Но и на этот раз «дорогим» не дано было услышать ценной папиной аргументированной речи, хоть Аришка даже убрала с головы подушку.
– Дело в том, что сочетание нескольких чертовых дюжин дает, дает… – почти добрался он до конца фразы…
На этот раз на него напал – чих! Папа сегодня был просто подвержен нападенью.
– А- а- апч – хи! – сказал он, почти не удивившись. – Простая логика подсказывает, что сочетание нескольких чертовых дюжин… – голос его снова мучительно напрягся. – А-а… – пчхи…
– Послушай, дорогой, ты либо чихай, либо говори! – не выдержала мама.
– Не могу, апчхи, это сильнее меня, апчхи, теперь минимум шестьдесят пять раз, апчхи!
– Почему это именно шестьдесят пять?
– Потому, апчхи, что делится на тринадцать! Так вот, сочетание нескольких чертовых дюжин не может пройти, апчхи, бесследно! Энергия этих чисел имеет определенную, апчхи, силу, и когда эти силы соединяются, апчхи…
– Но ты же, кажется, не веришь ни в какую чертовщину?
– Не верю, апчхи! – убедительно чихнул папа. – Верю только в силу, апчхи, логического разума, апчхи!
– Как же тогда с точки зрения логического разума ты объясняешь свое чиханье?
– Очень просто, апчхи, дорогая! Сами же сказали, что здесь сквозняки! Вот тебе и… апчхи!
– И тебе апчхи! Вот только интересно: обязательно надо чихать шестьдесят пять раз? Может, хватит и двадцати шести? Тоже делится на тринадцать!
– Не могу, апчхи! Это у меня с детства, апчхи, дорогая! Как начну, апчхи, – так минимум шестьдесят пять раз, апчхи!
– Ну и чихай тогда себе в одиночку! – и мама сердито отвернулась к стенке.
– В одиночку, апчхи, неинтересно! Я люблю, апчхи, чихать в коллективе, апчхи!
Но, увы, папины чихи остались без внимания.
Глава седьмая
В которой появляются двое таинственных незнакомцев
Наверное, расположение звезд над Аришкиной головой было таково, что сон в эту ночь ей оказался абсолютно противопоказан. Она не понимала и сама: спит или нет, измяв подушку, не умея окончательно проснуться, но так и не сумев как следует заснуть.
Устав сопротивляться – открыла глаза. Что-то снова было не так. Она прислушалась: откуда-то доносились звуки. Нет, на чихи они уже явно не походили, скорее – на храп.
Значит, папа уже перестал чихать, и это значит – он спит, и это значит…
«Чтобы меня можно было разбудить каким-то храпом»?
Перевернувшись на другой бок, она снова попыталась закрыть глаза.
Но эти звуки… Они раздавались где-то совсем рядом, кажется – прямо из-за стенки. «Нет, это не храп…»
Аришка придвинулась, почти вдавившись в стенку ухом…
Точно! Оттуда! Звуки поражали своей неразберихой. Словно кого-то пытают, мучают, и этот невидимый «кто-то» кричит, умоляя о пощаде:
– Ой, не надо, не могу больше… Ай- я- яй!
Голос был высокой тональности, непонятно кому принадлежащий: мужчине или женщине, так кричать могли оба.
Звуки напоминали те, что они уже слышали с мамой, только громче, ясней, отчетливей…
«Не может быть! Такое – в поезде? В купейном вагоне?»
Мурашки невольно поползли по спине.
«Но что делать? Разбудить родителей? Брата? Или спуститься вызвать проводника»?
При слове «проводник» – перед Аришкой выплыло лицо зубастихи.
«Нет, лучше не надо».
И все же она решила действовать и уже собралась даже спрыгнуть со своей верхней полки, как в этот момент… Она даже не успела удивиться: двери купе поползли в сторону и пять черных жирных выползков обхватили дверной косяк.
«Что это?»
Немного поплясав, выползки двинулись дальше, и вдруг соединились в одного: толстого, жирного, уже скорее напоминающего целого удава.
«Да это же… Рука! Ну да, обыкновенная человеческая рука в пять пальцев, только в черной перчатке!»– как будто наличие чужой руки в купе могло успокоить.
А таинственная рука и не думала убираться, наоборот – все больше подтягивала дверь на себя, уже почти полностью овладев ею.
И вдруг – над черной рукой появилась… Шишка!
Шишка в отличии от руки – имела более светлый оттенок. Почти без промедления ей даже удалось понять:
«Да это же – нос! Обыкновенный человеческий нос»!
Нос, действительно, был бы обыкновенным, если бы не был таким любопытным. Он принялся вращаться в разные стороны, словно что-то здесь вынюхивая. Вот проявились и другие части лица: нависающие брови, маленькие, довольно шустрые глазки, шапка темных волос.
Поезд как раз проезжал мимо какой-то станции – ей удалось кое что разглядеть. Хоть одеяло она и успела натянуть на голову, но оставалась маленькая щель, через которую наблюдала за происходящим.
«Кто это? На пассажира, перепутавшего купе, непохож… Тот не стал бы одевать черных перчаток и открыл бы дверь сразу.»
Но и это было еще не все: вслед за первой головой появилась вторая. Вторая голова!
Нависнув над первой, она с интересом принялась покручивать зрачками.
Вот здесь-то уж можно было испугаться не на шутку: неизвестных в купе оказывалось двое!
Да, Аришка и испугалась и, наверное, испугалась бы еще больше, но тут как раз что-то насмешило ее. На минуту показалось: она в кукольном театре, а головы, выглядывающие из-за дверей, – головы актеров, выглядывающих из-за ширмы.
