Брисеида. Цитадель времени

– Нам также нужно купить редис, брюссельскую капусту и перец, – объявила Анни, возвращаясь к дочери, чтобы обнять ее за талию и держать в поле зрения. – Но перцы у Антонио всегда слишком маленькие, я думаю, лучше… Люсьен!

Брисеида подняла голову и резко отшатнулась. Словно из сна, ее отец стоял в центре толпы, в нескольких метрах перед ними. Он неподвижно смотрел на них своими большими голубыми глазами.

– Но что же ты здесь делаешь? – воскликнула Анни, приблизившись к нему на три шага. – Зачем Марта привела тебя сюда? Где она? Марта? Марта!

– Должно быть, она потеряла его из-за столпотворения, – заметила Брисеида, тоже выглядывая новую помощницу по дому.

Невысокую коренастую женщину, всегда облаченную с ног до головы в черное, было нелегко заметить.

– О чем она думала, когда притащила его сюда! – Анни стала выходить из себя. – Она прекрасно знает, как ему тяжело в таких местах! Если ей что-то нужно, она должна была попросить нас, она знала, что мы собираемся на рынок!

– Как думаешь, он мог самостоятельно пойти за нами? – спросила Брисеида, которая нигде не видела Марту.

Взгляд отца мешал ей сосредоточиться на поисках: если бы она не знала его так хорошо, Брисеида могла бы поверить, что он смотрит ей прямо в глаза. Она сглотнула. Казалось, что за зрачками Люсьена идет странная битва, растворившаяся в бирюзовом океане. Как будто душа человека пыталась найти путь обратно в тело марионетки…

– Конечно, он не пошел за нами, – сказала Анни, – не болтай ерунды! Он не способен самостоятельно даже дойти до сада.

– Это ты с ним разговариваешь, но именно я болтаю ерунду, – заметила Брисеида, пожав плечами.

– Люсьен, ты меня напугал! – снова повторила Анни, схватив мужа за руку. – Почему ты ушел от Марты? Это же опасно, ты знаешь, тебе не стоило так поступать. Подержи-ка, Брисеида, пока я буду звонить Марте.

Анни доставала телефон из сумки, когда ее прервал голос. Громкий, приглушенный, мужской.

– Я знаю, в чем дело.

Брисеида замерла. Возможно, она ослышалась. Она подняла голову, а ее руки были нагружены пакетами с покупками, и повернулась к матери: загорелое лицо Анни побледнело.

– Ты… ты знаешь? – заикаясь, произнесла Анни.

Губы Люсьена дернулись, обнажив зубы в неловкой улыбке. Он подошел к Брисеиде, поправил прядь ее волос. Она затаила дыхание, окаменев. Шум толпы вокруг нее растворился. Словно в замедленной съемке она наблюдала, как рука отца опустилась к ее шарфу, который он слегка отодвинул в сторону, обнажив красное пятно. Впервые за более чем одиннадцать лет он произнес еще одно предложение:

– Тебе нужно вернуться в больницу. Хорошо?

Люсьен, словно заржавевший робот, сделал несколько шагов назад. Только тогда Брисеида заметила странную куртку, застиранную с годами, которую он нашел и надел задом наперед. Пошатываясь, он отступил назад и пошел прочь, воротник куртки был заправлен ему под мышками, а карманы обтягивали шею.

Мать и дочь шокировано смотрели, как он исчезает среди прохожих.

– ЛЮСЬЕН! ЛЮСЬЕН, ВЕРНИСЬ! – крикнула Анни, приходя в себя и бросаясь в толпу.

Брисеида хотела бы твердо держаться на ногах, но двое мужчин пересекали улицу, неся огромное зеркало, проклиная тех, кто не уступал им дорогу. Застряв не на той стороне улицы, Брисеида увидела в отражении собственное изможденное лицо и, как во сне, рассматривала одежду, которую не помнила, как надевала несколько часов назад. На негнущихся ногах, с пересохшим горлом, с колотящимся сердцем она позволила необычному видению затмить ее размышления: ее отец превратился в белого кролика и нырнул в огромную нору, за ним последовала ее мать, решившая присоединиться к нему. Брисеида, готовая тоже упасть в пропасть, в последний момент была поймана за лодыжку своей подругой Аликс, которая кричала ей: «Нет! Не иди за белым кроликом!»

– Добрый день, мадемуазель, – сказал мужчина, проходя мимо нее, и подмигнул ей.

Она успела заметить молодого человека, довольно красивого, прежде чем дно его бумажных пакетов, наполненных покупками, внезапно разорвалось и содержимое высыпалось на землю. Яблоки, груши и помидоры валялись под ногами прохожих.

Брисеида продиралась сквозь строй ног, собирая последние яблоки, когда чужая рука схватила ее за рукав. Мужчина потянул ее за запястье, вынуждая повернуться. Его сила не соотносилась с внешностью хромого старика.

– Что вам нужно? – отрывисто спросила Брисеида, тяжело дыша.

Потрепанный бродяга уставился на нее, не говоря ни слова. От его одежды исходил отвратительный запах. Его длинные редкие волосы и лохматая борода подчеркивали странную напряженность его взгляда.

Она попыталась освободиться:

– Отпустите меня!

Хватка старика стала причинять боль. Он приблизил свое лицо. Тошнотворный запах алкоголя и табака заставил ее отпрянуть.

– Иногда белый кролик бежит в правильном направлении, – прошептал он ей на ухо.

Наконец он ослабил хватку, но Брисеида уже и не думала уходить.

– Как… Что вы имеете в виду? – спросила она в недоумении.

Бродяга в ответ напустил на себя благожелательный вид, скромно поправил шарф Брисеиды на шее, чтобы лучше скрыть покрасневшую кожу.

– Это же необычное пятно, скажите мне… Вы кажетесь мне весьма милой. Вот, я сделаю вам подарок.

Он залез в грязный карман и достал кулон, который положил на ладонь Брисеиды.

– Что это такое?

– Веточка, которой миллион лет, попала в плен капли воды.

Брисеида взглянула на предмет. На конце очень тонкой нейлоновой нити висел маленький оранжевый просвечивающийся камень. Внутри можно было различить желтую нить в виде крошечной спирали.

– Спасибо, – озадаченно сказала Брисеида, – но… что вы хотели сказать о…

– С кем ты говорила, Брисеида?

Она быстро развернулась и оказалась лицом к лицу со своей тяжело дышащей матерью.

– Я говорила с…

Она снова повернулась, но старик уже исчез. Она искала его в шумной толпе.

– С кем?

– Ни с чем, ни с кем, – смущенно вздохнула Брисеида, засовывая кулон в сумку, висящую через плечо.

Ее мама выглядела расстроенной как никогда. Люсьен испарился на повороте в переулок, и сколько бы раз она ни звала его, ни расспрашивала прохожих, она не могла найти его. Ей удалось дозвониться до Марты: Люсьен запер ее в ванной, после чего сбежал. Она только что освободилась с помощью соседа, который услышал ее крики через окно.

– Я не думаю, что он вернется домой, – хриплым голосом договорила Анни. – Пойдем, предупредим всех в больнице.

Двое мужчин, несущих зеркало, наконец-то покинули переулок, и со всех сторон толкались раздраженные прохожие.

Анни схватила дочь за руку и потянула ее назад.

Полетт была у стойки администратора. Улыбка, которую она им подарила, испарилась, как только она заметила панику на лице своей коллеги.

– Люсьен пришел в себя. Он пришел в себя и исчез. Я не знаю, где он.

– Он не приходил сюда, – потрясенно прошептала Полетт. – Ты… ты уверена?

– Конечно, да! Он смотрел мне прямо в глаза, он говорил со мной, и он, он… – сказала Брисеида.

– Что он сказал? – Анни разрыдалась.

– Он сказал, что знает, что у меня на плече, – ответил Брисеида тоненьким голосом.

Полетт позвонила по телефону, затем обошла стойку, чтобы усадить Анни на стул. Она попыталась заверить ее, что больница будет совместно с полицией координировать поиски. Брисеида сидела в углу, провожая взглядом коллег своей матери. Любопытные медсестры и врачи постепенно собирались вокруг Анни, поддерживая ее и обсуждая, как действовать дальше. Необходимо было составить список мест, где Люсьен бывал в прошлом. Больница должна была предоставить успокоительные для него и сильных парамедиков, которые помогут отвезти его обратно в больницу. Прежде чем погрузиться в летаргическое состояние, физик несколько раз сбегал из психиатрического отделения. Подумав, что ему удалось сорвать какой-то ужасный заговор, он вернулся домой, рассказал жене и собрал вещи. Он был слишком дезориентирован, чтобы быть достаточно активным, поэтому медикам всегда удавалось его поймать, а сейчас он убежал навсегда. Но, когда за ним приходили, он дрался, как лев, кусался, кричал и пугал Брисеиду, которая в свои десять лет, казалось, была единственной, кто слышал его крики и верил в его мучения. Кататония, психоз, бред преследования. Все знали историю Люсьена Ричетти.

– Мадемуазель Ричетти?

На плечо Брисеиды опустилась рука. Она подняла голову. Доктор Мулен улыбался ей:

– Не волнуйтесь, мадемуазель. Мы найдем вашего отца.

Она застенчиво качнула головой, не найдя, что сказать.

– Как обстоят дела с аллергическим высыпанием? Позвольте мне посмотреть.

Брисеида позволила врачу размотать шарф и осмотреть состояние ее кожи. Он на мгновение задумался.

– Ваши анализы крови должны быть готовы к завтрашнему дню, поэтому я думаю, что будет лучше, если вы останетесь здесь до этого времени. Может, я смогу найти для вас более спокойное место для отдыха? Не тревожьтесь о своей матери, – добавил он, видя, что она колеблется. – Полетт позаботится о ней. Поверьте, для вас лучший способ помочь ей – позаботиться о себе. Ведь вы знаете ее не хуже меня…

Стоящая вдалеке Полетт ободряюще ей улыбнулась.

Брисеида неохотно встала.

Доктор привел ее в небольшую дальнюю палату на четвертом этаже. Она положила свою сумку на одну из двух кроватей. В тишине задумчиво уставилась на белые стены, на вид из окна, выходящего на небольшую автостоянку. Это место было очень грустным.

– Попробуйте немного отдохнуть, – сказал доктор.

– Просто… я не так уж и устала. А нет ли палаты поближе к приемному покою?

– Как только появятся новости о вашей семье, мы сообщим. Зайду к вам попозже. Если что-то понадобится, просто нажмите на эту кнопку. Не волнуйтесь, все обязательно образуется.

– Спасибо.

Доктор скрылся в коридоре, оставив Брисеиду наедине со своими переживаниями. Она пожалела, что не решилась сказать ему, что предпочла бы устроиться в одном из холодных кресел в фойе. Он был так заботлив… Телевизор не работал. Она опустилась на белые простыни и посмотрела на пальцы ног через дырки в носках. Прошел бесконечный час. Наконец, ее мать заглянула к ней. Держа в руке маленькую чашку кофе, она села на кровать.

– Брисеида, как ты, мой ангел? Доктор Мулен сказал мне, что твое пятно увеличилось. Нужно было сказать мне, но ты неисправима!

– Но у меня нет температуры… А что насчет папы?

Анни прижала пальцы, согретые горячим кофе, ко лбу дочери, прежде чем ответить. Мнение матери всегда было важнее мнения врача.

– Парамедики отправились в жандармерию. Доктор Мулен считает, что его найдут до вечера. В любом случае они делают все, что в их силах. Поскольку отделение радиологии закрыто с прошлой недели, там царит беспорядок: пришлось перевести половину пациентов из этого отделения на другой конец города. Я предложила остаться на дежурстве сегодня вечером, чтобы помочь им. По крайней мере, так я буду рядом с тобой. Я позвоню соседке и договорюсь насчет Жюля.

– Ты уверена, что в состоянии работать?

– Конечно, вот увидишь! Через десять минут начинается моя смена. Тебе есть чем заняться?

– У меня в сумке есть блокнот. Может быть, я что-нибудь напишу.

– Хорошо.

Несколько мгновений Брисеида наблюдала за ней, мама погрузилась в свои мысли и сжимала руками маленькую чашку, чтобы поглотить ее тепло.

– Будь умницей, – наконец сказала Анни, подмигнув, и поцеловала дочь в лоб.

И потом она оставила Брисеиду одну в четырех белых стенах.

Послеобеденное время тянулось, казалось, бесконечно. Около четырех часов пришла медсестра, чтобы разместить пожилую женщину на второй кровати. Они все еще не нашли отца Брисеиды, и медсестра очень переживала по этому поводу. Она хорошо знала Люсьена Ричетти, когда он еще работал ординатором в больнице. Ее смена заканчивалась рано вечером, поэтому она придет и расскажет, как обстоят дела. Доктор Мулен зайдет позже, пока он был занят. Брисеида поблагодарила ее, а затем три часа слушала, как ее соседка кашляет, плюется и поет старые песни. Ей казалось, что солнце никогда не склонится к горизонту.

Наконец дверь в палату открылась и появились две фигуры в белых халатах. Брисеида подняла голову, почувствовав облегчение… и мир перестал существовать. Ее отец, улыбаясь, стоял в проходе, а за ним был незнакомец. У нее отвисла челюсть.

– Еще не время обеда-а-а-а, – грубо прочистив горло, пропела маленькая леди.

– А мы пришли не за обедом, – мягко сказал Люсьен. – Брисеида, ты в порядке? Фрэнсис, это моя дочь, Брисеида. Она красавица, правда?

– Меня зовут Фрэнсис, приятно познакомиться, – представился коренастый мужчина с кустистыми бровями, слегка наклонившись.

Брисеида медленно повернула голову в его сторону, затем ее взгляд снова вернулся к улыбающемуся отцу. Его движения плавные, живые, нормальные…

– Соберись, Брисеида, и прикрой рот, а то муха залетит…

Он ущипнул ее за нос, как он часто делал, пытаясь рассмешить ее, что вызвало в ней цепную реакцию: удар током, встающие дыбом волосы, мурашки по коже, внезапный прилив крови к лицу, сухость в горле, затрудненное дыхание, онемение конечностей, спазмы в желудке. Она изо всех сил старалась не подать вида.

Ее отец стал серьезным и сел на край кровати.

– Мы подумали, что можем помочь тебе.

И когда Брисеида не ответила, он добавил:

– Фрэнсис – физик, как и я, или по крайней мере каким я был раньше, и… ну, мы с ним запустили научно-исследовательскую программу еще до моего незначительного… выздоровления. Теперь мы верим, что с помощью результатов нашей работы сможем вылечить тебя. Итак, что ты думаешь?

– А о чем я должна думать? – подавилась она.

Люсьен посмотрел на своего друга, затем сказал совершенно очевидным тоном:

– О нашем предложении!

– Я… я… – заикалась Брисеида, переполненная эмоциями, а потом разрыдалась.

– К добру ли это? – тихо спросил Люсьен своего друга.

Фрэнсис поморщился.

– Брисеида, что-то случилось? – попытался узнать Люсьен. Она уставилась на него.

– Что-то… что-то случилось? – повторила она хриплым голосом. – Ты… ты спрашиваешь меня, не случилось ли чего?

Люсьен, смущенно улыбнувшись, ждал, когда она договорит.

– Я не могу просто поверить… – сказала Брисеида, смеясь и плача одновременно. – Ты живешь… вернее, выживаешь на протяжении одиннадцати лет, как овощ… Ты даже не в состоянии завязать шнурки или открыть дверь почтальону… Живая кукла… а потом – пуф! Ты снова появляешься, как и раньше… И тут бац! А потом спрашиваешь: «Что случилось?»

Люсьен переглянулся с Фрэнсисом.

– Хм… Итак? Так что насчет нашего предложения? – робко поинтересовался он.

– А мама знает, что ты здесь?

Люсьен выглядел совершенно невинно. Брисеида стремительно встала.

– Я расскажу ей.

– Значит, к вашему возвращению нас здесь не будет, – категорично сказал Люсьен. – Мне нельзя встречаться с Анни. По крайней мере пока что. Сперва мы должны кое-что сделать.

– Я позову медсестру, – прервала его Брисеида, хватаясь за кнопку.

– Нет!

Люсьен выхватил кнопку из ее рук.

– Послушай, Брисеида, ты не понимаешь, это же вопрос жизни и смерти!

– Потише, Люсьен, нас могут услышать, – проворчал Фрэнсис, бросив взгляд на застекленные двери.

Старушка села на кровати, явно заинтересовавшись происходящим. Люсьен обхватил дочь за плечи, чтобы шепнуть ей:

– Брисеида, дай мне шанс. Один маленький шанс искупить свою вину, прежде чем я исчезну, хорошо? Я уверен, я знаю, что могу помочь тебе. Ты в безопасности, и если ничего не получится, я обещаю, что оставлю тебя в покое.

Брисеида опустила глаза, не в силах больше выдерживать его властный голубой взгляд. Ей хотелось обнять его. Старуха снова начала петь.

Он сказал «прежде чем исчезну». Он действительно собирался уйти навсегда? Если ему удалось выследить ее, пройти к ней в палату незамеченным, пока его искала вся больница, значит, он был на многое способен…

– Так о чем речь? – спросила Брисеида.

– Об аппарате МРТ, – ответил Фрэнсис.

– Что ж, вам не повезло, отделение радиологии закрыто! – сказала она, опускаясь обратно на кровать.

Люсьен улыбнулся.

– Вам не удастся проникнуть туда, – настойчиво повторила она, понимая, на что он намекает.

– Ремонтные работы заканчиваются в шесть часов, а кабинет МРТ по-прежнему находится в хорошем состоянии, – говорит Люсьен. – Нам нужен только пропуск.

– И откуда вы возьмете пропуск?

– Из этого кармана, – ответил он, поглаживая свой халат.

– Хорошо. А после?

– Мы объясним тебе все уже там. Нам не стоит здесь надолго задерживаться, уже почти время обеда.

– Уже почти время обеда-а-а! – снова пропела старушка.

Ни за что на свете Брисеида не хотела бы видеть, как ее отец снова пропадает бесследно. Она перепрыгнула изножье кровати.

Они прошли по безлюдному коридору на четвертом этаже к служебной двери. Люсьен открыл ее без колебаний, и они вошли в небольшой проход, где сильно пахло рыбой. Неподалеку находились кухни.

– Сегодня вечером рыба в панировочных сухарях, – заметил Люсьен, сморщив нос. – Честно говоря, ты не так уж много теряешь. У того, кто готовит подобное, совершенно отсутствует вкус! Уж точно!

Аварийный выход привел к винтовой лестнице, расположенной между двумя зданиями. Только так можно было незаметно спуститься на первый этаж. Внизу они прошли по двору, где были расставлены мусорные контейнеры, а затем, пройдя по небольшому переулку, вышли к западной части большого фойе.

– Вот тут-то и возникают сложности, – негромко заметил Люсьен. – В отделение радиологии можно попасть только через дверь, которую видно с другой стороны парковки.

Брисеида поморщилась. Она несколько раз заходила в овальную приемную главного фойе. Вход в здание радиологии можно было увидеть, просто посмотрев вверх.

– И у вас есть план?

– Практически…

– Мы обойдем парковку и постараемся остаться незамеченными, – объяснил Фрэнсис, снимая свой белый халат.

– Мама сейчас работает за стойкой администрации! И ей не нужно видеть мое лицо, чтобы догадаться, что это я! Разве мы не можем подождать, пока совсем стемнеет?

Ее отец решительно покачал головой:

– Вскоре они поймут, что тебя больше нет в палате. Мы не можем ждать, нужно придумать отвлекающий маневр.

Брисеида бегло оглядела холл. Ее мать что-то объясняла пожилому мужчине, а ее коллега, новенькая по имени Эстер, о которой Брисеида знала очень мало, заполняла какие-то бумаги. Вокруг приемного отделения было немного людей, но недостаточно, чтобы они могли пройти незамеченными.

– Мама знает Фрэнсиса? – Ее отец кивнул.

– Если каждый из нас должен остаться незамеченным, то кто тогда будет отвлекать остальных?

Фрэнсис достал из кармана мобильный телефон и набрал номер больницы. Из телефона раздался звук:

– Больница Рише, здрав… – и Фрэнсис поспешно повесил трубку.

– На звонок ответил кто-то другой.

– Ты уверен? – спросил Люсьен. – Перезвони по громкой связи, я хочу послушать.

Брисеида снова взглянула на стойку приемной: теперь коллеги разговаривали, чтобы скоротать время. Если они перейдут дорогу сейчас, то не успеют пройти и десяти метров, как их заметят. Фрэнсис позвонил снова, и во второй раз трубку взяла Эстер.

Притворившись самоубийцей, Фрэнсис поклялся, что примет таблетки и выбросится из окна, если немедленно не вызовут главврача. Эстер была немного озадачена и попросила Анни найти кого-нибудь из начальства. Та тут же убежала.

Стоя спиной к окну, сотрудница пыталась успокоить собеседника:

– Не волнуйтесь, месье, я отправлю «Скорую помощь», и они приедут за вами. Но мне нужно, чтобы вы сообщили свой адрес.

– Но мне не нужна «Скорая помощь»! – страдальческим голосом ответил Фрэнсис.

Он махнул им рукой, продолжая в том же тоне:

– Мне нужно поговорить с главврачом!

Первой на открытое пространство вышла Брисеида, за ней следовал ее отец.

– Хорошо, хорошо! Но мы не сможем приехать и помочь вам, если вы не сообщите больше информации. Назовите мне свой адрес…

Они продвигались вперед, стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимания.

– Нет, нет, нет, я чувствую, что вы пытаетесь меня обмануть, – сказал Фрэнсис. – Я не скажу вам свой адрес, я прекрасно знаю, что вы собираетесь сделать. Вы собираетесь силой отвезти меня на одну из ваших птицебоен! И вы хотите, чтобы я смирился с подобным?

– Послушайте, месье, – сказала Эстер, – постарайтесь быть благоразумным. Вам нужна помощь, и я не смогу помочь вам, если вы не поможете мне. По крайней мере, скажите, в каком районе вы живете.

До дверей здания радиологии им оставалось преодолеть еще несколько метров. Они поспешили дальше.

– Подождите… Кажется, я слышу, как возвращается моя коллега, возможно, она сможет вам помочь…

– Вот черт!

– Прошу прощения?

– Нет, я говорил не о вашей коллеге, а о главвраче! – завопил Фрэнсис, отчаянно вскидывая руки в сторону Брисеиды и Люсьена.

– Похоже, вам тяжело дышать, – забеспокоилась сотрудница. – С вами все в порядке?

– Да-да, все очень хорошо!

Люсьен вставил свою карточку в магнитный слот замка, дождался щелчка, надавил на открывающийся засов, но дверь только покачнулась. Казалось, что-то мешает открыть ее изнутри. Он надавил сильнее, налегая всем своим весом, но безрезультатно.

– Ну нет, так дело не пойдет! Где главврач? Я хочу видеть главврача!

– Он рядом со мной, он поговорит с вами… Анни, скорее!

Брисеида присоединилась к своему отцу, помогая открыть дверь. Под их давлением дверь подалась на несколько сантиметров.

– Нет, я вижу, что он не с вами! – воскликнул Фрэнсис.

– Что вы имеете в виду?

Сотрудница повернулась, когда Анни присоединилась к ней. Через долю секунды дверь отворилась на метр, ровно настолько, чтобы они смогли войти в здание. Фрэнсис втолкнул их внутрь, и из-за спешки его телефон упал на пол. Голос сотрудницы раздался эхом в пустом зале:

– Алло? Алло? Месье, что случилось? Вы в порядке?

Фрэнсис бросился к своему мобильному телефону:

– Теперь все намного лучше, мое уважение главврачу. Спасибо, до свидания.

Он отложил телефон и опустился на пол, тяжело дыша.

Люсьен, скрытый полумраком, подошел к окну, чтобы посмотреть на свою жену, увлеченно беседующую с Эстер. Он вздохнул и послал ей воздушный поцелуй.

3

Эксперименты

– Медикам не хватает того, что делает хорошего ученого хорошим, а именно воображения. Они настолько зациклены на своей реальности, что ограничивают себя и не видят того, что находится перед ними! Просто смешно. Чтобы найти решение, нужно суметь его представить. Вот, подай мне красный провод со стола.

Брисеида нашла провод посреди невообразимого беспорядка и передала его отцу.

– А искомое вами решение моей проблемы существует или вы его только вообразили?

– А есть какая-то большая разница между этими двумя понятиями?

Брисеида неловко пожала плечами:

– Я не знаю. Я бы подумала над этим вопросом… Но раз ты так говоришь.

– Абсолютно никакой разницы. Никакой, – сказал Люсьен, глядя на нее пронзительными голубыми глазами. – Проблема медицины в том, что она рассматривает все с точки зрения болезни.

– Что вполне логично…

– Но когда мы говорим «болезнь», то под этим подразумеваем биологическое тело, а значит, и химическую реакцию. С самого начала физическая гипотеза исключается. Просто абсурд!

Люсьен разразился смехом, который поддержал Фрэнсис.

Брисеида напряженно улыбнулась. Они выглядели вполне уверенными в себе!

Два физика провели часть вечера, разбираясь с измерительной системой. Аппарат МРТ, представляющий собой большую горизонтальную трубу с толстой бронированной обшивкой, теперь скрылся под клубком проводов и приборов, словно гигантский паук в своей паутине. Окна были закрыты, и два прожектора освещали пространство, а по другую сторону стеклянной стены гудели четыре компьютера.

– Когда мы говорим о химии, мы обязательно обращаемся к химическим элементам, которые вступают в реакцию, – продолжал Люсьен, склонившись над электронной коробкой, которую он только что вскрыл на правой стороне аппарата. – Таким образом, можно заставить два химических вещества вступить в реакцию, если только они помещены в один и тот же сосуд. В твоем случае, можно сказать, проблема кроется внутри.

– Внутри? – повторила Брисеида.

– Внутри твоего тела. Фрэнсис, ты можешь подключать компенсатор!

– Внутри моего тела? Получается, что проблема не в моем теле? – удивилась Брисеида.

– Все, работает! – сказал Фрэнсис, находясь за огромной стеклянной стеной.