Джокер

– Не понял. Какие основания в введении такого режима? Он мешает работе!

Джо совсем сник, упер взгляд в землю, как будто на утоптанной траве возле дорожки было что-то очень важное и интересное для него, и признался:

– Мэтью исчез.

– Как исчез?

Вид у меня был более чем удивленный, поэтому Джо, когда оторвал взгляд от созерцания газона, поневоле заулыбался.

– Пропал. Они с Саймоном пошли на болота, на наше любимое место. Там, где мы на пикники собирались. Пошли и пропали.

– И Саймон?

В ответ Джо только лишь вздохнул и кивнул.

– Никто не знает, что с ними. Мы переживаем, но что переживать, когда дело сделано?… Мэтью, как ты знаешь, слишком близко подошел к открытию, которое, как он и как ты говорили, может изменить мир. Тут речь идет не о частичной и переменной гравитации и управлении ею. Мэтью как-то оговорился, что знает секрет, как сделать так, что гравитация станет полностью управляемой и не на секунды, а на часы. Джордж, ты представляешь, к чему мы можем в таком случае прийти?

– Он что-то говорил тебе о своих разработках?

– Нет, – вздохнул Искандер, – ты же знаешь Мэтью. Он сам в себе, как и ты. По работе иной раз из него слова не вытащишь. А ты где задержался? Говорили, что ты в руки к украинской мафии попал. Правда или нет?

– Лишь отчасти, – усмехнулся я, – вспоминая былое.

Джо и себе усмехнулся, глядя на меня.

– Что-то мне подсказывает, что тебе понравилось там, где ты был. Кормили сносно?

– Слегка пригладили битой по голове, – не стал я скрывать от одного из лучших друзей того, что со мной стряслось в Украине.

– Так ты в порядке? – с некоторой опаской в голосе спросил Джо.

– Лучше, чем раньше, – пошутил я и добавил: – Гораздо лучше.

– Я, конечно, всего не знаю, но говорят, что тебя там хотели в плен взять. Это правда?

– Отчасти. Тёмная история. Ее корни отсюда идут, как я вижу. Кто-то следил за мной от момента приезда на Родину. Хорошо, что помогли, как ты говоришь, украинские мафиози.

– Ладно, потом поговорим, – бросил Джо, видя, что в нашу сторону направляется Чарльз.

– Не хочешь при нем?

Джо вместо ответа развернулся и пошел прочь, слегка поддевая ногой землю, как будто пытаясь какой-то кусочек пнуть ногой, как футбольный мяч.

Чарльз был тут как тут через минуту. Глядя вслед уходящему Джо, он сразу же поинтересовался:

– Что тебе Искандер наплел?

– Про Мэтью сказал и Саймона. Что вообще происходит?

– Что происходит? Да мы сами не знаем толком, что происходит, – неожиданно резко отреагировал Чарльз. – Ни на кого нельзя положиться. «Раздевают» нас. Акции вниз пошли. Конкуренты принуждают к продаже части заводов. В прессе организована шумиха о том, что наши открытия, видите ли, ничем конкретным не подтверждены, что мы тут сами шпионажем занимается, что вроде как идеи не наши, а компании «Ситалл». К нам от нее иски пришли, какие-то липовые доказательства. Еще у нас забрали документацию по последним открытиям. Мы их не запатентовали вовремя. Это с огромной скоростью сделали наши конкуренты. Мы оказались не у дел. И это только начало, только лишь беглый набросок происходящего за время, пока тебя не было.

Голос у Чарльза, как он ни старался себя сдерживать, дрожал.

– Убытки, Джордж, на десятки миллионов. Если так дальше дело пойдет, то вообще без ничего останемся. Ладно, пойдем, перекусим, потом передохнешь, помоешься с дороги, осмотришься, а к вечеру соберемся и поговорим.

– Давайте сразу обсудим складывающееся положение дел.

– Отдыхай. До вчера, – Чарльз взглянул на небо, – не так и много осталось. К вечеру как раз директора и главные менеджеры подъедут. Тебя ждали. Майкл тебе документацию передаст, пообедаешь, с делами ознакомишься. Я понимаю, что ты не привык вникать в дела фирмы, но придется. Если так дальше дело пойдет, то разоримся через полгода.

Какое-то время мы еще беседовали, а потом пошли на обед. Майкл, как Чарльз и обещал, предоставил мне некоторые документы, а также короткий список событий за мое отсутствие. Майкл был спокойнее Чарльза, но было видно, что и на него происшедшие события повлияли подобающим образом. Как-то он меньше стал, слегка скрючился что ли. Может, конечно, это мне показалось. Давно я не видел Майкла. Старость, несмотря на то, что Майкл ежедневно занимался собой, все больше проступала в виде морщин на его лице. Майкл держался, но все-таки на его челе отображалась явная тревога.

– Джордж, ты в целом посмотри на то, что я тебе предоставил. Чуть больше полугода тебя не было. Взгляд у тебя должен быть свежий. Не вкапывайся пока. Главное, чтобы ты был в курсе того, о чем будет беседа. Ясно?

Я кивнул.

– Раз ясно, то у тебя почти три часа, может, чуть больше.

– Опасность так серьёзна?

– Я не знаю, что тебе ответить. Если дела так дальше пойдут, то наша корпорация прекратит работу через полгода из-за долгов. И ничто нам не поможет, разве что кто-то из «добрых» дядь до этого момента не перекупит нас с потрохами.

Майкл резко повел в сторону головой. Было видно, что он нервничал. Обменявшись еще парой фраз, я расстался с Майклом, после чего часа три с перерывами изучал то, что мне было представлено в папках. Майкл умышленно, как я понял, не предоставлял мне файлов. Я понимал, что вся информация, хранящаяся в базах данных компьютеров, опять-таки, может считываться. Печатный текст я прочитал быстро, а вот с каракулями Майкла мне пришлось повозиться, пока я не разобрал что и к чему.

С другой стороны, от руки Майкл написал самое, на мой взгляд, интересное. К встрече в какой-то мере я подошел на достаточном уровне подготовленным. Именно она и приоткрыла передо мной всю неприглядность происходящего. И это было, как я потом понял, только лишь первое прикосновение к упрямой действительности.

Ведущие менеджеры и директора, прибывшие к вечеру на встречу, были тревожны. Несмотря на это, меня тепло встретили, даже старались сразу не нагружать, но как только началось совещание, после краткого, но содержательного доклада Стивена Адамсона, ситуация предстала передо мной во всей своей красоте. Стивен не сгущал краски, но и не упрощал ситуацию. Опытный менеджер и директор в одном лице, Стивен бегло, но чётко обрисовал ситуацию. Из его слов стало понятно главное: если в течение двух-трех последующих месяцев не будут приняты меры, то наша корпорация прекратит свое существование, как независимая организация. Более того, нам придется продать все, даже личные дома, чтобы оплатить расходы на зарплату, на суды и другие нужды, которых всегда хватает.

Стивен умолк. Слово взял Майкл.

– Думаю, что нет смысла еще что-то говорить. Все мы с вами знаем, к чему идет дело. Джордж, как я вижу, ты на первый раз достаточно ознакомлен со сложившимся положением дел. Мы на пороге краха. Проблем несколько. Первая из них – не установлен точно источник утечки информации. Вторая, – Майкл вздохнул, – нас хотят не только разорить, но и лишить всего, всех наработок и денег, а без них в нашем мире даже бомжи не живут. Более того, покровители у наших конкурентов очень могущественные. Я думаю, что не только на уровне конгресса, но и на уровне президента. Я понимаю, что кому-то очень хочется нажиться на наших разработках…

Майкл замолчал, обвел взглядом собравшихся.

– Я полагаю, что против нас работают федералы. Ведущие лица из ФБР курируют наших противников. Возможно, это неточные сведения, но, скорее всего, верные. Кто-то из наших противников ранее занимал высокое положение или имеет очень высоких покровителей в этом ведомстве, да и в других… Указание спустить на нас всех собак, по всей видимости, дано сверху. Также дано распоряжение делать это косвенным образом, чтобы не пало подозрения, а главное, чтобы это нельзя было доказать нам. Я не могу ничего сказать для прессы, обвинив федералов или какую-то из их структур в умышленной работе против корпорации. У меня нет доказательств, хотя по почерку, – Майкл тяжело вдохнул, – это не так и трудно определить.

Какое-то время Майкл собирался с мыслями, а я в это время спросил:

– Дядя, – я часто так называл Михаила, подчеркивая этим не только дружественное, но и в некоторой мере родственное отношение, – две проблемы ты назвал. Есть еще?

– Есть. Мне поступило предложение от корпорации «Ситалл» и концерна «Тесла» продать компанию целиком и полностью. И предложение это – больше угроза. У нас всех есть несколько дней для принятия окончательного решения. Если мы соглашаемся, то мы получаем немалые средства, часть которых, впрочем, надо будет в любом случае потратить. Но продавать дело, это, как по мне, – последний ход. Это полная сдача позиций. Если мы продадим акции и предприятия, всю продукцию, все, что имеем, с нами перестанут говорить, как с равными. С другой стороны, сейчас пока еще можно взять неплохие деньги, почти два миллиарда долларов.

– Так мало? – вырвалось у меня. – Я думал, что ты скажешь о двадцати миллиардах, а не о двух. И то это очень мало, это ничто!

– Вижу, тебя задело, – грустно усмехнулся Майкл. – Но через месяц нам не дадут и столько. Предприятие убыточно. Мы, видите ли, не платим налоги, занимаемся чуть ли не недозволенной деятельностью. В общем, доказательства на нас уже собраны. В подлинности их не приходится сомневаться. Что-либо доказать в судах мы не сможем. Нужны деньги, а кроме этого – поддержка, которой у нас пока нет. Это ясно?

При этом дядя почему-то посмотрел на меня. Остальным, как я понял, его слова были и так понятны.

– Подожди-подожди, а резервный фонд? Там же было почти пять миллиардов? Мы не будем филантропить, не будем заниматься благотворительностью. Мы сократим, в конце концов, расходы на зарплаты и на выплату премий. У нас есть фирменные образцы каров, которые мы хоть сейчас можем продать. Да, их несколько десятков, но возможности, которые открываются при их вождении, стоят того, чтобы за них заплатить и немало… Недавно мы купили землю. Ее можно заложить под залог или продать.

Я замолчал, несколько импульсивно сказав речь, но слова мои, как я видел, не произвели должного впечатления на собравшихся. Некоторые менеджеры и директора уперли взгляд в бумаги, лежащие перед ними на столе, а некоторые, в частности Стэн Дэвис, которому я симпатизировал, отсутствующе глядел во двор. Сквозь прозрачные стены были видны деревья, изгородь, стоящие вдалеке машины, в общем, вся местная благодать. Я почувствовал внезапно, что ситуация гораздо хуже, чем я себе представлял. В это время Стэн перевел взгляд с созерцания местных красот на Майкла. Тот едва заметно кивнул, разрешая Стэну дать кое-какие пояснения для меня. Стэн как-то даже неторопливо, взглянув на меня, взялся за дело.

– Все, что ты перечислил не может достаточной мерой предупредить крах, который неумолимо приближается. Резервный фонд уже почти полностью потрачен на выплату долгов. С момента, как ты нас покинул, мы больше не занимаемся какой-либо благотворительностью. Ни намека на нее. Экспериментальные кары частично уже проданы. Средства от их продажи поступили на выплату зарплат. Землю мы также начали продавать, но эти меры лишь отодвинут на некоторое время агонию корпорации. Нам не дают кредитов. Мелочь, конечно, до двухсот миллионов, мы можем получить, но свыше полумиллиарда нечего и думать. К нашим словам глухи, как и немы к выдаче кредитов и к беседам, которые, как мне виделось, могли бы убедить кредиторов в нашей надежности. Проблема, Джордж, в том, что принято решение нас разорить. И чем дальше идет время, тем все туже вокруг нас и корпорации затягивается тугая веревка, как галстук, все более сжимающий шею и не дающий дышать.

В подтверждение правоты своих слов Стэн взялся рукой за узел галстука и начал его ослаблять, намереваясь вообще снять эту удавку с шеи, как будто в ней одной было сосредоточено все то зло, которое мешало ему и нам выпутаться из ситуации и решить назревшие проблемы.

– Таковы дела, Джордж, – вставил Майкл, с некоторой грустью глядя на меня. – То, что ты советуешь делать, я уже во многом реализую. Но мы только лишь получаем некоторую паузу. Если за это время мы не придумаем что-то такое, что может всерьез посодействовать нам в укреплении положения, в таком случае корпорация наша имеет возможность пережить трудные времена, хотя я, если честно, на это не слишком надеюсь. Налицо заказ с нами расправиться, а все то, что сделано нашим коллективом, присвоить себе. Что же касается твоих приключений на Родине, то, как мне стало известно, за тебя взялась группа международных корпораций. Концерн «Солнечная сила» заказал тебя, как ведущего разработчика, чтобы ты работал на них. Операцию выполняли, как удалось выяснить, специалисты своего дела, тесно связанные со спецслужбами.

– С нашими?

– А это имеет для тебя существенное значение?

Слова Майкла повисли в воздухе. Я был слегка озадачен. Майкл же продолжил:

– Ты пойми, ситуация резко изменилась. Проблема в том, что ты, как оказалось, был на пороге какого-то важного открытия, которое должно изменить наш мир. В буквальном смысле изменить. Два-три года, и мы имели бы на Земле принципиально иное положение дел. Об этом стало известно конкурентам, после чего тебя решили похитить.

– Ты знаешь конкретные имена?

– У меня есть догадки и информация, предоставленная Барни и нашим прежним начальником службы безопасности.

– А что с ним стряслось? Почему ты нанял нового?

Майкл вздохнул.

– Джейк попал в переплет. Его ранили. Мне пришлось его заменить.

И тут впервые я почувствовал, что мне не говорят всей правды. Чувство было мимолетным, но я четко отследил, что оно появилось. «Неужели Майкл врет», – мелькнуло в голове.

– А этот Барни, – продолжил я расспросы, – откуда он? Кто тебе его посоветовал взять к нам на работу?

– Барни мне посоветовал Ноул, Максимилиан Ноул, давний друг. Я к нему обратился за советом, когда все наши дела резко пошли вниз. И Барни, надо сказать, быстро вошел в курс дела. Он из спецслужб. У него связи. Нам удалось выяснить некоторые имена и фамилии людей, работающих против нас. Также Барни предотвратил покушение на Джо и Мэврика. Ночью была перестрелка, но похитителей не удалось догнать. Сели на лодку и были таковы. По всей видимости, у них в здешних местах есть шалаши или еще что-то, что позволяет им скрываться. Поэтому принято решение не разрешать выходить за пределы нашего объекта без сопровождения. Я понимаю, что сотрудники жалуются, но есть меры безопасности, которые надо соблюдать.

– Да что за головоломка? – вырвалось у меня. – До моего отъезда ведь ничего не было! Откуда все это взялось на нашу голову?

– Нас вели давно, – раздался голос Стэна. – Сейчас, как мы понимаем, дело вышло на финишную прямую. Ты, хоть и не хочешь больше разрабатывать свои же изобретения, чем-то очень и очень ценен сразу для нескольких групп. По крайней мере, у нас есть сведения, что за тобой охотятся сразу две организации. Всем ты нужен. Мы думали, что в Украине тебя захватила одна из организаций и удерживает, чтобы взять выкуп или заставить работать на себя, но оказалось, что мы ошибались. К тебе тогда хотели подойти, но сделать это не удалось. Тогда стали ждать, пока ты вернешься. И вот ты здесь. А это значит что? – Стэн обвел взглядом присутствующих. – Лишь то, что сезон охоты на тебя открыт и мы, хочу заметить, мало чем тебе можем помочь. Нет, конечно, мы предоставим телохранителей, но, Джордж, если тебя хотят пленить, то это сделают. Федералы, давние друзья Майкла, – Стэн бросил взгляд на дядю, – прямо дали понять, что защищать тебя не будут. Есть заказ. Частные охранные фирмы не очень-то и надежны. К тому же у нас нет денег. А раз так, то ты повисаешь в воздухе. Правда, – Стэн усмехнулся, – выход найден, – при этом он многозначительно посмотрел на Майкла.

Дядя после этого взгляда как-то даже расправился и заявил:

– Мы договорились с Барни. У него есть подходящие ребята. Пока ты здесь, на объекте, твою безопасность будут контролировать на уровне. Если же ты куда-то направишься, то, сам понимаешь, ни за что поручиться нельзя.

– Да, – отозвался Стэн, – и берет Барни за дополнительные услуги немного.

– И какова цена? – поинтересовался я.

– Майкл и Стэн переглянулись, а Чарльз, молчавший до этого, вымолвил наконец:

– Два миллиона за полгода. Как по мне – вполне приемлемо. Мы вполне можем на это пойти.

При этом после этих слов все взоры обратились на меня, как будто руководство компании ожидало от меня что-то такое, что было для него крайне важным.

– Не совсем понимаю, – откликнулся я, – что вы от меня ждете, что так призывно и внимательно смотрите?

– А ты не догадываешься? – спросил за всех Майкл. – Нам нужно что-то такое, такая разработка, внедрение которой может спасти наше уже даже не пошатнувшееся положение.

– Но дядя, ты же знаешь, я не волшебник. Все разработки – результат упорного труда на протяжении даже не лет. Мне понадобилось больше десятилетия…

– Я все понимаю, Жора, – прервал меня Майкл, – но ситуация, как ты видишь, нас поджимает. Я не могу тебе ничего иного предложить. У нас два-три месяца, может, до полугода. Сейчас конец осени. К весне или у нас что-то будет, чтобы продемонстрировать миру и ввести в серию, либо мы пролетим и разоримся окончательно. И это не шутки. Кроме всего прочего тебе надо будет быстро вникнуть в курс дела и, разобравшись, приложить усилия в том направлении, в котором они дадут максимальный эффект в виде денег. Если нет, корпорации не будет, а тебя перехватят. Но проблема в том, что с кем бы ты ни работал, на тебе, сам понимаешь, будут ездить.

– Это в лучшем случае, – заметил Чарльз. – Нас не пугали, а прямо сказали, что тебя могут устранить физически. Много знаешь. Может пройти смена энергоносителей. Она и так проходит. Нефть и газ теряют былое значение, но что-то должно пройти окончательно, чтобы похоронить эти источники, а значит, и прибыли некоторых лиц. Речь идет даже не о триллионах долларов. Речь идет о принципиально новых условиях жизни на Земле.

– Ты, Джордж, наша надежда, – резюмировал Стэн. – Кто же, если не ты? Я прав?

Нестройный хор голосов подтвердил вывод Стэна.

– Мне нужно подумать, поговорить с товарищами, осмотреться.

– Делай все, что тебе нужно, но помни: у нас нет времени, – уведомил Майкл.

Мы еще долго говорили, а потом был шведский стол, беседы вечером, плавно перешедшие в ночные бдения. Тем не менее, я рано пошел спать. Утром я взялся за решение вопросов, которые, как я начал видеть, не только назрели, а уже перезрели. В последующие дни я окунулся в работу, размышляя попутно над сложившейся ситуацией. Мне пришлось переговорить и не раз и с Джо, и с другими нашими специалистами, моими добрыми знакомыми и друзьями. Если бы не они, во многом не было бы нашей корпорации. Так что осень после приезда в США выдалась для меня очень даже горячей.

Лишь к началу зимы я вошел в курс дел и ситуации. Больше всего я не хотел потерять корпорацию, прекрасно понимая, чем это для меня чревато. Вот тогда-то я и вспомнил многозначительные взгляды Тараса, которые он время от времени на меня бросал перед отъездом, когда я еще гостил у Бати. Тарас хитрец. Многое видел и знал, но молчал, как рыба. С другой стороны, а чего я хотел? Чтобы мне все объясняли и разжевывали?

С Тарасом и Игорем я связался по скайпу через неделю после того, как вернулся. Игорю я вначале предварительно сбросил сообщение о том, что хотел бы поговорить с ним и с Тарасом. Наша беседа произошла в конце ноября. Я подготовился. Купил для этого совершенно новый ноутбук, чтобы исключить возможность какой-то дряни в нем. Правда, как оказалось, даже такие меры ничего не давали. Ведь, что ни говори, работают профессионалы своего дела. Тарас об этом меня предупреждал. Также мы с ним и Игорем условились кое о каких хитростях при беседе. Беседу привожу вкратце. Хотя, не скрою, как только передо мной в ноутбуке появилось лицо Тараса, мне как-то сразу стало легче. Большие и добрые глаза батьки, казалось, смотрели прямо на меня.

– Хэллоу, американец, – почти радостно, изучая при этом мое изображение, точно также бывшее перед ним на экране, начал Тарас. – Как дела? Соскучился по родным местам? Вижу, что смотришь хмуро. Что, проблемы?

Сразу за Тарасом стоял Игорь, видимо, с компьютерщиком.

– Я даже не думал, что такие.

– Что хочешь? Только излагай быстро и кратко.

– Надо бы, чтобы Игорь или кто-то из вас ко мне срочно приехал. Мне нужно человека четыре, чтобы за ситуацией наблюдали и за мной. Я местным секьюрити не доверяю. Что-то в них есть загадочное…

– Быстрый ты, американец, – отозвался Тарас. – Ты, конечно, извини, но раньше весны ничего не будет.

– Бюджет есть. В накладе не останетесь.

– Дело-то хоть стоящее?

– Меня защищать. Обещают похитить.

– Да, Джордж, ты у нас птица ценная. Только, американец, раньше марта, как птицы в наши края потянутся, ничего не будет. А к началу весны жди гостей. Завершаем. Слушают нас. Игорь тебе потом пару слов скажет.

Отказал мне тогда Тарас, и правильно сделал. Меня действительно слушали. Мог я, конечно, воспользоваться и айфоном, который мне Игорь подарил, но я берег его к важному случаю, «не светил». В общем, не получилось договориться с друзьями. Точно такой же вывод сделали и лица, внимательно следившие за мной, ждавшие нужного момента, чтобы вмешаться в ситуацию.

Честно говоря, я и не предполагал, как в моем случае все далеко зашло. Чем-то я тогда напоминал мышку, которая уже забежала в мышеловку, увидела сыр, принюхивалась, чтобы его есть, но не видела окружения и того, что все ее действия, по сути, биты, в каком бы направлении не велись.

Да, я засел за важное, как мне казалось, изобретение. Оно должно было вскоре явить конкретный результат в виде предмета, который можно было продать, быстро запустив его изготовление в серию на имеющихся мощностях. Времени было мало, как и средств. Это меня больше всего и стимулировало к действию. Работал я тогда, как на износ, днями и ночами, забыв советы Тараса. Уж очень хотелось выпутаться из аркана, все туже сжимавшегося вокруг тебя. Кое-что удалось сделать, и очень важное, но это было только лишь начало.

Работать мне не дали, как того требовала ситуация. Впрочем, как я вижу сейчас, просматривая сложившуюся ситуацию с высоты прожитой жизни, по-иному и быть не могло. Зима ознаменовала собой новый этап в моей жизни, так сказать, встречу с неизведанным мною и с упрямыми обстоятельствами, которые почему-то были все против меня. Я делал такой вывод на основании складывающихся событий, не понимая одной простой вещи: я, такой, каким был тогда и дело, которое я делал, не могли не родить вокруг меня чего-то другого. Слишком высока была цена изобретений. Я не понимал даже и близко, насколько. С другой стороны, видение, как и понимание, не приходят сразу. Ты не отдаешь себе отчет в происходящем, тебя даже радуют извилистые закоулки судьбы, когда ты начинаешь в них путаться и блуждать, а еще круче – иной раз из них выходить с небольшими потерями.

И как тут не вспомнить изречение о том, чем очень умный отличается от умного. Только лишь тем, что очень умный вообще не попадает в ситуации, из которых умный с честью выходит. В моем случае поначалу были только лишь потери, пусть и не критичные. По-другому и не могло быть. Очень скоро я убедился, насколько удивительны и непредсказуемы изгибы судьбы. Я даже пожалел, что стал изобретателем и не освоил в своей жизни много такого, что позволяет в ней себя чувствовать в любой ситуации могущим справиться с вызовами.

Первая глава позади. С силой и внутренней усмешкой, глядя на себя в молодости, приступаю к следующей.