«Она была прелестна, жемчужина Транстеверии! косы смоляные, тяжелые – и что за очи! Их блеск палил, как жгучая молния… На шестнадцатом году, её стан развился роскошнее стана античных матрон. О, Рафаэль в Клелии нашел бы всю прелесть девственного идеала, вместе с отважною душой той другой Клелии, её тёзки, что утопилась в Тибре, спасаясь от воинов Порценни…»
«Она была прелестна, жемчужина Транстеверии! косы смоляные, тяжелые – и что за очи! Их блеск палил, как жгучая молния… На шестнадцатом году, её стан развился роскошнее стана античных матрон. О, Рафаэль в Клелии нашел бы всю прелесть девственного идеала, вместе с отважною душой той другой Клелии, её тёзки, что утопилась в Тибре, спасаясь от воинов Порценни…»
«Многие писали и рассуждали о светской жизни, всякий читал Циммерманову книгу о уединении; сия материя должна казаться истощенною, но главное преимущество моральных предметов состоит в том, что они, не будучи никогда совершенно новыми, никогда и совершенно не истощаются; никто в морали не может быть ни первым изобретателем, ни рабским последователем своих предшественников; с каждым новым человеком…