– Куклы? – недоверчиво переспросил Ярик.
– Да, когда-то это был пионерлагерь для детей работников игрушечной фабрики. Его закрыли в конце восьмидесятых или начале девяностых. Кризис, все дела. Но ходит байка, что была серьезная причина, по которой его закрыли, только она старательно замалчивалась. Мол, в последнюю смену стали в лагере пропадать дети. Ложится мальчик спать, а утром его уже нет в комнате, а вместо него в кровати лежит кукла. Потом пропала девочка. И еще несколько детей. И каждый раз утром в кровати вместо ребенка находили куклу. Детей потом тоже нашли в подвале одного из корпусов. – Кира сделал многозначительную паузу и весомо закончил: – Выпотрошенными. Как будто кто-то решил посмотреть, что у них внутри. Считается, что куклы с фабрики хотели стать настоящими детьми и пытались таким образом занять их место.
Кира замолчал, продолжая крутить в свете фонарика искалеченного пупса, и не заметил, что Ярик смотрит на него шальным взглядом.
– Типа как этот… Пиноккио? – наконец хрипло уточнил тот.
– Ну да, только Пиноккио никому не выпускал кишки…
Кира поднял взгляд на друга и понял, что на того история произвела впечатление. Его это развеселило: он рассмеялся и кинул в Ярика пупса, а тот отскочил в сторону так, словно в него бросили гранату.
– Да ладно тебе, это же просто страшилка! Типа как про девочку с синим ногтем, из которой сделали пирожки с мясом, а ее мама купила те пирожки и, конечно, синий ноготь попался именно ей. Уверен, эта история существовала все годы работы лагеря, и дети рассказывали ее друг другу перед сном, а самые впечатлительные потом мочились в постель или не спали до утра, чтобы кукла не забрала их.
– Только больной маньяк может придумать такую страшилку, – проворчал Ярик, недовольный тем, что его удалось напугать. – Да заткнись ты уже!
Кира продолжал похихикивать, но после этого требования честно попытался унять смех, правда, у него ничего не вышло.
– Придурок, – процедил сквозь зубы Ярик, поворачиваясь и уходя из комнаты прочь.
– Да ладно тебе, это ж…
Кира хотел сказать «прикольно», но слово застряло у него в горле, когда он, вслед за Яриком, вошел в комнату напротив. Смех его тут же оборвался.
Здесь тоже стояли кровати, но их никто никуда не сдвигал, они остались на своих местах. На прогнивших матрасах тех двух, что находились ближе всех ко входу, лежало еще по кукле. Эти были чуть крупнее, одетые, но тоже слегка потрепанные – одна смотрела на них пустыми глазницами, у другой не хватало ноги.
– Блин, крипово, – прокомментировал Кира.
Ярик только молча кивнул и поспешно вышел из комнаты. Замер посреди коридора, отчаянно желая побыстрее вернуться к машине, но любопытство оказалось сильнее, и он толкнул еще одну дверь дальше по коридору, пробежал по обстановке лучом фонаря, на этот раз целенаправленно ища кукол.
Здесь их обнаружилось уже целых пять штук: они сидели рядком на подоконнике, целехонькие, но покрытые пылью, в грязных платьях.
– Многовато кукол, – озадаченно пробормотал у него над ухом Кира. – Может, тут девчачий корпус был?
– И чего? Девчонки побросали свои куклы, когда уезжали? – недоверчиво уточнил Ярик.
– Ну… Как вариант: сюда привозили кукол с фабрики, чтобы девочки могли в них играть, вот они тут и остались, – предположил Кира. – Потому что были ничьи, местные.
– Тогда понятно, откуда растут ноги у этой страшилки. Лан, может, пойдем отсюда? Вроде достаточно уже и увидели, и наснимали…
Но оказалось, что недостаточно. Они двинулись дальше по коридору, напряженно прислушиваясь к шороху собственных шагов и заглядывая в комнаты. Старых, грязных, изуродованных кукол хватало в каждой. Они валялись на полу, сидели на подоконниках или на кроватях, иногда лежали, по одной или компаниями. Ближе к концу коридора это стало восприниматься как само собой разумеющееся, но на пороге последней, самой дальней комнаты, оба парня застыли, как вкопанные, лучи их фонариков сошлись в одном месте.
Эта комната оказалась практически пустой: никакого оставшегося со времен лагеря хлама, никакого занесенного горе-сталкерами мусора. Только обшарпанные стены, грязный пол, мутные стекла окон, которые пока никто не разбил, и старый облезлый стул у стены. А на стуле сидела огромная нарядная кукла, подозрительно похожая на маленькую девочку. В новом чистеньком платьице.
Ярик и Кира переглянулись и настороженно подошли ближе. Кукла жизнерадостно улыбалась, тараща на них светло-карие глаза, и как будто тянулась к ним короткими ручками.
– Это что за хрень? – пробормотал Ярик, чуть наклоняясь, чтобы заглянуть кукле в лицо. Оно тоже было чистым, словно куклу посадили на стул только что.
– А тут, оказывается, бывают люди с чувством юмора, – напряженно заметил Кира.
Ярик зачем-то ткнул куклу пальцем в живот, как будто хотел проверить, что она действительно существует. Или что она из пластика.
– Привет! – бодро откликнулась кукла забавным мультяшным голосом.
Оба парня вздрогнули и отпрыгнули от стула, непроизвольно вскрикнув.
– Твою мать! – проорал Ярик, прежде чем разразиться нервным хохотом вместе с Кирой.
А кукла между тем продолжила:
– Как тебя зовут?
После небольшой паузы она добавила:
– А меня зовут Аня. Давай дружить!
– Охренеть просто, – процедил Кира, качая головой. – Она знает больше слов, чем моя последняя подружка.
– Кто только покупает детям такой треш? – в свою очередь возмутился Ярик. И тут же с подозрением покосился на Киру: – Это ты ее сюда приволок, признавайся?
– Чего? – возмутился тот.
– Приколоться надо мной решил? Вы это вместе придумали, да?
Он повернулся к камере и сделал характерный жест, каким обычно просят остановить съемку.
– Вот серьезно, это ни фига не смешно, – добавил Ярик, когда камера перестала снимать.
– Да ты больной, что ли? – все с тем же, весьма натуральным возмущением отозвался Кира. – Я тут первый раз, как и ты!
– Значит, это для нас приготовили… – решил Ярик.
Он хотел сказать что-то еще, но кукла перебила:
– А хочешь, я расскажу тебе сказку?
– А может, ты лучше заткнешься уже? – почти прорычал Кира.
– Как-то раз темным вечерком, – проигнорировала его предложение кукла, – два мальчика забрались в заброшенный детский лагерь. Они бродили по коридорам, по пустым комнатам, и в каждой комнате их встречали куклы.
Ярик и Кира снова напряженно переглянулись.
– Я его убью, – процедил Ярик, пользуясь паузой в «сказке», и оглянулся на дверной проем, но там никого, кого можно было бы убить, не оказалось.
Кукла вдруг продолжила изменившимся голосом: теперь он стал мужским, низким, грубым:
– А потом один из них выпустил другому кишки, потому что решил, что тот ненастоящий мальчик! Тут и сказочке конец, а кто дослушал, тот пока жив…
Кукла замолчала. Она сидела и равнодушно смотрела на побледневших парней, лишившихся дара речи.
