К слову сказать, мы с Игорем потом еще долго созванивались, очень уж ему интересно доеду ли я хоть до Хабаровска.
Со свистом, и под 50 км на спидометре, слетел до нижней точки серпантина, и понуро пошел вверх пешком, уж больно крут подъем. Нужно заметить, что это был почти сотый км от Ванино, и еще был асфальт, но не долго ему оставалось. Дорога проложена относительно недавно, раньше ездили в объезд, по жд дороге, через Комсомольск, только в конце 80-х ее пробили напрямик от трассы Хабаровск-Комсомольск, от деревни Лидога. И сами понимаете, это был далеко не асфальт, на 2010 год я застал ее более чем на половину без асфальта. Укладывают его в шахматном порядке, здесь есть, а там уже нет, а еще дальше, вон там, он опять тоже есть. В 2002 году, когда я на Камазе автостопом проехал по ней, она оставила впечатление не дороги, а широкой тропы.
Мы отвлеклись, ну так иду я иду, и хочется мне чего то спать, утомился я от такого ночного «отдыха», не восстановился после целого дня скачек по плохой дороге. И я твердо решил, забраться на хребтину и поспать. Вот за что уважаю себя, всегда такие обещания исполняю! Сказал, сделал. Занял я господствующую высоту, развернул коврик, и бухнулся на него. Проспал я так с полтора часа, разбудил меня природный душ. Гроза решила, что мне пора в путь, и в общем то не ошиблась! И как специально ведь, только я встал на путь истинный, как она исчезла. А вокруг меня была печаль..
Где человек, там разруха..
Изредка проезжавшие машины притормаживали поинтересоваться для чего я и велосипед забрались в эти кущи? Кто то тихо удивлялся, кто то такие восхищенные эмоции выказывал, что мне становилось не ловко, я то знал, что в прошлом году из Твери до Сахалина и обратно в один сезон! Женщина 66 лет проехала на велосипеде одна! Кстати, ее следы еще повстречаются мне на пути.
Асфальт сказал прости и уступил место грунтовке.
Началась работа
И нудная и интересная, и выматывающая и вдохновляющая. И даже пыль, от проходящих машин, не сильно досаждала в силу редкого хождения оных. Гораздо чаще дорогу использовали в своих целях звери. Треск деревьев и на дорогу выскакивает огромный олень! Увидел меня и не спеша перейдя дорогу скрылся в кустах. Фотоаппарат я достать не успел. Потом выпрыгнул заяц, заскочил за соседний куст и расселся там. Я даже сфотографировал его сквозь листву, правда вряд ли кто его из вас разглядит животное, а оно там есть!
Памятуя о том, как мы ловили хариуса не выходя из Камаза, попробовал и я закинуть удочки, ничего не поймал, конечно, оно и понятно, местные говорили, что еще не сезон для него. Ну в общем, как я не пытался отлынивать от работы, все равно приходилось садиться в седло и трястись по камням. Вдруг впереди засверкало заискрилось – «Озеро», облизнулся я предвкушая купание. Действительно озеро, асфальтовое. С одной стороны огорчение от разочарования, с другой стороны радость от предвкушения приятной покатости!
Солнце клонилось к закату, а я склонялся к тому, чтобы встать на ночевку. Поспать и поесть меня уговаривать не нужно. Таким образом за этот день я проехал чуть более 70 км, немного, прямо скажем.
Бивак я разместил у самой дороги, которая напоминал о себе гулом машин где то раз в час, остальное время было наполнено таежным шикарным разнообразием звуков, которые ты НИКОГДА не услышишь сидя дома.
Пока поспевала каша, я сходил через ручей в чащу. Это была дикая тайга, нашел даже древнюю ловушку, видимо поставленную в ту пору, когда здесь еще была только самая настоящая таежная тропа, по которой, может быть ходил сам Дерсу Узала.
Ночь прошла как прошла. В недалеком будущем я с нежностью вспоминал как было приятно прохладно в эти первые ночи..
На следующий день я брал перевал, делать это было достаточно приятно в силу прохлады, прекрасного асфальта, отсутствия насекомых и ласкающего взгляд буйства тайги.
Вот так незаметно я и оказался на перевале, который изрядно подсрезали по сравнению с 2002 годом. Слева обозначилась гора Тардоки-Яни, высочайшая вершина Сихотэ-Алиня – 2090 метров.
Всего то до Хабаровска 375 км осталось. Позади около 200 км. Кинув взгляд назад, начал потихоньку чем то гордиться.
Кстати, сама гора, совсем близко. (Но не Тордоки-Яни, до нее километров тридцать еще в ту сторону) Уж как подмывало на нее сбегать..
Простите, что постоянно про асфальт вам рассказываю, но поверьте, это жизненно! Особенно когда вниз покато, и благодаря этому ты не мыльно-пыхтящая машина, которая пашет, как паровая машина первой серии, а созерцающее существо, практически высшего порядка. А созерцать в горах Сихотэ-Алиня, есть что, вы понимаете. К сожалению, имеются и подобные виды, глаза бы мои их не наблюдали.
Со взятием перевала, глубоко теоретически дорога должна идти вниз. В целом, теория совпадала с практикой, но без асфальта (простите!) получалась такая бяка..
Езда по подобной тряске вызвала чахотку у моего друга-велосипеда, и у него поник руль. Разболтались крепления. А ключа для подтяжки у меня то и не было, сказалось мое русское авось. Нужно кидаться кому то в ноги и просить о помощи. Так и вышло, что я оказался на знаменитой Половинке! Когда то знаменитой, именно в этот год ее закрыли, я знал об этом и не планировал вообще то на ней останавливаться. И даже проехал мимо уже, на целых метров триста, но именно тогда мой руль совершенно вышел из подчинения. Феноменальная память моя подсказала мне, что проезжая Половинку (на день написания говорят она опять заработала) она зафиксировала, что там стоял Камаз, а где Камазы, там и ключи! Я вернулся.
«Половинка» не функционировала
Это факт, но почему то в ее пенатах было немало народа. Во первых это лесник-сторож, во вторых (на фотографии большой мужчина) наш брат сахалинец возвращающийся домой на машине. В третьих паренек, который оказался без денег и возвращался тоже на Сахалин, но автостопом, которого и взял где то у Лидоги наш сахалинец на машине. Ну и четвертый это камазист, как он собирался ехать на следующий день, до сих пор в толк взять не могу, настолько он был веселый.
Прислонился и я к ним. После того как был подтянут руль, я был обкормлен куксой, колбасой и разными солеными огурцами, но после этого мне было велено еще подождать пока поспеет великолепный борщ, а спелая, в холодном роднике водка, не нуждалась уже в кулинарной обработке (понятное дело от водки, под удивленные возгласы народа, я отказался). После борща меня продолжили растлевать обещаниями о вечерней бане и обильном ужине. В ход шли запрещенные приемы
– «Ты посмотри какая жара! Да куда ж ты поедешь?».
Камазист вторил голосу общественности,
«Да накрен тебе нужно трястись, закинем завтра твою тарантайку и через несколько часов будем в Хабаровске».
Но ни одна подлая и коварная мысль не посмела угнездиться в моих внутренностях. Я был тверд как кремень.
Пока суть да дело, я обошел окрест всю Половинку
На верхней фотографии и есть самое центральное здание, столовая. В ней еще даже меню висело на своих местах.. позади него находилась мини-гостиница и баня, где в общем то и спал местный народ. Баня была славная, рубленая, а потому в ней было до приятности прохладно. Охладившись в ней несколько минут, я набрался решимости, собрал ее в свой кулачище и твердым строевым шагом вышел на улицу, сурово сдвинул брови, тепло попрощался с людьми, приютившими меня и покатил в дальние дали, окутанные пылью из под колес автомобилей, которые, впрочем были довольно редки и не досаждали мне. Проблемой становилось иное обстоятельство пути – жара, однако, если бы я знал, какая жара меня ждет в дальнейшем, то я бы понял, что пока это просто тепло, да и река Гобилли была круглосуточно под рукой! Ее холоднокровные горные воды были спасением и негой в редкие часы (чаще минуты) отдыха.
Сихотэ-Алинь, сколь загадочное, обаятельное место на планете земля
Древние крепости чжуржэней мерещились мне на его высотах, в которых они еще лет двадцать отбивались от татаро-монгол, после разорения их Империи. Впрочем не только я видел их, еще очень почитаемый мной Арсеньев писал об этих величественных скалах-крепостях в бытность его похода в этих местах в 1909 году. «Весь день мы плыли по реке, любуясь скалистыми берегами, лесистыми островами и пенящимися порогами. Утесы на гребнях гор имели вид старых замков, разрушенных временем и покинутых людьми.»
Скрежет тормозов, и вздыбив стеной пыль, около меня притормозила легковая машина. Из нее вышел мужчина в годах и поинтересовался у меня, куда я еду то? Как я упоминал, уже не один раз, спрашивали довольно часто, но этот случай мне запомнился особо тем, как эмоционально отреагировал этот водитель. Вопль изумления потряс окружающую тайгу – «Как?! До Хабаровска с Сахалина?!?! На велосипеде?! О, боже, какой же ты стрельнутый, нет, ты сумасшедший. Ну это надо же!» И в таком духе он высказывался еще несколько минут, а я в очередной раз вспоминал Юлию Михайлюк, да, ту самую, которая проехала из Твери до Сахалина и обратно за сезон. Ну а уж о том, что за 12 лет до того врачи ей запретили вообще двигаться в следствии тяжелой травмы, я старался не вспоминать, а то стыдно становилось мне до неприличия.
Получив от него напутствия постараться каким-нибудь чудом добраться до стольного града Хабаровска и осененный вслед его крестным знамением, я наконец-то смог продолжить путь.
Тайга постоянно менялась. У Охотского моря она была более северного характера, где бал правила лиственница, все дальше от моря встречалось больше темнохвоя, который периодически практически исчезал, уступая дорогу местным видами берез, застолбившими место лет на 50—70 после всеуничтожающих таежных пожаров.
Однообразие разнообразия прервал лесовоз. Водитель поведал, что уже третий рейс наблюдает мое передвижение. Я ответил на обычно задаваемые вопросы, он вновь рассказал о том, что в прошлом году видел женщину из Твери. Не дорога, деревня какая то!
Дальнейшая хронология
Уводит меня в приятные воспоминания об очередном участке дороги, которая совсем недавно оделась в асфальт. Представьте себе идеальный уклон вниз, ровный как паркет асфальт, окружающие сопки усеянные матерыми кедрами, которые видели Арсеньева, уже будучи не детьми. Опершись одной рукой на руль, полуоткинувшись я наслаждался приятным отдыхом, видами приморской тайги и щелкающими один за другим километрами.
А тем временем подошла пора вставать на ночевку. Я поставил палатку на самом берегу реки Анюй, сил и желания на ужин, помнится уже не оставалось, я погрыз шоколадку, попил обычной воды и закутался в спальник. Кстати, выходя оставил остатки шоколадки на улице, так ее сожрали мои соседи-хомяки ночью!
На следующий день я почти сразу встретил пасеку на выезде.
Пасечник Андрей огорчил меня тем, что меда еще нет, пчелы пока снимают стресс после зимней спячки. Эх, а вкус меда уже был на устах, а уж после того, как Андрей стал живописать, что мед этот будет с дикой малинки, за которым к нему специально приезжают японцы, ибо он ну такой ароматный и настолько полезный.
Поведал он мне и про женщину из Твери. Оказывается эта героическая женщина нашла у пасечника Андрея приют и покой. Прислонив велосипед к его домику на колесах, она робко попросилась поспать, получив разрешение, она упала почти там где стояла и уснула. Прошло 10 часов, потом прошло еще 10 часов. Андрей заволновался, жива ли Юлия? А когда прошли еще 4 часа, т.е сутки с момента ее отхода ко сну, он забеспокоился не на шутку и разбудил ее. Женщина сильно удивилась, что легла солнце было у горизонта, встала, а солнце почти там же. Еще больше она удивилась узнав, что проспала не полчаса, а сутки. Посвежевшая и отдохнувшая, она убежала купаться в речку, и на следующий день продолжила путь на Сахалин. Андрей, так же вспоминал, что у нее ноги были, как у молодой девушки легкоатлетки.
После приятной беседы, мне пришлось неприятно протрястись по очень каменистой дороге, которую отсыпали под будущий асфальт.
Неудачный участок запечатлел.. укатанный дюже. Ну поверьте на слово, дальше дорога была завалена крупным камнем и несколько километров пришлось пройти пешком. А день только начинался, но тем не менее солнце уже жалило сверху так, что допекло меня до желания нырнуть в речку Анюй. Велосипед в кусты, сам продираюсь метров пятьдесят до воды и ныряю в холодные воды ея. С этого момента при малейшей возможности я одеваю на тело мокрую футболку, хоть ненадолго почувствовать облегчение.
Сразу по возвращении на путь истинный я обнаружил эту композиционную художественную группу наскальной живописи с петроглифами оставшимися от древних жителей Сахалина, как ни странно! Очертания острова явно говорили о принадлежности к области на островах, а петроглифы мне расшифровать не удалось.
Глухие раскаты волнами докатились до моих ушей, на подходе была гроза. И это меня скорей обрадовало, чем огорчило. Жарко..К тому же есть повод остановиться и побездельничать, под видом упаковки в рюкзак (внутри по традиции находился «рашен вкладыш» полиэтиленовый) фото-навигационного оборудования состоявшего из цифровой мыльницы и телефона со встроенным ДжиПиЭс навигатором. Темная грозная туча нависла над соседней сопкой и было видно как стена воды обрушивается на улыбающиеся от приятного душа деревья. Ех, а фотоаппарат то спрятан, не запечатлеть мне этот момент для благодарных потомков. Ну включите воображение хоть, потомки.
Первые капли грозы оказались и последними..«белые кораблики» проплыли мимо, оставив меня на поругание не прибитой пыли и жаре.
Началась довольно приятная грунтовка, на ней еще не велись работы, она была мягкой в меру ровной и, как обычно, почти без машин. Дорога как дорога, рассуждал я и поэтому ленился лезть за фотоаппаратурой. Так что, этот участок дороги вам не увидеть, впрочем как и следующий.
Ровно за 61 км до Лидоги
Начинается последний участок асфальта, который длится точно 61 км. Я помню как его укладывали в 2002 году. Здесь силы несколько оставили меня, так что пришлось их подкреплять. Для этой цели я использовал сгущенку запиваемую водой. За сгущенку отдельное спасибо одной девушке из братской Белоруссии!
Целительная сила сладкого молока вернули меня к жизни и готовности творить подвиги. В памяти осталось только, как я то взлетаю на очередной холм, то стремительно с него лечу. Холмистая дорога, весьма мне понравившаяся. Силы инерции спуска, как раз хватало, чтобы заскочить на следующий холмик, затем слететь с него на другой и так далее километр за километром.
