Угрюм. Книга первая

© Александр Щербаков, 2023

ISBN 978-5-0059-4769-7 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-4770-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Глава I

Годовит.

Лето 5350 от великой стужи.

Годовит уже давно жил один. Здесь, на землях белых вод, в благословенном предгорье – Шира, что недалеко от Алатайских гор. Он нашёл своё место, став хозяином этого небольшого мирка. Мира, что лежал вокруг на три дня пути, потому, как на эти самые три дня пути здесь не было ни одного, ни человека, ни другого разумного, ни даже вездесущего. Здесь была лишь его земля – Годовита.

Чело-век – это оболочка (чело), оболочка, в среднем рассчитанная на определённое время своего функционирования (век). Изначально век человека длился порядка тысячелетия, чтобы иметь возможность за это время, как можно больше продлить Род, путём рождения себе подобных. Постепенно век сокращался, населения становилось больше и жили уже пять сотен годин, затем четыре… и так пока век не остановился примерно на сотни лет и зим.

А вот в этих землях воздух дышал особой волшебой воды рек Белвх вод. Здесь жили не те, кого звали человеки, здесь люди жили до двух, а то и трёх сотен лет.

Конечно это, также распространялось и на Годовита – уроженца здешних мест.

Годовит был силен и статен в свои шестьдесят пять зим, и в шестьдесят четыре лета, соответственно. И абсолютно большую часть лет своих Годовит был воином, и воином не простым. Воин белой расы, воин Тархтарии, державы, что брала своё начало от великого мужа – Тархитая, что был одним из первых людей, того, кто был сыном Рода и Лады, Мокоши и Перуна, и в изначалее сыном Бога Богов – Сварога.

Князь белых вод, великий и справедливый защитник границ Тартхтарии – Джунар, поддерживал порядок малыми отрядами, коих было не менее двадцати. В составе каждого не меньше трёх сотен ратников, под правлением прославленных героев. Мир был шаткий, угроза с Юго-Востока напоминала о себе всё чаще. И однажды, в лето пять тысяч двести девяностое, старые вороги вновь перешли на границы земель, что охватывали Полмира.

Годовит тогда разменял свои первые двадцать зим и в дом его семьи, которая жила тогда недалече от столицы земель белых вод – городе Хубилые, пришли ратники и призвали сыновей Рогмита, коих было трое (Годовит был средним), на ратное дело, стоять супротив драконьего воинства.

Так и ушел Годовит на подвиги ратные, что с переменным успехом случались то у воинов белой расы, то у воинов дракона.

Рекрутов в славное Руссинийское войско (что звалось так, от имени государя всех земель, что на Полмира – Русиглава), под началом князя Джунара, собралось более пяти тысяч, все были сильны и отважны, многие владели скрытыми силами (маг-ли воевать с магией), но не многие ещё умели их применять. Они были вооружены тяжелыми мечами, копьями, палицами и боевыми топорами, почти две тысячи на огромных боевых конях, тысяча на гигантских мамонтах, девять сотен лучников и большая тьма пеших…

Годовит стал мечником. Он был облачен в кожаный доспех, за спиной его был деревянный щит и торба с провиантом, его руки сжимали рукоять.

И была война, и не было в ней никому пощады. Войска белых вод оттеснили катанских воинов (драконье воинство) на их земли. Все приграничные города и крепости были сожжены, Годовит потерял счёт десяткам, а то и сотням, убитых им людей, среди которых, кроме воинов, тяжким бременем на его душу легли старики, женщины и даже несколько детей. Но Годовит не зачерствел духом, он закалился в битвах, как хороший клинок, забыв любые проявления милосердия и жалости, взамен приобретя крепкую руку, быстрый ум и верных соратников, ничем не отличавшихся от него.

Расклад сил резко поменялся на седьмой год войны. В лето пять тысяч тристо тринадцатое от великой стужи, в помощь катанскому воинству подоспели драконьи генералы, непобедимые, неубиваемые, каждый верхом на страшном летающем змие (драконе). Один такой генерал, а каждый из них при этом вел за собой пять сотен воинов, стоил сотни, а то и две Тархтариев (воинов Полмира) и было тех генералов тридцать.

Отряды белой расы были отброшены назад, но смогли ещё около года держать драконьи когорты на приграничных территориях, пока орды Руссинии собирались близ державной столицы Белых вод. Война увязла на этих землях на целые семь зим, а потом состоялось грандиозное сражение, больше похожее на гнев богов, чем битву людей. Столица была разрушена, от громадных городских стен, в семь десятков саженей высотой, остались руины. От горизонта, до горизонта и на день пути в обе стороны осталась выжженная земля. Тут и там лежали трупы воинов белой расы и воинов дракона. Два огромных войска полегли под стенами Хубилая, объятых гневом и магией. Война сошла на нет, просто некому стало воевать. Остатки армий разбрелись каждая в свою сторону, зализывать раны, чтобы вновь, лет через сто встретится в непримиримом бою.

Князь Джунар, пропал, был ли убит, или похищен, неизвестно. В этой бойне он потерял единственную жену, юную Хайнэ, которая к тому же носила под сердцем первого наследника князя и хана. Джунар был уже не молод, но крепок, как столетний дуб, ему и было уже немногим больше сотни лет, а вот наследников ещё не было. Предыдущая жена, так и не подарила державному защитнику сына, скончалась почти полвека назад от неизвестной болезни. Долго горевал князь Джунар, пока не встретил красавицу Хайнэ, а потом в разгар войны узнал, что она понесла. Правитель был полон надежд, видя какие силы поддержки подошли к городу, от его ставленника над всей Полмирой – Русиглава. Объединенная армия насчитывала больше сотен тысяч ратников, князь ждал неминуемой и окончательной победы в войне с драконьем воинством, грезил, что земли Тархтарии великой, неминуемо разрастутся до немыслимых размеров и он с гордостью передаст их своему будущему сыну. Но всё переменилось, столица разбита, добрая часть земель Белых вод сожжены. Что стало с женой князя никто не узнал, она просто пропала, растворилась, как дым над полем битвы. Джунар ни с кем ни говорил, приказы не давал, а потом вовсе исчез, как и исчезли семь шаманов, коих он приблизил к себе в последнии дни войны.

Тогда все покидали приграничные земли, люди искали новой жизни в других Тархтариях. Оставались лишь единицы, вот Годовит остался на родине.

Он все потерял в этой войне, родных, друзей, соратников – никого не осталось. А что осталось воину, так это усталость от прожитых сражений, где навсегда вели свой бой его братья, его друзья, его соратники.

Годовит вернулся туда, где был когда-то его дом. Теперь об этом мало что напоминало. Ближайшее поселение, в шесть домов, что было всего в пяти перелётах стрелы от родового гнезда Годовита было сожжено, вытоптано ногами и лапами, так, что не было даже намека на существовавшую там когда-то жизнь. Та же участь постигла и старый дом воина. Он узнал место, где прошло его детство, юность, где он становился мужчиной, лишь по скале, с двумя вершинами, на одной из которых росла кривая сосна, да обгоревшему пяти вековому дубу, который посадил, вроде как дед Годовита. Здесь воин построил свой новый простецкий дом-шалаш, выложил в нем каменный очаг, огородил высоким частоколом, от ночных хищников.

И всё-таки было тут хорошо и спокойно, через тройку лет развелось столько дичи, что Годовиту стоило только выйти за частокол, чтобы сразу обеспечить себя пропитанием на три дня вперёд. Лес разросся и благоухал, поляна перед домом заросла высокой огненной травой, а там за поляной был крутой берег чистейшей реки.

В двух днях пути на юго-востоке от своего пристанища, Годовит неожиданно обнаружил поселение из пяти дворов, как оказалось там жили его дальние родственники по матери, а ещё восточнее, на пол дня пути стояло ещё четыре двора, того же рода. Теперь, когда становилось совсем тошно от одиночества, что было хоть и довольно редко, можно было отправится погостить, пообщаться, да обменяться какими нибудь бытовыми мелочами. Так раз в пару месяцев Годовит наведывался к родственникам, а в начале осени они вместе собирали пару обозов провианта (излишки собранного урожая, меха, шкуры, грибы, шишки…) и отправлялись торговать в городище, что осталось на месте разрушенного Хубилая.

Ко всему прочему у родственников (были они от рода Стана, стало быть становцы), были и девки незамужние, одну Годовит приметил, звали её Айя, красива была и характер ладный, но было ей уже двадцать пять зим, а потому считалась, что она в девках засиделась и слишком мало женихов было в этих землях (один приходился на десять девчонок), да всё равно выгодная партия, что ни на есть. Но свататься Годовит ещё не спешил, решив, что Айя от него никуда уже не денется, а начинать семью стоит ни с дома-шалаша, а с родового гнезда, к строительству которого мужчина приступил, планируя закончить стройку и завести семью с Айей, лета через два – три.

Лета сменили Зимы и возвращались на круг.

От становцев Годовит узнал, что у них имеется ещё одна непростая соседка. В трёх днях пути на север от дома война, в ложбинке меж двух гор, спряталась небольшая избушка, также обнесенная частоколом, где жила самая настоящая ведьма. В довоенные годы ве́дущие матери не были редкостью, они врачевали, принимали роды, знали когда лучше садить урожай и когда лучше собрать. Были они сведущи и в магии, в невидимой энергии, в силе крови, разбирались в мирах яви и нави, разговаривали с духами. Лучше них в этих вопросах были наверное лишь ведуны – колдуны (маги-могуны). Правда Годовит мало, что знал о последних, а вот пару ведьм, одна из которых была молода и прекрасна (это было ещё до войны), а вторая вытащила его прямиком из мира Нави, после страшного ранения, знавал.

А ещё военные генералы и почти все члены правящей знати владели боевой кровной магиец, могу́щей пробить практически любую волшебу, сама ей тоже являясь. И говорили, хоть Годовит и не знал достоверно, что и правитель Белых вод князь и хан, как и князья других земель белой расы, и великий государь всех земель Полмира – Рассинии, богоподобный, непобедимый Русиглав, все они были и воинами боевой кровной магии, и ведуны, что делало их духовную и телесную мощь невероятно огромной.

Познакомится с ведьмой – соседкой Годовит надумал как-то в середине зимы, когда дел было немного, а времени свободного напротив, достаточно. И вот три дня двигаясь строго на север воин нашел, описанную ему становцами долину, между двух сопок. Но присутствие жилья Годовит не обнаружил. Весь день он обследовал долину, передвигался по снегу человек довольно скоро на широких, смазанных жиром лыжах, но странное дело, никаких следов ни то, что жилища, даже зверя, не было.

– Как же так? Где тут ошибка? Что это вообще за место такое? – вопрошал Годовит в пустоту, и вдруг обернувшись застыл каменным изваянием.

Мужчина увидел прямо за спиной старенькую избушку, с покосившейся трубой, стоящую на высоких деревянных сваях, обнесённую частоколом, на который были нанизаны высохшие черепа. Черепа были весьма разнообразные, как волчьи и лисьи, так и медвежьи, и даже пара – тройка человеческих. А перед частоколом стояла старуха, чей возраст уже невозможно было угадать, одета в легкий полушубок, из шкур серых лисиц, растрепанные седые, белые, как всё вокруг окружавший снег, волосы, стянутые грязной косынкой на макушке. Огромная родинка на крючковатом носу и пронизывающий взгляд, взгляд серо – голубых глаз, затуманенных бельмом. Сухие узкие губы, жуткая, почти полностью беззубая улыбка.

– Когойто мне бес сегодня принёс?

– Ранешне духа белой расы видам не видала, слыхом не слыхала, … и вот опять…

Слова ведьмы походили на карканье вороны.

– А ну к, погодь, а не ты ли добрый молодец сосед мой новый? – старуха театрально прищурила левый глаз и одарила воина улыбкой, при этом вытащив кончик тёмно-бордового языка наружу.

– Ка-аак? Где? Не было ж, я пять раз проезжал по месту этому, … и не было…, – выдавил из себя Годовит, затем наконец мужчина собрал разлетевшиеся мысли и сбиваясь заговорил.

– Твоя правда ведьма, сосед, кличут Годовитом, я, это, пришёл значит познакомится, а то негоже…

– Гоже, не гоже, на говно похоже. Да не пужайся воин Годовит. Кличат меня бабой Йогушай, а ты воин пришёл, так заходь, неча возле ворот мне тут ауру портить.

Странное дело, но за частоколом вроде и зимы не было никакой. Росла мелкая, пожухлая трава, какие-то плодовые деревца со скрюченными листьями и засохшими плодами. В избе обстановка бедненькая, посреди стояла большая каменная закопченная печь, вдоль стен, под потолком висело куча разнообразных высушенных трав, слева от печи занавеска из грязной тряпицы, за которой располагалась постель, справа стоял широкий, неотесанный, грубо сколоченный стол, а за столом с очень серьёзным видом сидела чумазая девчонка годков четырёх.

Смотрела она на мужчину, очень странно, казалось, несмотря на свои года, она видела воина насквозь, прочла за мгновение его судьбу, его прошлое и будущие. Вдруг из её ясных зеленых глаз потекли два маленьких ручейка, при этом выражение лица никак не поменялось.

– Олейка, давай ка тащи щи на стол, видишь гость у нас с дороги дальней, воин воинства Джунара! Это вам не в тапки гадить.

Девчёнка тут же, на ходу кулачком смахнув слёзки, побежала маленькими ножками к печи и стала стаскивать на стол крынки, да миски, гостя кормить.

– Внучка моя, хоть не родная, но любимая, – «прокрехтела» старуха, – отец её в войне с аримиями ранен был тяжко, врачевала я его без малого лет пять, а как чадо родилось у них с супружнецей, так он в мир духов ушёл, а через год и мать Олейкину позвал. Так, что сирота она, одна одинёшенька осталась, а я её приютила, своему ремеслу учить буду, а то помру в пустую.

Годовит наелся у Йогуши от души. Бабуля закрепила это хмельным кваском, да с беседой задушевной (умела она врачевать не только телесные раны, но и те, что на душе оставались), умыла, залатала потрепанные вещи, спать уложила на перину мягкую. Так ощутил Годовит, словно к родной бабке он гостить пришел, даже жаль было расставаться с такой душевной старушкой. Но пора и честь знать. Обещав теперь наведываться иногда, да на помощь его надеятся, Годовит раскланялся.

– Эх, хороший ты мужик, будь я века на три моложе, так к себе в кровать затащила бы, – разулыбалась Йогуша, – а ты сюда не торопись, успеется, придёт время в скорости, будешь бежать сюда, как никогда не бежал, а пока жди весны. Та девушка, на которую ты глаз положил ждёт тебя, ждёт сватовства твоего. Она примет в конце концов ребёнка с солнечными волосами.

А теперь ступай с Родом, ни о чем более не спрашивай, потом всё поймёшь. Мы с внучкой ждём Вас.

На том они и простились. Пока Годовит шел до своего жилья слова ведьмы всё крутились у него в голове, да в толк их всё никак не мог взять, так что решил в конце концов не думать о них более до пары.

Теплая зима, мягко перешла в солнечную весну, снег быстро растаял, вылезла травушка, на деревьях набухали почки, зверья в лесах ещё прибыло.

Годовит стал много чаще наведываться к снановцам, точнее, конечно к Айе. Теперь они с ней стали помолвлены и решили, что за лето Годовит достроит дом, обустроит его, дабы встретить будущую хозяйку, как на то положено. Свадьбу решено было сыграть в начале осени, после сбора урожая, на новый круг года, в день осеннего равноденствия.

Как-то, когда Годовит гостил у становцев, из похода вернулся младший внук Стана – Ермолай, брат Иримия – отца Айи. Рассказал о том, что идут слухи, что великий владыка Рассинии – Русиглав, что правил без малого уже семь десятков годин, захворал шибко, что уже года три, как болеет он, а за трон белой расы споры идут и отголоски об распрях этих, уже и до Хубилая дошли. Что понятно, у Белых вод, как сгинул князь Джунар власти то и не было. Огромные территории, от границы с драконьем землями на Юге, Юго-Востоке, до границ с Тархтарией Аркаимской на Севере, Северо-западе, с Кирополем и Гардикой на Востоке и с поясом Земным, тобиш большим камнем на западе. без правителя на «месте» с трудом контролировались властью всей Рассинии. А с учётом того, что все семь сыновей государя Русиглава погибли, остались лишь две снохи овдовевшие, да совсем малая внучка, то тот, кто нынче встанет во главе Белых вод, столица которого, после разрушения восточных городов, переехала в небольшой город на холодной реке – Табул, станет вернее всего, в будущем, владыкой всех земель белой расы, занимающих пол мира, то есть станет государем Полмира, равный почти Богам и чтимый Богами.