Тут вдруг грянула музыка и конструктор закричал:
– Танцуем! Танцуем! Все танцуем!
Бородач утащил Ирину танцевать, а Прокушев спросил Аллу:
– Тебе до дому пяти рублей хватит?
Он положил на стол деньги за ужин и на такси Алле и быстро вышел из ресторана.
* * *
Прокушев достал квитанцию, посмотрел в нее, словно командир на карту местности, оглядел дома вокруг и сказал:
– Красавин Мэ Нэ. Проспект Ударников, дэ один, ка вэ восемь. Третий этаж:
– Где-то здесь, – сказал Сорокин. – Мы в прошлом месяце в этих домах пианино ворочали.
Квартиру Красавина нашли довольно быстро. Дверь открыл толстый мужчина в спортивном костюме и черных лаковых туфлях.
– Вы по вопросу переезда? – спросил он.
В прихожей было пусто и пыльно. Хотелось чихнуть.
– Вы извините, – говорил Красавин, провожая грузчиков в комнату, – жилище не имеет соответствующего вида. Но это временный вариант. А какой смысл что-то делать, когда все временно!
– Смысла нет, – подтвердил бригадир.
В комнате тоже было пыльно. Пыли в воздухе было так много, что казалось, здесь кто-то накурил.
– Вы бы хоть форточку открыли, – сказал бригадир. – Дышать-то нечем.
– А зачем? – спросил хозяин. – Все равно уезжать.
Но форточку все же открыл. Грузчики осмотрелись. У стены стоял диван с потертой обивкой и вмятинами в местах, где сидели, рядом – шкаф. У окна – письменный стол со слоновыми ножками. Такие столы делали лет тридцать назад. Стул с сиденьем от другого стула. Занавесок на окне не было. Книги, довольно много, хозяин сложил стопками в углу. Лежали они там не из-за переезда, а просто некуда было ставить.
– Обстановка довольно небогатая, – сказал хозяин. – Как видите, лишь самое необходимое.
– Видим, – сказал Вова Круминьш.
Сорокин взял книгу из стопки в углу, дунул на нее, отчего взвилось маленькое облачко, и прочитал:
– Толстой А Ка, собрание сочинений.
Подумав немного, спросил:
– Граф или князь?
– Поэт, – виновато ответил хозяин. – Давно пыль не вытирали.
– Я понимаю. Только есть граф, а есть князь. Причем оба – Толстые.
– Какая разница! – прогудел Круминьш. – Давайте грузить.
– Верно, Вова, – сказал бригадир и еще раз заглянул в квитанцию. – Так, так… Письменный стол, шкаф, диван… А что же вы книги не указали? Непонятно.
На лице хозяина отразился ужас.
– Я не знал. Меня никто не учил. Вообще-то это жена, ее затея. Может, можно что-нибудь исправить?
Бригадир почесал в голове:
– Попробуем подумать…
– Опять идти на нарушения? – строго спросил Сорокин.
– А что делать? Надо же человеку помочь!
Прокушев искренне задумался. Хозяин смотрел на него с надеждой.
– А! Пропадай моя голова! – воскликнул бригадир. – Придумаем что-нибудь? А? Кандидат?
– Обязательно, – ответил тот. – Только веревочки нет.
– Веревочка есть, – сказал хозяин и принес из кухни моток шпагата.
– Будет мне на чем повеситься, – пошутил Прокушев.
Сорокин с Круминьшем потащили вниз шкаф, кандидат стал упаковывать книги, а бригадир завел с хозяином разговор.
– Съезжаетесь? – спросил Прокушев.
– Не то чтобы совсем, – отвечал хозяин. – Видите ли, супружнице нужна расширенная жилплощадь, вот мы и меняемся.
– А вам не нужна расширенная? Новоселье – это ведь праздник.
– Лучше Нового года, – добавил из своего угла Павлов.
Прокушев посмотрел на него одобрительно. Так смотрит тренер на своего подопечного, когда тот забрасывает победный мяч. Вроде бы лицо остается строгим, но промелькнет в глазах наставника искра одобрения, и спортсмен готов в такую минуту на самые отчаянные подвиги.
Вернулись Сорокин и Круминьш. Пока первый протаскивал под диван ремни, второй подошел к окну и провел по черному от пыли подоконнику линию пальцем.
– Видите ли, – продолжал хозяин, – я ведь, собственно, на новую квартиру не поеду.
– А где же жить?
Хозяин пожал плечами:
– Пока у мамы, потом что-нибудь придумаю.
