшедших называют душевнобольными, а вся русская литература, не важно – поэзия то, или проза, – одержима изучением больных душ, со всеми их прекрасными порывами и отвратительными трещинами. Великие поэты и писатели сами переживали нервные срывы и психологические кризисы, а то и вовсе балансировали на грани безумия. Их жизненный опыт позволял довольно точно описать страдания человека, раздавленн…
Впервые на русском. Алекс Шульман – номинант на национальную премию Svenska Dagbladet 2020. Психологический роман об отношениях внутри семьи, заслуживший положительные рецензии от критиков и переведенный на несколько европейских языков. Бенжамин, Нильс и Пьер – три брата, у которых издавна нелады в отношениях. Однако им приходится собраться в загородном доме родителей, чтобы развеять прах умершей …
В тридцать с лишним лет переехав в Нью-Йорк по причине романтических отношений, Оливия Лэнг в итоге оказалась одна в огромном чужом городе. Этот наипостыднейший жизненный опыт завораживал ее всё сильнее, и она принялась исследовать одинокий город через искусство. Разбирая случаи Эдварда Хоппера, Энди Уорхола, Клауса Номи, Генри Дарджера и Дэвида Войнаровича, прославленная эссеистка и критик изучае…
Изысканный роман, в котором смешиваются и переплетаются времена действия, а лето, проведенное состоятельным семейством Рэмзи на острове Скай, оказывается своеобразной британской «хроникой утраченного времени» – хрупкого, почти идиллического времени, обреченного на скорое разрушение Первой мировой войной. Вырастут дети – кто-то уцелеет и повзрослеет, кто-то сложит голову на полях сражений. Забудутс…
Любовь – это счастье? Иногда да. Но чаще всего – боль, нестерпимая. Зависимость, ненормальная страсть. А если такая любовь длится годами, едва ли не десятилетиями и заставляет отказаться от семьи и собственного ребенка? Если любимая профессия тоже становится проклятием? Тогда как жить? А может это вовсе не любовь, а эгоизм, когда важны только собственные чувства? Судьба снова и снова дает герою ша…
Жительница Нью-Йорка Лиззи Лун получает бандероль со странной именной книгой для записей, а также сообщение, что ее бабушка, известная в городке Сейлем-Крик травница и целительница Альтея Лун, умерла, и прах ее уже развели по ветру. Поскольку мать Лиззи исчезла в неизвестном направлении еще восемь лет назад, Лиззи становится единоличной владелицей родового имения с плантациями лаванды и целебных т…
Редчайшая болезнь вычеркнула из жизни Алексея Карпунцова шестнадцать с половиной лет. В далеком туманном прошлом остались родители, жена с крохотным сыном, брат и сестра. Мир радикально изменился, изменились и близкие. Каково же теперь место Алексея в этих новых условиях? Не поломает ли его возвращение устоявшуюся жизнь родных?.. Перед глазами читателя проходит вереница судеб – близких Алексея и т…
"Dark spruce forest frowned on either side the frozen waterway. The trees had been stripped by a recent wind of their white covering of frost, and they seemed to lean towards each other, black and ominous, in the fading light. A vast silence reigned over the land. The land itself was a desolation, lifeless, without movement, so lone and cold that the spirit of it was not even that of sadness. Ther…
Прекрасным летним днем на немолодого уже человека, наблюдающего за увлеченной игрой сынишки в бейсбол, накатили воспоминания. Воспоминания о том, как и сам он был таким же мальчишкой, и что случилось потом… Детство, отрочество, юность. Первая любовь и большие надежды. Годы учения и мучительных поисков работы. Великая депрессия, прокатившаяся по США. Война. Любовь уже взрослая, большая и непростая.…
«Помещик Старкун трижды напомнил своим знакомым, что вдовому, старику скучно сидеть одному в имении, занесенном снегом. Мало кто отозвался на его письма. Большинство, помножив в уме деревенскую тишину на отсутствие напитков и развлечений, осталось в тени. Старкун наконец догадался, в чем дело, и, вытребовав из соседней деревни медвежатника Кира, заказал ему медвежью берлогу. На другой же день Кир,…
Фёдор Достоевский взорвал жанр психологического романа, задав непревзойденно высокую планку мастерства и повлияв на массу известных писателей и философов XX века, от Оруэлла и Сартра до Ницше и Фрейда. И сегодня его романы помогают людям по всему миру познать себя и служат воротами в бесконечную сложность человеческой души. «Бедные люди» – первый роман Достоевского, который он начал создавать в 23…
«Вечерело; шторм снизил давление, но волны еще не вернули тот свой живописный вид, какой настраивает нас покровительственно в отношении к морской стихии, когда, лежа на берегу, смотрим в их зеленую глубину. Меж этими страшными и крутыми массами черного цвета стеклянно блестел выем, в тот же миг, как вы заметили его, взлетающий выпукло и черно на высоту трехэтажного дома. В толчее масс кружилась шл…
«Вечерело; шторм снизил давление, но волны еще не вернули тот свой живописный вид, какой настраивает нас покровительственно в отношении к морской стихии, когда, лежа на берегу, смотрим в их зеленую глубину. Меж этими страшными и крутыми массами черного цвета стеклянно блестел выем, в тот же миг, как вы заметили его, взлетающий выпукло и черно на высоту трехэтажного дома. В толчее масс кружилась шл…