– Каждый мужчина-сарби – воин и должен уметь драться. Так было всегда.
– Но ты же знаешь, что это не так. И чем дальше, тем больше. С тех пор, как ты сам выстроил этот город, жизнь в Шоносаре изменилась. Не все мужчины – воины.
– Мой брат не откажется от поединка. Это моё последнее слово.
– Моя жена не переживёт этого, – тихо произнёс Байбул.
– Уговори сына не вызывать меня на этот поединок, – сказал Юрген.
Казначей покачал головой и вышел из комнаты.
– Вот же дурень этот Улмес, – проговорил Шу.
– По всей видимости, он винит тебя в смерти своей любовницы.
– У нас ведь давно никто насмерть не дрался.
– Потому что чаще всего достаточно обычного поединка. Тот, кто побеждает, остаётся доволен.
– А тот, кто проиграет, жив. Я не хочу его убивать, Таш.
– Он сам напросился, эне. Но подожди, может, отец его переубедит. Может быть, хотя бы он не станет просить поединка насмерть. Тогда он останется жив.
– Таш, я никогда не дрался на поединке насмерть. Да, я убивал, но то было другое. Таш, я просто не смогу добить его.
– Ты должен будешь это сделать.
– Что за дурацкие правила! – Юрген вскочил и стал ходить по комнате взад-вперёд.
– Они не дурацкие, – возразил Оташ. – Им сотни лет. По ним жили наши предки. Послушай, эне, поединки существуют везде. В Нэжвилле тоже. Если Улмес вызовет тебя, ты будешь драться.
– А если бы меня вызвал сильный борец, ты бы тоже был так спокоен?
– Да. Ты справишься.
– Но я буду драться нечестно.
– Это бой насмерть. Каждый дерётся, как умеет.
– Допустим. А если бы меня вызвали на такой поединок до того, как я овладел приёмами Нулана?
– Тогда я бы выступил вместо тебя.
– Чего?
– Это не противоречит правилам. Воина может добровольно заменить его брат или друг.
– Мда. Я люблю Шоносар.
Улмес всё-таки вызвал Юргена на поединок до смерти и сделал это прилюдно, как и говорил Байбул. Момент он выбрал самый подходящий, когда шоно и визирь пришли на очередное заседание министров. Шу просто не имел права отказаться.
– Ты настаиваешь на том, чтобы поединок был насмерть? – только переспросил Юрген.
– Да, настаиваю, – кивнул Улмес.
– Что ж, я принимаю твой вызов, – ответил Шу. – Когда ты хочешь встретиться со мной?
– Чем быстрее, тем лучше.
– Великий шоно, – Юрген повернулся к Оташу, – назначь время.
– Завтра в полдень, – проговорил тот.
– Значит, так тому и быть, – согласился Шу.
После заседания Юрген хотел найти Альфреда, чтобы узнать, как продвигается расследование, но ни его, ни Элинора во дворце не оказалось. Всё ещё находясь под домашним арестом, Шу направился в библиотеку. Это место во дворце было его гордостью. Хорошо помня о библиотеках в Нэжвилльском замке и во дворце в Уасете, Юрген хотел, чтобы в Шаукаре была не хуже, а даже лучше. Теперь в его библиотеке были собраны книги и манускрипты со всего света, и Шу гордился своей коллекцией. Взяв со стеллажа книгу, которую ещё не читал, – подарок хуанди Сереса, Юрген расположился в кресле, попросил слугу принести ему чаю и принялся за чтение. Очень скоро к нему заглянул Оташ.
– Нормальные люди перед поединком тренируются, – проговорил он. – А ты вон читаешь и чаи распиваешь.
– Если я ещё и тренироваться буду, то это уже совсем… – вздохнул Юрген.
– Что за книга?
– На языке хани. Древние сказания, – Шу вдруг закашлялся и допил остатки чая.
– Ты какой-то красный, – заметил Оташ.
– А тебя вообще двое, – ответил Юрген, вставая.
– Чего?
– И у вас обоих хвост, то есть хвосты, – проговорил Шу и покачнулся.
– Ты так шутишь? Эне, что с тобой?
– А что со мной? Не у меня же хвост. Вот только голова, – Юрген снова покачнулся, взмахнув руками, словно на скользкой дорожке. – Голова болит…
Оташ успел подхватить его, прежде чем тот свалился без сознания. Шоно понёс Юргена в покои и приказал срочно позвать лекаря. Когда тот прибежал, Шу всё ещё был без сознания.
– Это отравление, – осмотрев Юргена, проговорил лекарь. – Уверен в этом.
– Ты должен его спасти, – проговорил Оташ. – Я убью тебя, если не спасёшь.
– Надо привести его в чувства и промыть желудок.
– Не говори, делай!
Лекарь распорядился приготовить солевой раствор и таз, а затем несколько раз надавил Юргену куда-то под носом, от чего тот открыл глаза и испуганно посмотрел перед собой.
