Зачет по любви
– И вещи возьми, Лика, – с теплой отеческой улыбкой посоветовал Игорь Викторович. – Отвезешь нашего гостя и все, твой рабочий день на сегодня закончен.
***
На парковке, увидев, к какой тачке подходит Кашнов, я тут же встала на упор.
– Вы с ума сошли, да? Я не поведу эту машину.
– А что с ней не так? – удивился он, с почти отеческой гордостью проводя рукой по блестящему боку глянцево-зеленой тачки, которая на нашей парковке смотрелась как фламинго в сельском курятнике.
– С ней всё не так, – мрачно сообщила я. – Начиная с того, что это ауди рс 8 этого года выпуска и заканчивая тем, что она стоит, как крыло самолета. Если что-то с ней случится, я с вами не расплачусь, даже если продам себя по частям на органы.
– А почему с ней должно что-то случиться? – прищурился Кашнов, в его взгляде промелькнул интерес. Не такой, как до этого, а… человеческий, что ли. Как будто ему вдруг стало любопытно. – Игорь же говорил, что ты хороший водитель. Впрочем, о чем я говорю: когда бы столь юная леди научилась хорошо водить? Так и думал, что он приврал.
– Вот не надо тут! – вспылила я. – Меня, между прочим, папа с четырнадцати лет учил водить.
– Учил, но так и не научил? – усмехнулся он.
Внутри меня все вскипело и забурлило.
– Ключи! – рявкнула я, требовательно протягивая к нему руку.
Меня нельзя брать на слабо. У меня сразу падает планка, и я с радостным «похуй – пляшем!» несусь в очередную авантюру. Вот как сейчас.
Кашнов с неожиданно довольным видом достал из заднего кармана увесистый ключ зажигания с эмблемой из четырех колец и положил его на мою ладонь. Ключ был теплым, нагревшимся от его тела, и это меня чуть смутило, как будто в этом присутствовала какая-то интимность, которой между нами не было и не могло быть.
Я нажала на кнопку разблокировки и не смогла сдержать восторга, когда эта огромная красивущая машина приветственно мигнула мне фарами. Дверь себе я открыла сама, недовольно зыркнув на Кашнова, когда он попытался мне помочь, села в кожаное кресло и с неожиданной робостью огляделась. Ох какое же тут всё… Как в космическом корабле! И пахнет так вкусно.
– На чем училась водить? – с интересом спросил Кашнов, усаживаясь рядом со мной.
– На Ниве, – буркнула я.
Он уважительно присвистнул.
– Механика?
– А сами как думаете?
– Автомат водила?
– Я в такси работала, там все автоматы были. И хватит меня проверять, я же сказала, что справлюсь! Значит, справлюсь.
– Тшш, не кипятись, – примирительно улыбнулся Кашнов и даже приподнял обе ладони, как бы показывая, что сдается. – Знаю, что справишься. Разреши, я тебе просто покажу, что тут и как. Просто, чтобы сэкономить время.
– Да, конечно. Простите, – мне стало немного стыдно за то, что я себя так веду: огрызаюсь, отвечаю дерзко и вообще демонстрирую манеры помоечной кошки, а не секретаря уважаемого вуза. Но в свое оправдание могу сказать, что этот, блин, продюсер сам меня провоцирует! Говорит вроде бы серьезно, а в золотых глазах мерцает едва уловимая насмешка, и это так бесит, что просто не передать.
Кстати, объяснил он все очень четко и быстро, и как минимум за это я Кашнову была благодарна.
– Готова?
– Готова.
– Тогда поехали, Лика, – неожиданно подмигнул мне Кашнов, и я нажала на педальку.
И вот это простое движение разделило мою жизнь на до и после, потому что после того, как человек вел такую машину, он уже никогда не будет прежним.
Эта тачка была как дикий зверь, укрощенный и спрятанный под капот. Она рычала, но слушалась каждого поворота руля. И я просто влюбилась.
Я забыла, что рядом со мной сидит Кашнов, слушая его голос чисто как навигатор («поверни направо, а здесь с кольца второй съезд»), я забыла, что планировала ехать медленно и печально, как пожилая тетушка за покупками. Я забыла обо всем. Осталась только дорога, только эта восхитительная машина и дичайшее сожаление, что я не могу дать этой крошке столько свободы, сколько она заслуживает.
– Вау, – бормотала я себе под нос, – офигеть. Просто офигеть. Так вот ты какой – восьмиступенчатый автомат и полный привод. И адаптивная пневмоподвеска у нас тут, да? Детка, ты просто космос. Нет, нет, не разгоняемся, соблюдаем скоростной режим. Хотя тебе хочется, вижу. Но нельзя. Ох бог мой, как же ты входишь в повороты! О-хре-неть.
– Вот тут сворачиваем и едем туда, где шлагбаум, – влез в наш интим с машиной Кашнов.
– Ага, – мне аж плакать захотелось от того, что наша поездка почти закончилась. Быстро! Слишком быстро. Что ж, зато будет о чем вспомнить в конце жизни, потому что вряд ли я когда-то еще смогу поводить такую машину.
Шлагбаум открылся, как только я к нему подъехала, и осталось только поставить тачку на ее парковочное место. Вот тут среди соседей она, конечно, смотрелась как дома! Такого буйства немецкого автопрома, как на этой парковке, я давно не видела.
– Тебе понравилось, Лика? – Кашнов без всякого стеснения разглядывал меня. В уголках его темных, чувственно очерченных губ пряталась улыбка.
– Очень, – вздохнула я, не удержалась и ласково погладила руль. – Это в сто раз лучше, чем секс!
И только услышав раскатистый низкий смех Кашнова, я сообразила, что ляпнула.
– Черт, – покраснела я. – Простите, я не это хотела… я имела в виду…Да хватит вам смеяться!
– Не могу, – честно признался он. – Ты такая забавная!
– Тоже мне, нашли клоуна, – пробурчала я, пытаясь скрыть смущение. И вообще, почему он мне «тыкает»? В институте на «вы» говорил, все было так чинно и благородно, а тут как-то резко дистанция сократилась. Не нравится мне это.
– Ладно, Максим Владимирович, мне пора, – резко сказала я и потянулась за своим рюкзаком, который валялся на заднем сиденье. – До дома я вас доставила, дальше сами!
– Макс, – вдруг перебил он меня настойчиво. – Говори мне «Макс». У меня изжога начинается, когда я слышу от тебя «Максим Владимирович», так ко мне только в банке обращаются и в налоговой.
Я вздохнула. Как бы ему объяснить, а?
– Знаете, у моей соседки из квартиры напротив есть сын-подросток. Забавный такой, длинный, лохматый и челка зеленым выкрашена.
– И что? – явно не понял Кашнов.
– Так вот он как раз Макс, – терпеливо объяснила я. – А вы – уж простите! – тянете не на «Макса», а на «Максима Владимировича». Как минимум для меня.
Мои слова ему явно не понравились: породистые ноздри моментально раздулись, и губы сжались в жесткую линию. Ну и ладно, зато я четко обозначила границу между нами, потому что этот Кашнов то и дело пытается ее стереть. По неясным мне причинам.
– Тогда хотя бы просто Максим, – процедил он. – Без отчества.
– Хорошо, – пожала плечами я.
– И на «ты».
– На «вы».
– Почему?
– Потому что вы меня старше, выше по иерархии и все такое. И кстати мы все равно с вами больше не увидимся, так что этот разговор не имеет большого смысла.
– Ну зачем же так категорично, – усмехнулся Кашнов. – Почему бы нам и не встретиться еще раз? Я вот очень даже не против.
И все это сказал, не отрывая от меня глаз. Он вообще все время на меня смотрел, причем так, как никто до этого: удивленно, восхищенно, с благоговейным любованием и одновременно с какой-то тоской и голодом. Черт, к такому взгляду невозможно было привыкнуть. Он продирал до костей, и я не могу сказать, что это было приятным чувством. Мне было… страшно. И вместе с тем интересно. Сразу хотелось сигануть в эту пропасть и проверить, действительно ли она так глубока и опасна, как кажется. Я ведь та еще адреналинщица.
– Давайте закончим этот разговор. Пожалуйста! – почти жалобно попросила я. Адреналин адреналином, но мой чудом сохранившийся здравый смысл сейчас бегал туда-сюда, заламывал коротенькие ручки и вопил: «Алярма! Алярма! Лика, у нас жопа по курсу! Полная жопа! Срочно тормозим и валим отсюда! Чую, нас ждет какой-то пиздец. Пиздеееец! Ааааа!»
– Почему ты хочешь закончить? – спокойно спросил Кашнов, перекрыв своим уверенным низким голосом все вопли в моей голове. – Я тебе не нравлюсь?
– Да! То есть нет. В смысле, не в этом дело. Просто… мне уже пора на работу.
– Тебе же не надо сегодня на работу. Игорь отпустил тебя.
Бля! А такой хороший предлог был.
Ладно, попробуем так. С открытым, так сказать, забралом.
– Максим Вла… тьфу, Максим. Вы… Вот что вам от меня надо? Только честно. Планируете позвать меня в ваш пентхаус, чтобы показать свою грандиозную коллекцию виниловых пластинок? Так я вам сразу скажу, что мне такое неинтересно. Простите за прямоту.
– Неинтересны виниловые пластинки? – хмыкнул он с непередаваемой иронией.
– Неинтересно то, что на самом деле показывают вместо этих пластинок, – парировала я.
И Кашнов вдруг опять громко и искренне рассмеялся. Я против воли зачарованно прилипла к нему взглядом. Как же ему шел смех! Лицо сразу оживало, казалось проще и моложе, а глаза искрились весельем.
– Нет, Лика, – отсмеявшись, сказал он. И это вдруг прозвучало очень убедительно. – Никаких пластинок, никаких грязных намеков и гнусных поползновений. Даю тебе честное слово.
Я недоверчиво молчала.
– Раз уж ты хочешь откровенности, то вот она: секс – это не то, ради чего я стал бы за кем-то бегать.
– Нет необходимости? Сами предложат и сами все дадут? – не удержалась я от шпильки.
– Приятно поговорить с начитанным человеком, – улыбнулся он. – Не совсем так, но…
– Что, неужели никогда не брали кого-то в кино через постель? – округлила я глаза в притворном ужасе. – А как же все эти истории про продюсеров?
– Лика, – он вдруг смешно фыркнул. Точно огромный кот. – Поверь: жаждущих попасть куда-то через постель продюсера гораздо больше, чем пропускная способность этой самой постели. И уж точно больше, чем желание самого продюсера.
Теперь уже рассмеялась я. Блин, а он клевый. Хоть и старый.
Ну как старый? Не старый. Просто взрослый, очень взрослый, неподъёмно взрослый.
– Тогда зачем вам я? Вы так и не ответили.
– Ты интересная, – Кашнов ответил сразу, не раздумывая. – Сначала мне просто хотелось загладить вину за ту некрасивую ситуацию, а сейчас есть огромное желание узнать тебя поближе. Понять, что ты за человек.
– Обычный человек, – пожала я плечами. Мне было неловко. Выглядело это все так, как будто я приписала Кашнову сексуальный интерес к своей персоне, а его там на самом деле не оказалось. – Не то что вы.
– Я тоже обычный, – возразил он.
– Ой вот не надо этого кокетства! Вы креативный продюсер самого успешного в стране канала, у вас тачка за десятку лямов и дом в элитном комплексе на берегу реки. Вы совершенно точно не обычный человек. Смиритесь с этим!
– Попытаюсь, – серьезно кивнул он и пытливо на меня глянул. – А ты, Лика? Кто ты?
– Несостоявшаяся актриса, несостоявшаяся студентка продюсерского факультета, бывший бармен, таксист и няня, – отрапортовала я. – В настоящем секретарша. Достаточно полный ответ?
– Сколько же тебе лет, что ты все это успела? – слегка приподнял бровь Кашнов. – Выглядишь, уж прости, лет на восемнадцать.
– Мне двадцать. Просто я дважды, а нет, уже трижды не поступила, так что эти годы были, хм, довольно увлекательными.
– Непросто было?
– Ну вообще-то да.
– А родители не помогали?
– Немного. У меня просто только папа, и он не в Москве живет.
Кашнов так смотрел и слушал, будто ему и правда было интересно, и от этого непривычно теплело внутри, где-то под ребрами. Кажется, спроси он у меня сейчас хоть что, даже самое личное, я бы ответила, не задумываясь. Но вместо этого он совершил тактическую ошибку:
– Лика, тут рядом кофейня есть. Давай я угощу тебя кофе и там как раз нормально поговорить можно будет…
– Нет! – мысль о кофе вернула меня в реальность, к моему здравому смыслу, а он буквально на коленях умолял меня ехать домой. И как можно быстрее. – Простите, но я не считаю это правильным. И нужным. И… короче, я поехала домой.
Я выскочила из машины, но Кашнов каким-то образом оказался быстрее и отрезал мне путь к отступлению.
– Подожди, я тебе хотя бы такси вызову! И деньги…
– Никаких денег! – замотала я головой. – Считайте, вы уже расплатились тем, что дали своей тачкой порулить.
– Упрямая, – пробормотал Кашнов. Но не стал возражать. Спросил у меня адрес, забил в приложение и вызвал мне какое-то понтовое такси, где водитель был одет лучше меня.
– До свидания, Максим Владимирович.
– Максим.
– Да, Максим…
– До свидания, Лика.
Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в его глаза – Кашнов все же был прилично выше меня. И сложен… ну отлично сложен, надо признать. Да и выглядел, конечно, на высший балл: мощный, смуглый, темноволосый и золотоглазый. Почему же тогда я отказываюсь от его внимания?
Потому что все это странно. Очень странно. А я не люблю, когда чего-то не понимаю. Меня это безумно напрягает.
Да и нет у нас ничего общего. Так что…
Я ехала в удобной машине к себе домой и изо всех сил надеялась, что больше никогда не увижусь с Максимом-не-называй-меня-Владимировичем-Кашновым. Но моя мерзко хихикающая интуиция шептала мне совершенно противоположное.
Глава 3. Плов и кастинг
В девять утра следующего дня на пороге деканата нарисовался Максим Влади…Тьфу, то есть просто Максим. На самом деле нихрена не просто, но пусть будет так.
– Доброе утро. – Вид у Кашнова был сонный и довольно хмурый, но при этом он все равно умудрялся выглядеть идеально: гладко выбрит, темные волосы аккуратно уложены, и пахло от него так вкусно…
Я, стараясь не палиться, втянула носом воздух. Терпкий запах кожи, древесины и почему-то дыма. Очень взрослый, подчеркнуто мужской аромат. Ему идет. Никаких там унисексов, так любимых теми мальчиками-актерами, с которыми я тусовалась последние два года. А вот одет Кашнов был наоборот очень расслабленно и, я бы даже сказала, молодёжно: в джинсы, белую футболку и черную кожаную куртку. Постойте, а разве продюсер не должен одеваться как-то посерьезнее? Особенно в его возрасте? Пиджак там. И строгие брюки. Что за безобразие! Особенно если учесть, что выглядел Кашнов во всем этом слишком… слишком человечным. А это опасно: велик соблазн забыть, что он совсем из другой касты, куда мне хода нет.
– Доброе утро, – растерянно пробормотала я, вдруг сообразив, что стою и пялюсь на него как дура.
– Лика, подскажи, пожалуйста, в какой аудитории сейчас второй курс.
– А зачем вам второй курс? – озадачилась я.
– Договорился с Игорем, что для них сегодня тоже лекцию прочту, – объяснил Кашнов и зевнул, прикрыв рот широкой ладонью. – Черт, терпеть не могу рано вставать!
Я заглянула в расписание, а потом молча пошла к кофемашине, положила туда капсулу и нажала на кнопку. Кашнов выглядел как человек, которому сейчас точно не повредит порция кофеина.
– И что, вам настолько нравится общаться со студентами, что вы ради этого готовы даже сном пожертвовать? – не без ехидства спросила я, подавая ему кружку.
– Спасибо, – Кашнов с благодарностью принял кофе, подул на него и осторожно отхлебнул. – Ммм, а неплохо. Я ожидал худшего. Смотрю, Игорь на своем комфорте не экономит. Про что ты спросила? Студенты? Нет, по правде говоря, мне с ними совсем неинтересно. Вчера у меня было отвратительное ощущение напрасно потраченного времени. За исключением знакомства с тобой, конечно.
– И зачем же тогда вы согласились читать еще одну лекцию? – усмехнулась я.
– Тебя хотел увидеть, – честно сказал Кашнов и снова отпил кофе, от удовольствия прикрыв глаза.
Я не удивилась. Задавая вопрос, я уже догадывалась, каким будет ответ. И этот ответ мне безумно льстил, потому что – не буду врать – Максим Кашнов меня впечатлил. Весь вчерашний вечер я была сама не своя, а ночью мне снились эти золотые глаза, смотрящие на меня с восхищением и жаждой. И нет, это точно не было невинным сном, я даже вспоминать сейчас об этом не хочу, чтобы не залиться краской до ушей. А меня, между прочим, очень сложно смутить! Я далеко не девочка-фиалочка.
– Максим…
– Придешь ко мне на лекцию? – перебил он.
– Я бы очень хотела, но сейчас мне точно нельзя уйти, – вздохнула я. Увидела мрачный взгляд Кашнова, который мне явно не поверил, и решила объяснить: – Полдесятого придет новый преподаватель, я должна ее встретить, показать наш лекционный зал и проектор. А потом проводить в отдел кадров. Ну и студенты обычно как раз в это время забегают, утром всегда много работы.
– А если я Игорю позвоню? – деловито спросил Кашнов.
– А смысл? Его сегодня до обеда не будет в институте, а мои обязанности за меня никто не выполнит. Да и вообще не надо так делать. Я не хочу, чтобы ваше ко мне странное отношение влияло на мою работу.
– Понятно, – кивнул он, задумчиво побарабанил пальцами по столу, вернул почти пустую кружку, коротко меня поблагодарил, а потом без всякой паузы спросил: – Пообедаешь со мной?
– Не… не знаю.
Я растерялась, потому что мне хотелось согласиться. Даже не из-за того, что Кашнов, несмотря на свой возраст, был довольно красивым и харизматичным мужиком, а из-за того, что я бы и правда не отказалась с ним поговорить. Вчера я целый час сидела в интернете, решив узнать про Кашнова побольше, и меня безумно удивили две вещи. Первая – я не нашла никакой личной информации. Вообще! Пара интервью ни о чем, несколько фотографий с мероприятий, и всё. И ни слова о том, откуда он родом, где учился и какая у него семья. Если честно, я и не думала, что в наше время можно настолько хорошо скрываться от всевидящего и всезнающего гугла. А еще я была поражена тем, как много успешных проектов Кашнов, оказывается, продюсировал. Его лицо нигде не светилось, имя не было на слуху, но именно он стоял за всеми этими молодежными сериалами и юмористическими шоу с бешеными рейтингами. И ужасно хотелось спросить – как? Как ему это, блин, удается? Причем не год и не два, он уже десять лет занимает эту должность и продолжает выпускать проект за проектом, один успешнее другого.
– Я не знаю, – повторила я жалобно, с досадой понимая, что я сейчас мнусь и ломаюсь, как старшеклассница на дискотеке.
– Лика, если тебе так проще, можешь считать этот обед персональной лекцией, – предложил Кашнов и мягко улыбнулся, а я позорно залипла на ямочку на его правой щеке. Она сразу придавала его брутальному образу что-то мальчишеское и невозможно притягательное.
– Лекцией, говорите, – пробормотала я, отводя взгляд.
– Именно. Отвечу на любые вопросы о работе, обещаю. Но только при условии, что эта информация не пойдет дальше тебя.
Заманчиво. Очень заманчиво.
Продано, Максим Владимирович, вы умеете убеждать.
– Два условия, – выпалила я. – Место выбираю я, и каждый платит за себя сам.
– Место выбираешь ты, плачу я за нас обоих, – непреклонно возразил он. – Это ничего не значит, просто я так воспитан.
– Ну… ладно.
– Тогда не против, если на обед пойдем пораньше? Лекция до десяти тридцати, потом еще минут двадцать они будут вопросы задавать… В одиннадцать, нормально?
– В половину двенадцатого.
– Ммм, – он задумался, что-то прикидывая, потом кивнул. – Ладно, пойдет. У нас с тобой будет минут сорок, а потом мне нужно будет ехать. Буду ждать!
Кашнов улыбнулся мне – тепло, персонально – и ушел, еще раз уточнив перед этим номер аудитории.
Я рассеянно посмотрела на закрывшуюся дверь, а потом воровато, точно кто-то мог подсмотреть, схватила кружку, из которой он пил, и сделала глоток. Зачем-то. Но сразу же отругала себя за идиотизм и села заниматься делами.
***
В узбекском кафурике недалеко от института кормили просто, вкусно и дешево. Ну и да, это была немного провокация, потому что мне хотелось посмотреть, как будет вести себя человек с машиной за десять миллионов вот в таком месте.
Как ни странно, без проблем. Кашнов не моргнув глазом уселся за шаткий столик, покрытый веселенькой клетчатой клеёнкой, повесил куртку на спинку стула и заказал себе плов и чай.
– А ты что будешь?
– Э, чего? – я с трудом отвлеклась от рассматривания продюсерских рук, которые внезапно оказались сплошь забиты татушками. Вчера Кашнов был в каком-то свитере, и я этого вообще не заметила, зато сегодня футболка с коротким рукавом демонстрировала рисунки во всей красе. Ну и надо признать, что половина красоты заключалась не в самом узоре, а во впечатляющих мышцах, на которые он был нанесен. Бицепсы были прям хороши, очень хороши. Такие точно не ожидаешь увидеть у человека с сидячей работой.
– Говорю, что заказывать будешь? – повторил Кашнов, еле заметно ухмыляясь. Похоже, он заметил, как я уставилась на его руки.
– Лагман и колу, пожалуйста, – выбрала я то же, что и всегда, а потом, когда официантка ушла, быстро добавила: – Классные татухи! Я не очень люблю стиль олдскул, но на тебе – ой, то есть на вас! – он хорошо смотрится.
– Этим татуировкам, наверное, больше лет, чем тебе, – хмыкнул Кашнов. Может, он и хотел пошутить, но вышло у него как-то невесело. – Мне их делал знакомый из нашей студенческой компании, и я понятия не имею, какой это стиль. Сейчас бы точно такой ерундой не стал маяться. Не свожу их только потому, что возиться неохота.
– Не надо сводить! – с жаром возразила я. – Вам очень идет! Правда! Да и вообще тату – это очень круто, мне вот орнаментал ужасно нравится, я бы себе рукав забила или спину, но это дорого, хватило только вот – на ключицу.
Я так увлеклась, что без всякого стеснения стащила с себя свитер, оставшись в тонкой маечке, и гордо продемонстрировала Кашнову свою прошлогоднюю татуировку – шикарный орнамент из точек, зигзагов и колец.
Но вопреки ожиданиям, никаких восторгов я от него не дождалась. Наоборот, он чуть поморщился и отвел глаза, как будто ему было неприятно это видеть.
– Красиво, – неубедительно соврал он.
– Ой да ладно врать, – фыркнула я. – Не нравится, так и скажите.
– Рисунок на самом деле хороший, я просто не очень люблю татуировки на девушках, – признался Кашнов. – Прости, Лика, если обидел.
– Забавно, – я натянула свитер обратно и воинственно посмотрела на Кашнова. – А что вам еще не нравится? Когда девушки курят? Пьют? Ругаются матом? Носят брюки и получают образование?
– Лика, не перегибай, – поморщился он. – А ты разве куришь? От тебя не пахнет сигаретами.
Мне тут же вспомнился отвратительно пошлый анекдот, заканчивающийся фразой «Маша, ты куришь?», и я не удержалась и стала ржать. А потом еще и товарищу продюсеру этот анекдот рассказала, когда он, нахмурившись, спросил, что же такого смешного было в его словах.
Нет, я не ждала от него смеха, но хотя бы улыбнуться он мог! Вместо этого Кашнов выдал короткое «мда…» и замолчал. К счастью, в этот момент принесли еду, и неловкая пауза прервалась сама собой.
Кашнов ел быстро, но аккуратно – на него приятно было смотреть.
– Вкусно? – уточнила я.
– Да. На удивление неплохо. Мне вообще нравится узбекская кухня.
– Мне тоже, – я без особого энтузиазма прихлебывала лагман. В этот раз они его как-то пересолили, и было не очень вкусно. А может я просто не успела как следует проголодаться. – Как у вас лекция прошла? Вы так и не рассказали.
– Скучно, – кратко ответил Кашнов, а потом, увидев мои вопросительно приподнятые брови, пояснил: – Неинтересные вопросы, неинтересные люди, странное понимание профессии продюсера. Им почему-то кажется, что я сижу, ничего не делаю и гребу деньги лопатой. И тоже так хотят.
– А как на самом деле?
– На самом деле у меня постоянный аврал, – пожал он плечами. – Мы в огне, всё в огне, и денег постоянно не хватает. Я, наверное, какой-то неправильный продюсер, потому что правильные идут от денег к творчеству. А я наоборот.
– Это как?
– Ну вот смотри: есть продюсеры-бизнесмены. Они получают бюджет на проект, отпиливают оттуда жирный кусок, от тридцати до пятидесяти процентов в зависимости от своих аппетитов, а на остальное уже снимают. А мы с моей командой как дураки: все, что берем на проект, тратим, да еще и в перерасход постоянно уходим. Я просто в продюсеры из авторов пришел, да и сейчас иногда сам пишу, так что я придирчивый. Со мной, наверное, тяжело работать: я много требую от ребят, и мы в итоге переснимаем даже то, что можно было, в принципе, не переснимать – зрителям бы и так зашло. Но я не могу.
– Значит, режиссеры тебя не любят?
– Наоборот: любят, – усмехнулся Кашнов, его золотые глаза потеплели, и было видно, что он действительно очень гордится этим фактом. – Любят, потому что я их не бросаю наедине с проектом, у нас всегда совместное творчество. Многие продюсеры ведь как делают: кусок бюджета себе в карман положили, скинули всю работу на режиссеров, а сами только долбят их и требуют результата. По сути наживаются на чужом труде.
– А ты все делаешь сам? Но разве это рационально? Ты же не можешь разбираться во всем: и в сценарии, и в подборе актеров, и в съемках, и в монтаже.