Короли старшей школы
Моя мать была родом отсюда.
Черт, не только отсюда, она была Брейшо.
До того, как Ролланд поговорил с парнями, он на что-то намекнул, и теперь я вижу в этом смысл. Он сказал, что, если я хочу кого-то винить, стоит винить свою мать в том, что она не смогла удержать ноги вместе до первой брачной ночи. Так что я могу только предположить, что когда-то она стояла там, где я сейчас.
Конечно, в истинном стиле Равины она что-то испортила по пути.
Знала ли она, что Грейвен в конце концов придет и будет задавать мне вопросы?
Почему, черт возьми, ее это должно волновать?
Я дуюсь ни на что.
Ничего вообще тут не имеет смысла!
Моя мама была Брейшо, но сбежала. Грейвен накачал меня наркотиками, тыкал и пихал – буквально, – а затем просто отпустил, как будто дерьмо, которое он сделал, было нормальным, как будто он был неприкосновенным и мог позволить себе делать со мной все, что хочет.
Он не такой и не может.
– Привет.
Я оборачиваюсь на слова Кэптена, вырываясь из своих мыслей.
Он выглядит дерьмово, взволнованно.
– Что случилось?
– Вы с Мэддоком говорили прошлой ночью? – спрашивает он.
Я кладу толстовку на кровать и, нахмурившись, оборачиваюсь.
– Нет, Кэп. Он не решил вдруг предать ваше доверие, посвятив меня в то, о чем мне не сообщили.
Его взгляд опускается, и я мгновенно чувствую себя дерьмово.
С тяжелым вздохом говорю:
– Прости, я так раздражена, потому что встала сегодня очень рано, у меня все еще туман в голове, и я уже несколько дней не ела свой кленовый батончик, и вообще могу съесть слона, – шучу я.
Его губы приподнимаются, и он медленно поднимает взгляд снова на меня.
Так много печали…
Кэп высовывает голову в коридор, а затем проходит через всю комнату, осторожно закрыв за собой дверь, и мой пульс учащается.
– Кэп.
– Ты видела карточку в моем ящике.
Ах, черт.
Разве я не положила ее на место?
Я киваю.
– Ты хочешь знать, почему я сохранил ее?
Я падаю на свой матрас, качая головой.
– Ну же, капитан. Это же игра, в которой мы оба хороши. Ты знаешь, что хочу, но мне нужно, чтобы ты добровольно поделился информацией. Ты должен хотеть сказать. – Я пожимаю плечами.
Он вздыхает и подходит, и садится на корточки передо мной, так что наши глаза оказываются на одном уровне.
– Ты бы спросила Мэддока.
– Эх, он мне нравится, когда злится. – Я смеюсь, и Кэп смеется вместе со мной. – Нет, но правда. Я бы спросила Мэддока, потому что ему это нравится. Он хочет, чтобы я подтолкнула его, что я и делаю. Тебя, Кэп, я не могу спросить, потому что, хотя я и хотела бы, чтобы ты со мной поделился, ты еще не готов к этому, и я уверена, что у тебя есть на то причина. Ты умный, разум компании. Я доверяю тебе.
– Ты не должна, – мгновенно выпаливает он, и я отстраняюсь. – Рэйвен, не позволяй мне разрушать твою жизнь.
Я отодвигаюсь от него еще дальше.
– О чем ты говоришь?
Страдальческое выражение появляется на его лице, и он проводит по нему руками, но избавиться от него не получается.
– Я очень стараюсь не предавать всех, кто мне близок, но прошло всего несколько часов с тех пор, как я узнал, как исправить то, что сломано в моем мире, и я уже теряю контроль. Я чувствую, что могу сорваться в любой момент, – признается он, стыдом и ненавистью к себе пропитано каждое его слово.
Дерьмо. Что, черт возьми, происходит? Что, черт возьми, я должна сказать?
Я делаю с ним то же, что и с Мэддоком, только другими словами.
– Скажи мне, что тебе от меня нужно, Кэп.
– Отойди подальше. Не принимай ничего за последнее слово, просто борись. – Шаги на лестнице заставляют нас обоих коротко взглянуть в сторону двери, а затем снова друг на друга. – Мы были рождены для Брейшо, но ты, Рэйвен, и есть Брейшо. Используй эту силу, даже если в конце концов придется выступить против нас.
– Я… – Какого черта? – Нет.
– Рэйвен, – хрипит он, немного отступая. – Пожалуйста.
– Этого не будет, – не сдаюсь я. – Если грядет что-то настолько серьезное, что-то, что по-настоящему обернет меня против вас, против любого из вас, я не буду в этом участвовать. Я не смогу.
– Сможешь.
– Нет. – Я стою, хмуро глядя на него сверху вниз. – Я не могу. Физически. Я никогда в жизни не заботилась о другом человеке, Кэптен. Я даже толком не знаю как, но я этому учусь у вас, и последнее, что бы я сделала, – это повернулась спиной к тем людям, которые что-то для меня значат. Если выбор стоит – я или один из вас – это вы, ребята. Всегда. Вот как это работает.
– Рэйвен…
– Перестань. Вы ведете себя так, будто у вас троих разные взгляды. Я знаю, что ты сделал бы для меня, и ты должен принять то, что я сделала бы для тебя. Я люблю тебя, Кэптен. Я люблю Ройса. И Мэддока… – У меня внезапно пересыхает в горле, слова проникают мне прямо в душу.
Отказываясь больше быть похороненными внутри, они впервые лезут наружу.
Я люблю его. Очень.
Я сглатываю, выкладывая ему всю правду:
– Я бы сдалась в одно мгновение, если бы это означало, что вы, ребята, останетесь крепко стоять.
Он вскакивает на ноги, сердитый взгляд на его лице застает меня врасплох.
– В этом и суть, Рэйвен, – рычит он, голубые глаза затуманены явным недосыпом. – Мы не можем быть сильными без тебя, больше нет. Ты падаешь или уходишь, поворачиваешься к нам спиной, мы отстаем на несколько секунд. Мы, черт возьми, расколемся, Рэйвен. Перестань думать, что ты стоишь меньше, чем мы. Ты часть нас.
– Итак… похоже, что один за другим мы все падаем. – Я пожимаю плечами в растерянности, когда даже не знаю, чего это стоит или о чем, черт возьми, он говорит. – Кто тогда останется стоять, Кэп?
Его лицо мгновенно вытягивается, как будто он только что осознал исход той реальности, которая разыгрывается в его сознании.
– Черт.
Он поворачивается к двери, останавливаясь, чтобы посмотреть на меня через плечо.
– Если бы я сказал тебе оставить все как есть, держаться подальше от Перкинса и Грейвенов…
– Я бы сказала что-то вроде поцелуй меня в задницу.
Он издает тихий смешок, заставляя меня ухмыльнуться.
Прежде чем он успевает взяться за ручку, она поворачивается и открывается, за ней оказываются Ройс с Мэддоком.
Мэддок мгновенно хмурится, чувствуя напряжение, Ройс же читает его в наших лицах.
Ройс поворачивается к Кэпу, в его взгляде обвинение, в то время как Мэддок не сводит глаз с меня.
– Что происходит? – спрашивает он.
– Так. Секретничаем, – не могу сдержаться, чтобы язвительно ответить.
Я не хочу, чтобы они чувствовали себя дерьмово или чтобы они выложили все начистоту, скорее я знаю, что, если на данном этапе наших отношений им приходится что-то скрывать от меня, это должно быть что-то действительно дерьмовое. Признаюсь, от этой мысли меня немного подташнивает.
Ройс выдыхает, пристально глядя на своего брата, он взбешен. Приходит осознание, затем он смотрит на меня.
– Он хочет, чтобы ты сражалась с нами, не так ли?
Я смотрю на Мэддока, который переводит взгляд на Кэптена.
– Кэп? – рявкает он.
Глаза Кэптена на мгновение закрываются. Потом он коротко смотрит на меня и снова поворачивается к своим братьям.
– Прошлой ночью она была, и мы это знаем. В истории не хватает гребаных деталей, и, если моя интуиция верна, их много. Посмотри правде в глаза, брат, все, что ей нужно сделать, – это спросить определенных людей, и они будут умирать от желания рассказать ей о том, что мы знаем. Мы не можем не быть готовы к тому, что она выяснит все раньше нас, и если она это сделает… – Он замолкает, глядя на меня несчастными глазами, потом протягивает руку, хватает меня за ладонь и сжимает. – Тогда нам нужно, чтобы она с этим справилась.
Я встречаюсь с ним глазами, волнение пробивается внутрь.
Они стоят здесь, разговаривают так, будто меня нет рядом, беспокойство, гнев и неуверенность написаны у них в глазах.
Мой разум лихорадочно работает.
Эти мальчики хотят защитить себя, и из всех вне этой комнаты – их отец не в счет – только один человек, как я знаю, мог бы вызвать у них подобную реакцию.
Мой взгляд устремляется на Кэпа, и я сжимаю зубы. Он сказал, его мир.
Зоуи.
Морщины на лбу Кэпа становятся более заметными, его хватка становится чуть крепче, и я понимаю, что он понял.
Резкий выдох Мэддока и прошептанное Ройсом – черт – говорят мне, что они тоже поняли.
– Она в опасности? – спрашиваю я, гнев вибрирует в каждой косточке моего тела. – Скажи мне.
Кэп качает головой, мгновение колеблется, но затем говорит:
– Скажи это, Кэптен. Просто скажи мне, что она в безопасности.
– Она в безопасности, я клянусь.
То, как звучат его слова, заставляет меня нахмуриться сильнее.
– Но ей что-то угрожает?
Его глаза опускаются, не в силах встретиться с моими, его тон уверенный и ровный, когда он говорит:
– Ей никогда ничего не будет угрожать, Рэйвен. Никогда.
Я киваю, напряжение в моем теле немного спадает, но оно только усиливается, когда Ройс добавляет:
– В этом-то и проблема.
Мои глаза скользят к нему.
– В смысле?
– Мы не можем допустить, чтобы она подвергалась опасности, мы должны защитить ее.
– Как и следует.
– Любой ценой, – хрипит Ройс, переводя взгляд на Мэддока.
Я смотрю на него.
Чистый гнев прожигает его лицо, обостряя и без того острые углы, ожесточая и без того суровые глаза.
Сила солдата в теле короля.
Глаза Мэддока впиваются в мои.
Какова цена?
Глава 6
МэддокРука Кэпа отпускает ее в ту же секунду, как мое тело движется вперед.
Она вытягивается, на ее лицо возвращается боевое выражение, но сейчас это дерьмо не сработает.
Я оказываюсь в одном шаге от нее, но прежде чем хоть слово слетает с моих губ, она произносит целых три.
– Я люблю тебя.
Я замираю, мой пульс в мгновение учащается.
Она осторожно поднимает пальцы, проводя ими по пульсирующей вене на моей шее.
– Я люблю тебя, здоровяк. Я не знаю почему, – говорит она, искренне смутившись.
Уголок моего рта приподнимается, и позади меня раздаются тихие смешки моих братьев.
– Но я люблю, – продолжает она, пожимая плечами. – Ты можешь просить или требовать, чтобы я тихо сидела в сторонке, но я даже не буду притворяться, что слушаю. Меня сейчас тошнит только от одной мысли о том, что что-то – или кто-то – пытается забрать тебя у меня. Ты, Мэддок, каково бы ни было твое второе имя, Брейшо, – еще одна порция смешков, – мой. Единственный человек, которому позволено забрать тебя у меня, – это я сама.
При ее словах моя грудь сжимается от давления всего гребаного мира.
Она понятия не имеет, но это именно то, что было бы, если бы она узнала.
Черт, кого я обманываю, когда она узнает.
Она заберет себя у меня, чтобы спасти мою семью именно так, как, по ее мнению, нас нужно спасти, чтобы защитить мою племянницу.
Позволил бы я ей или вместо этого предал бы своего брата?
Ни один вариант не подходит.
Я бы никогда не повернулся спиной к своим братьям и я никогда не позволю им забрать ее.
Моя голова начинает жутко болеть, когда я смотрю на нее. Отец сказал, что Равине пришлось согласиться на этот брак, так что Рэйвен придется сделать то же самое. Она так и сделает, когда узнает, что на кону либо она, либо Зоуи.
Она сделает для нас все что угодно.
Такая чертовски самоотверженная. Такая сильная. Такая моя.
И сейчас?
Словно читая мои мысли, ее лицо вытягивается, поэтому я быстро обнимаю ее за талию и притягиваю к себе. Я провожу губами по ее губам, но она чувствует досаду и кусает мои.
– Ты могла бы попытаться оторваться от меня, но я скажу тебе прямо сейчас, что это, черт возьми, не сработает. – Я придвигаюсь еще ближе, чтобы сжать ее бедра. – И я тоже люблю тебя, детка.
– Да, почти так же сильно, как я, – бросает Ройс через мое плечо, и она смеется, закатывает глаза к потолку, а потом отступает.
Она смотрит на нас троих, но, прежде чем кто-то успевает еще что-то сказать, открывается и закрывается входная дверь, и голос нашего отца эхом разносится по лестнице.
– Мальчики, Рэйвен. Мне нужно несколько минут вашего времени перед школой!
Рэйвен мгновенно хмурится, и братья смотрят на меня.
Коротко кивнув, Ройс поворачивается и выводит нас, но Рэйвен хватает меня за запястье, удерживая на месте.
Ее взгляд становится твердым, но я позволяю ей смотреть в мои глаза и найти в них то, что ей нужно.
Она отпускает меня и отходит, поэтому я обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом ей в шею.
– Я и ты, детка, – напоминаю я, покусывая ее нежную кожу.
Она откидывает голову назад на долю секунды, а потом отстраняется.
Мы догоняем братьев на лестничной площадке, отец в нескольких футах от нас, сидит на краю дивана.
Он видит широкие ступни Ройса и Кэптена, их расправленные плечи и как я немного возвышаюсь над Рэйвен, которая стоит рядом со мной, высоко подняв подбородок.
Недовольство затуманивает его глаза, но оно исчезает в одно мгновение, и в следующую секунду он сосредотачивается на Рэйвен.
– Я разблокировал старый счет Равины и перерегистрировал его на тебя. Все с личного счета твоего деда было переведено на него вместе с пятьюдесятью одним процентом всех доходов Брэй с того дня, как я узнал о твоем существовании, до прошлого месяца. Все рассчитывается и распределяется ежемесячно, так что счет будет обновляться к пятому числу каждого месяца. – Он протягивает ей конверт, и ее мышцы сжимаются при виде его – той же формы, размера и цвета, что и тот, что дал ей Донли. – Тебе надо подписать пару бумаг. Здесь твоя карточка и немного наличных.
Она качает головой:
– Мне не нужны твои деньги.
– Это твои деньги. У меня есть свои. – Он опускает руку, оценивая ее.
– Я их не хочу, – отказывается она.
Он встает на ноги, и мы, все трое, естественно, придвигаемся к ней на дюйм. Он не пропускает это движение, и гнев застилает ему глаза.
Он успокаивает себя.
– Это принадлежит тебе. Ты возьмешь их.
– Да, и как ты собираешься заставить меня? – Она делает шаг вперед, и я быстро проскальзываю между ней и отцом, закрывая его от ее взгляда.
Она смотрит на меня снизу вверх, такая чертовски дерзкая. В ее глазах горит раздражение, но чем больше она смотрит на меня, тем больше оно ослабевает, и легкая ухмылка появляется на ее губах. Она моргает, и я отступаю назад.
Вопросительный взгляд отца переходит с меня на нее.
– Послушай, – начинает она, на этот раз спокойнее.
Он расправляет плечи, думая, что она уже сдалась, но он не знает Рэйвен.
– Я не намеренно толкаю тебя на каждом гребаном углу, но ты продолжаешь бросать дерьмо в мою сторону. Мне нужно, чтобы ты немного расслабился, особенно насчет таких вещей. Это нелепо. Я не возьму деньги у человека, которого никогда не знала и который даже не подозревал о моем существовании. Это неправильно. Ты знал его. Он доверял тебе настолько, чтобы передать все это из рук в руки, так что это твое.
Его брови приподнимаются, но не от гнева.
– Это не так работает, Рэйвен. Они принадлежат тебе.
Она пожимает плечами, ее брови приподнимаются.
– Да, хорошо, я подпишу это или что там еще нужно, если ты беспокоишься о логистике.
Он смотрит на нее, немного в благоговении, немного в шоке, Кэп и Ройс при этом мягко улыбаются, и потом он смотрит на меня, сердце у меня в груди бьется как сумасшедшее.
Она свирепа, несмотря на свою слабую мать.
Преданна, несмотря на неспособность доверять.
Честна, даже когда это причиняет ей боль.
Она Брейшо, хотя еще недавно и понятия не имела, что значит быть одной из нас.
У нее не было возможности подготовиться.
Она доказывает это все больше и больше с каждым днем.
Отец медленно подходит ближе.
– Я не возьму того, что мне не принадлежит.
Рэйвен поднимает подбородок, ее длинные темные волосы касаются моих запястий.
– Вот почему ты заплатил за меня, да?
– Я согласился заплатить за тебя, потому что думал, что, дав ей деньги, я обеспечу для тебя более стабильную жизнь в то время, когда, как я понимал, еще было не время приводить тебя домой, – огрызается он. – Я не знал, что она все спустит на наркотики и все такое. Я понятия не имею, как она умудрилась это сделать. Она получала деньги не только от меня, но и от государства и, конечно же, от своих клиентов. И все же она не могла содержать ваш дом в чистоте, тепле и с нормальной едой.
Рэйвен пожимает плечами, но на этот раз с меньшей агрессией.
– Наркоманская история, Ролланд.
– Верно. – Он кивает, его хмурый взгляд встречается с ее, что-то скрытое мелькает между ними. – Деньги твои, Рэйвен. Я знаю, что ты на мели, если уже не совсем без денег, и склады для тебя больше не вариант. У тебя должны быть вещи, которые тебе нужны или скоро понадобятся, средства гигиены и тому подобное. Возможно, тебе нужен телефон или даже машина. – Он снова протягивает конверт, и когда она делает еще один шаг в сторону, он объявляет то, что заставляет ее застыть на месте. – Там удостоверение личности, в том числе социальное. Твоя мать сообщила мне, когда ты перевернула в своем трейлере все вверх дном в поисках их. Они были у меня с тех пор, как я нашел тебя.
Я напрягаюсь рядом с ней, и ее глаза встречаются с моими.
Удостоверение личности. По ее мнению, это было все, что ей нужно для бегства, как она сама говорила, без этого она не смогла бы получить настоящую работу или жить, как хочет. Это было все, что удерживало ее от нормальной жизни, которой она жаждала, жизни, которой она хотела до нас.
Зачем отдавать это ей?
– Также там документы об освобождении от опеки по достижении совершеннолетия, – говорит он, и глаза Рэйвен сужаются. – Их рассмотрели в срочном порядке, твоя мать подписала их в тот день, когда Мария тебя забрала. Тебе нужно только подписать их, и они будут обработаны в течение двадцати четырех часов. Суд не нужен, дело улажено. Подпиши их, и ты станешь взрослой по закону, хотя не то чтобы нам здесь нужно сильно беспокоиться о законах.
Она протягивает руку, хватает мою, и, когда я оглядываюсь на отца, встречаю его взгляд.
– Я знаю, что ты делаешь, Ролланд, и это не сработает, – говорит она ему, и он очень медленно переводит на нее взгляд. – Деньги, что угодно. Я даже не знаю, может быть, ты действительно должен это сделать, но суть не в этом… ты даешь мне то, что я искала годами? Предлагаешь мне немного свободы, которую дают эти вещи, так ты пытаешься меня успокоить. Заставить меня думать, что я все контролирую, когда, по твоему мнению, это далеко от истины.
Ты внимательно наблюдал за нами и решил, что я не стану убегать, это единственная причина, по которой ты вообще подумал о том, чтобы дать мне свободу. Ты хочешь, чтобы это давало тебе гарантию, и знаешь, я не заставлю тебя ждать.
Она смотрит на меня, потом на Кэпа и Ройса.
– Эти мальчики… – Она тихо смеется и слегка дергает головой, ее взгляд возвращается к нему. – Я никогда не смогла бы оставить их, так что смирись. Теперь ты знаешь, конечно, уже из моих уст, они на первом месте.
Челюсть отца сжимается, но не от гнева, а от мыслей, поэтому, когда он делает шаг к ней, я остаюсь рядом, вместо того, чтобы отойти и прикрыть ее.
Он кивает, его ноги в дюйме от ее.
– Ты – нечто большее, чем я мог себе представить, Рэйвен Брейшо, – признается он. – Но, как и ты, я всего лишь хочу защитить свою семью, и хотя я понимаю, что теперь мальчики твои, они все еще мои. – Он хмурится. – У нас одинаковые цели, Рэйвен, я клянусь тебе в этом, но вашим юным душам еще предстоит столкнуться с тем, что с жизнью под руку идет потеря. С любовью – жертва.
Его глаза встречаются с моими, и я не могу понять, говорит он о своей жертве, моей или ее.
Может быть, обо всех трех?
Он протягивает мне конверт, я беру его, и он поворачивается и уходит, бросив через плечо:
– Заставьте ее подписать бумаги, ребята. Иначе случится то, чего не хочет никто из нас.
Черт.
Рэйвен смотрит на меня и отдергивает руку, заговаривая раньше, чем я успеваю.
– Я не хочу этого, Мэддок. К тому же я знаю, что деньги приносят еще больше проблем.
– Ты хочешь быть в состоянии позаботиться о себе, верно?
Она свирепо смотрит:
– Да, хочу. Но не таким образом. Он заставляет меня чувствовать себя как моя мать. Он дает мне деньги – и если я беру их, это значит, я соглашаюсь, что моя жизнь принадлежит ему?
– Твоя жизнь принадлежит мне.
Она ничего не может с собой поделать и смеется, отводя глаза.
Я подхожу к ней ближе:
– Подпиши бумаги, Рэйвен. Тебе не нужно прикасаться к деньгам, если ты не хочешь, но они будут там. Пусть останутся лежать там, – я встряхиваю конверт, – и мы притворимся, что ничего не было. У тебя есть карточка, ты сделаешь с ней все, что захочешь.
– А что, если я все это отдам? – дерзко говорит она.
Я пожимаю плечами.
– Мне плевать, что ты с этим сделаешь. Это твое. Разрежь карточку пополам, спрячь ее, отправь своей матери в отместку, кого это, блядь, волнует. У нас тоже есть свои деньги, так что ты нас не обманываешь. То, что ты решишь с ними делать, зависит только от тебя.
Она пристально смотрит на конверт.
– Это не может быть так просто.
– Ничто никогда не бывает просто.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал.
– Никто не узнает, только если ты сама не скажешь.
Она фыркает.
– Так что, мне подписать это как Брейшо или как Карвер?
Я разрываю конверт и высыпаю содержимое на кофейный столик. Ее удостоверение личности отскакивает на пол, оборотом вверх. Она переводит взгляд с него на меня.
– Давай выясним, – говорю я ей, наклоняясь, чтобы поднять его, но она успевает первой.
Она переворачивает его и читает вслух свое имя.
– Рэйвен Карвер Брейшо. – Она хмурится. – Мое второе имя Карвер?
С глубоким вздохом она лезет в рюкзак за ручкой и, не утруждая себя чтением, вслепую ставит подпись в каждой выделенной строке. Затем хватает оставшуюся часть дерьма из конверта и направляется к двери.
– Пойдем, я все еще хочу кофе.
Мы позволяем ей выйти, и я поворачиваюсь к братьям.
– Он пытался сказать, что, если она не возьмет деньги, они по умолчанию перейдут к Грейвенам, как только она будет передана им? – спрашивает Ройс.
– Она не будет передана им, – язвит Кэп.
– По крайней мере теперь все будет на ее имя, и они не смогут к ним прикоснуться.
– Да, – усмехается Ройс. – Когда она ошарашит его брачным контрактом.
– Ройс!
Кэп бьет его по затылку, и он вскидывает руки вверх.
– Извини, черт возьми, я знаю. Я лучше буду злым или отпускать гребаные шутки, чувак. У меня нет промежуточного состояния. Либо я выхожу с командой поддержки, либо душу всех голыми руками.
Кэп качает головой.
– Пойдем, она знает, что мы говорим о ней.
– Да, встретимся через секунду. – Ройс поднимается по лестнице, а мы вдвоем направляемся к машине.
Вернувшись через несколько минут, бросает Рэйвен ее айпод и наушники.
Она ловит их, хмуро глядя на него, но он просто пожимает плечами.
– Держи это при себе на случай, если захочешь всех заглушить. Подключи их, включи музыку и пошли все на хрен, Рэй-Рэй.
Она слегка кивает и делает именно то, что он сказал.
Мы едем в магазин пончиков, Рэйвен рядом со мной, счастливая, что сейчас получит свой долбаный кофе за доллар и кленовый батончик, нисколько не взволнованная тем, что всего пять минут назад стала мультимиллионером.
Глава 7
Рэйвен– Ты собираешься это есть?
Я запрокидываю голову и вижу Викторию.
Она падает на траву рядом со мной:
– Ты ведь понимаешь, что трава мокрая?
– И ты только что на нее уселась.
Она усмехается:
– Я не говорила, что для меня это проблема.
Я смеюсь, предлагая ей батончик с кленовым сиропом, от которого отломила только небольшой кусочек.
Она качает головой:
– Я пошутила. Не люблю сладкое.
– О’кей, а я люблю, и меня бесит, что я не могу его съесть. В животе все еще крутит. Кофе я тоже не допила из-за этого.
Она бросает на меня косой взгляд, а потом переводит его на баскетбольные площадки, где парни валяют дурака, кидают мяч в обруч и ждут, когда прозвенит звонок. Почему мы все проснулись сегодня ни свет ни заря, я даже не знаю. Наверное, у нас было слишком много забот, чтобы спать.
– Вчера вечером Мейбл выбросила все шмотки Виенны. Прямо в мусорный контейнер, даже вынесла все сама. Похоже, Мейбл узнала, что она сделала? – Она поворачивается ко мне.