– И надолго?
– До моих дальнейших распоряжений. Это приказ. Ты меня понял?
– Понял, великий шоно.
С этими словами Юрген покинул комнату.
III
Когда Юрген открыл глаза, за окнами дворца было уже темно. Он обнаружил себя в кресле заботливо укрытым пледом. Шея затекла от неудобной позы и теперь болела. Юрген скинул плед и потянулся. Рядом на полу стояла пустая бутылка. На кровати, раскинув руки и ноги в стороны, спал Омари. В соседнем кресле, свернувшись калачиком, дремал Ако.
Шу завалился в покои главного ловчего сразу после того, как Оташ посадил его под домашний арест. Даже не собираясь здороваться, Юрген потребовал:
– Распорядись принести вина.
– Что опять случилось? – поинтересовался Омари.
– Меня подозревают в убийстве, и я под домашним арестом.
– И почему я думал, что во дворце может быть скучно? – хмыкнул амма.
Вывалив на Омари всё, что произошло за последний день, Юрген выпил бутылку вина и уснул.
Встав, Шу случайно задел бутылку ногой, и та, упав, покатилась по комнате.
– Да, господин! – подскочив, выпалил Ако.
– Что вы шумите? – сонно спросил Омари.
– Я пошёл досыпать в свои покои, – проговорил Юрген.
– Ну, ты держи меня в курсе, – попросил главный ловчий. – Мне интересно, чем у вас дело кончится.
Не ответив, Шу вышел из комнаты и угрюмо побрёл к себе. К своему удивлению, он обнаружил спящего на своей кровати Оташа. Услышав шаги, шоно проснулся.
– Где ты шляешься? – спросил он.
– Я же дворец не могу покидать, а не свои покои, – ответил Юрген.
– Ты ещё и напился, – сев, проговорил шоно.
– Ерунда. Выпил пару бокалов вина.
– С кем интересно?
– Ну, с Омари.
– Отличная у тебя компания.
– А ты чего здесь?
– Тебя ждал. Поговорить хотел.
– Говори, – Шу сел на кровать.
– Не лезь больше в это дело с убийствами. Оставь это Альфреду.
– Так как я туда полезу, если я под домашним арестом?
– Поэтому я и согласился на него. Что было бы, вернись ты за своим плащом на пару минут раньше?
– Я бы застал убийцу. Может быть, даже спас бы эту девушку.
– А может быть, он бы убил тебя.
– Да с чего ты взял?
– С того. Ты мой визирь, а не сыщик.
– Ладно, – вздохнул Юрген. – Всё равно я сделал всё, что мог. Наверное, я не такой сообразительный, каким себя считал.
– Дурак ты, эне.
– Вот и ты со мной согласен.
В коридоре послышались громкие голоса, а затем в комнату влетел взлохмаченный казначей. Байбул занимал эту должность уже девять лет и заслужил доверие и уважение великого шоно.
– Хорошо, что ты не спишь, визирь, – проговорил он.
– Что случилось? – спросил Юрген.
– Мой сын хочет вызвать тебя на поединок. А я же знаю, что это равносильно самоубийству. Прошу тебя откажись, когда он попросит.
– Но в этом нельзя отказывать, – ответил Шу. – Это же трусость, позор.
– Откажись. Я заплачу, сколько попросишь.
– Байбул, ты забываешься, – проговорил Оташ.
– Великий шоно, но ты же понимаешь, что Юрген убьёт Улмеса.
– Твой сын просит поединок до смерти?
– Да, в том-то и дело. Он хочет вызвать Юргена прилюдно, по все правилам.
– Он не станет отказывать. Мой брат никогда не был трусом.
– Но это не трусость, великий шоно! – воскликнул Байбул. – Это благородство!
