Книги жанра житейские истории
«…В пятницу Тата отправилась на встречу с богатым клиентом, который жил за городом и хотел застраховать дом и жизнь, добираться пришлось на метро до конечной, потом на автобусе, а потом еще пешком километра два, но дело того стоило, клиент подписал договоры на очень солидную сумму, угостил чаем, был мил, предложил подбросить ее до Москвы, но она отказалась, пошла пешком, решила сократить путь, све…
«…Муратов вышел на террасу, вставил флэшку в компьютер, налил в стакан бренди, закурил и сел в кресло. Зазвучала музыка – это был двадцатый концерт Моцарта для фортепиано с оркестром ре минор. Ниночка, завернутая до груди в полотенце, с мокрыми волосами, неслышно подошла, села рядом, отпила из его стакана, взяла его сигарету, затянулась. – Боюсь даже спрашивать, о чем ты думаешь, – сказала она, ко…
«…На пару со старшим братом Игорь продавал наркотики, а когда брата застрелили конкуренты, занялся другой торговлей – в его магазинах и киосках круглосуточно можно было купить хлеб, сигареты, презервативы, рыбные консервы, соки в картонных коробках, конфеты, даже игрушки. Но самую большую прибыль приносила, конечно, водка. Игорь никогда не расставался с пистолетом ТТ, носил спортивные штаны и курт…
«…На могиле отца выросла тыква: Дмитрия Ивановича Старикова похоронили в старом пиджаке, карманы которого были набиты его любимыми тыквенными семечками. Он грыз их с утра до вечера, заплевывая шелухой все вокруг. Наталья Ивановна, его вдова, разрывалась на части: готовила еду для поминок, выпросив у соседей взаймы четыре кило говяжьих ребер, носила на кладбище самогонку и закуску для могильщиков, …
«…– Дай еще выпить, не жмоться. – Хватит, – сказал он. – Хватит… – Она заплакала, попыталась надеть туфлю, бросила. – Все про все знают, а я не знаю… надоело – не знаю как… все надоело… я что вам всем – собака? Собака, да? Я не собака! – Не собака, – сказал он. – Откуда тебе знать? Ничего ты не знаешь. Ничего. И какая разница, заберут тебя из морга или нет? Никакой. Мертвому – никакой. – Икнула. –…
«…Старик сидел у ворот дачного поселка Новая Аркадия на табуретке, опираясь на клюку, в пожелтевших от времени белых брюках и пиджаке, тряс щеками, покрытыми желтой щетиной, и выкрикивал: „Пуго застрелился! Борис Карлович Пуго!“ Этот старик был крупным чиновником при Сталине, занимал важный пост при Булганине, ушел на пенсию лет тридцать назад, овдовел, целыми днями бродил по аллеям, бормоча что-т…
«…В городке их называли врагами не разлей вода. При каждой встрече они ссорились до хрипоты, а иногда и до «скорой помощи»: оба были гипертониками. Евсей Львович считал Замятина сталинистом, обзывал вертухаем и проклинал колючую проволоку – символ ГУЛАГа. Андрей Иванович сердился: «Профессия у тебя одна – людей баламутить, пока другие дома строят и хлеб растят. Россия для вас, евреев, не дом, а да…
«…За день до смерти жены Андрей Семенович наткнулся на ее дневник, в котором та признавалась в любви к некоему Сергею, Сереже, вспоминала их встречи, перебирая детали, иногда впадая в напыщенность, иногда в слезливость. Поначалу он подумал, что Лидия Петровна все это выдумала – и эту «счастливую дрожь нутра», и «лучистые глаза», и «пьянящую сперму», и «триста тридцать три тысячи жутких поцелуев», …
«…Старик наткнулся на девушку в овраге – она спала под кустом орешника, на спине, широко раскинув ноги и руки. В лесу так не спят. В лесу спят иначе – сидя или на боку, а если и на спине, то недолго. А девушка спала долго, лежала совершенно неподвижно, как мертвая или пьяная. Но от нее пахло не алкоголем…»
«…– Мы были настоящими дикарями, – говорил старик, – мы мечтали о воле, о звериной воле, а вовсе не об этой сраной свободе, которую придумали кремлевские счетоводы! Мы были из железа, крови и спирта, а они – они из чернил и сиропа! Какое время было, какое время… – Закуривал папиросу, ломал спичку. – А потом пришли свиньи и все сожрали… – Какие свиньи? – спрашивал Ефим. – Потом всегда приходят свин…
«Это сейчас детство кажется мне безоблачной и мимолетной порой, а тогда оно зловредно тянулось под знаком тотального дефицита всего, что мы относим к расплывчатой категории прекрасного. Я не помню, чтобы в магазинах продавались красивые школьные тетради, изящные блокноты, удобные пеналы – все больше какие-то пластмассовые боксы с тремя отделениями: под ручку, карандаш и ластик. Хотелось нарядной д…
«И вот результат: я лежу в постели, вцепившись в жестяную коробку с шоколадными конфетами, вцепившись в края коробки так крепко, что на пальцах остаются красные следы. Нет ни одного шанса, что я отдам эту коробку. Я знаю, что там внутри. То, что возможно только на Новый год: целая куча разноцветных сосалок, шоколадные «Мишки на Севере», хрустящие вафли в блестящих обертках, «Коровка» – самая любим…
«Странно все-таки устроена человеческая память – у меня, во всяком случае, точно. Если бы не многочисленные семейные фотографии и восторженные мамины рассказы, из которых всякий желающий мог понять, что я совершенно гениальный ребенок, так бы ничего и не знала о своем младенчестве. Одним словом, практически ни секунды из собственного раннего детства я не помню: лет до пяти жила как будто без памят…
«Верка ревела. Ревела громко, с надрывом. Жалко ее было ужасно! Вот ведь трагедия – отец ушел из семьи. А семья была замечательная! Можно сказать, показательная семья. Но – была…»
«Маленький поселок Угольные Копи – почти неразличимая точка на карте, лежащая ближе к Америке, чем к обжитой части России. Население – три с половиной тысячи человек, как услужливо сообщает Википедия. Промерзшая земля, закрепиться на которой не может большое дерево, хранит в себе остатки зубов и позвонков мозазавров и прочие ископаемые раритеты…»