Библиотека
«– Удивительно создан свет! – сказал мудрец Джафар. – Да, надо сознаться, престранно! – ответил мудрец Эддин. Так говорили они пред премудрым шахом Айбн-Муси, который любил стравить между собою мудрецов и посмотреть, что из этого выйдет премудрого…»
«Беотиец Акселос, эллин родом и варвар душой, был по делам в Афинах. Осмотрел Акрополь. – Акрополь как Акрополь! Стоит высоко. Был в театре Диониса. – Театр хороший. Отделан белым мрамором…»
«Представьте себе совершенно невероятную картину. Париж. Вечер. Город охвачен весельем. Огромный театр. Полный нарядный зал. Фраки; великолепные туалеты. И на эту блестящую толпу смотрят со сцены глаза распятого Христа. На сцене Голгофа. Три креста…»
«Летний сезон умирает. Мы знали почти покойного лично. Почти покойный был лакейского происхождения. В самом деле! Петербург удивительно эволюционировал…»
«Обитель спит. Свет брезжится только в келье отца Бертольда. Отец Бертольд всегда работает по ночам. Часто утренний свет застает его за колбами и ретортами, погруженным в его обычные, странные, таинственные занятия. Тогда отец Бертольд осеняет себя знамением и идет весь день молиться, чтобы с вечера снова приняться за свои диковинные инструменты, довольствуясь всего двумя-тремя часами отдыха для г…
«„Прощальный бенефис Л.Д. Донского“. Это звучит странно. У г. Донского вовсе не такой голос, чтоб говорить: – Прощайте!..»
«Около славного города Багдада поселился пришлый человек. Его имя было Ахмет, но скоро все прозвали его: – Озорник. Он не давал пройти никому: ни мужчине, ни женщине, ни седому, ни кудрявому…»
«Вчера мы, – без помощи медиума, – беседовали с автором „Преступления и наказания“. Мы говорим, разумеется, о г. Дельере. Знаменитый писатель живет в квартире, где раньше жил Достоевский. По стенам – портреты великих писателей. Все в гробу…»
«В Дамаске жила девушка, по имени Таис. Она была так прекрасна, что когда вечером смотрела на небо, звезды от злости срывались с места и гасли от зависти. Она была прекрасна. Аллах сказал сатане: – Касаясь всего своими мерзкими руками, не смей касаться Таис. В красивейший сосуд я хочу налить лучшего масла, – пусть она будет так же прекрасна душой, как и телом…»
«За высокими горами, за дремучим лесом жила царица Истина. Рассказами о ней был полон весь мир. Ее не видел никто, но любили. О ней говорили пророки, о ней пели поэты. При мысли о ней кровь загоралась в жилах. Ею грезили во сне. Одним она являлась в грезах в виде девушки с золотистыми волосами, ласковой, доброй и нежной. Другим грезилась чернокудрая красавица, страстная и грозная…»
«Да будет благословен аллах, посылающий власть. Его святая воля! Да будет трижды благословен аллах, посылающий власти мудрость. Лев умирал в пустыне. Старый, больной, бессильный. Один. Когда он заболел, приближенные волки сидели вокруг него и на каждый стон повелителя откликались печальным воем…»
«Это случилось 25 лет тому назад. Россия потеряла нотариуса и приобрела артиста. 25 лет тому назад Курск был смущен неожиданным происшествием. Старший нотариус Иван Платонович Киселевский поступил в актеры…»
«К великому визирю Абдурахман-хану пришел его верный слуга Ифтагар, поклонился в ноги и сказал: – Для ветра нет заслуги, если он пахнет цветами. Но и не его вина, если он пахнет навозом. Все зависит, откуда он дует. Не может ветер пахнуть цветами, если он дует от навозной кучи. Я приношу плохие вести потому, что прихожу из плохого места…»
«Давно уже театром не интересовались так, как сейчас. Кажется, только и интересуются, что театром. Куда ни придете, – по третьему слову разговор о театре. Скоро здороваться будут: – А! Доброго здоровья! Как похаживаете в театр? – Да благодарю вас! Слава Богу! Каждый день. Вы как?..»
«Великий визирь Мугабедзин созвал своих визирей и сказал: – Чем больше я смотрю на наше управление, – тем больше вижу нашу глупость. Все остолбенели. Но никто не посмел возражать…»