– Доверяете, значит поеду, – ответил я не раздумывая.
– Вот и договорились, будем рекомендовать.
Вечером с друзьями мы отметили мою отходную в ресторане. Они одобрили мое согласие поработать за кордоном, подняли несколько бокалов за удачу, а утром в приподнятом настроении я улетел на Юг.
ГЛАВА 2
Я позвонила в Москву и сообщила, что цела и невредима, устроилась с комфортом и чувствую себя. превосходно. Взволнованный, чуть повышенный голос любимой мамочки настойчиво требовал указать ей место моего нахождения, но об этом я умолчала. Пусть думают, что нахожусь в Крыму или на Кавказе, обзванивают своих многочисленных друзей и разыскивают меня у них. Если не догадаются и им не придет в голову мысль – позвонить на центральный переговорный пункт и узнать из какого города позвонили, то никогда не догадаются, что я без чьей-либо подсказки, проявив впервые самостоятельность, нарушила традиционные маршруты семейного отдыха, оказалась в рыбацком поселке на берегу Азовского моря и снимаю получердачную уютную комнатушку с маленьким окошком с видом на море, о котором только и слышала – самое теплое, самое спокойное, самое рыбное.
В нем нет лазурной, чарующей глаз голубизны, накатывающегося на каменистый берег с грохотом белоснежного прибоя. Оно кроткое и ласковое, его волны не пугают, а наоборот успокаивают и убаюкивают и мне было как-то неудобно перед ним, что до этого была влюблена и отдавала предпочтение более маститому водному простору с его экзотическими берегами и горными вершинами. Я шла не торопясь по раскаленному песку пляжа. На мелководье бултыхалась звенящая голосами беззаботная детвора. Их переполняло счастье от свободы и всего того, что творилось вокруг. Я завидовала им и корила себя за то, что не могу освободиться от слов мамы.
– Виктория, ты поступила легкомысленно, подумай о нас, мы обеспокоины твоим поступком, Альберт Петрович в отчаянии. Может объяснишь причину своего странного бегства?
При упоминании имени Альберт Петрович я положила телефонную трубку и сразу пожалела, что обидела маму. Альберт Петрович это достаточно известный актер и режиссер о большом таланте которого мне дома говорили и постоянно напоминали и всегда напоминают при удобном случае. Он много лет дружен с моими родителями и они относятся к нему с большим уважением, так как сами принадлежат к элите артистических звезд. Что касается меня то, Альберта Петровича я помню с того времени когда стала понимать, что он приносит для меня красочные кульки наполненные сладостями и вручая их мне улыбаясь говорил одну и ту же фразу удивления и восторга – «просто невеста!» Родители в ответ также мило улыбались и подтверждали полушутя, полусерьезно неоспоримый биологический факт-«растет не по дням, а по часам.» Все дружно смеялись потому, что было весело и забавно.
Прошло немного времени и сладости сменились подарками. Как школьнице это мне нравилось и приносило взволнованное удовлетворение, но вскоре надоело. Пыталась отказываться и не принимать, но все в один голос твердили, что это плохая манера и я могу обидеть и оттолкнуть от себя расположение знаменитого человека, потерять с ним дружбу которая для других так лестна и недоступна. Мне искренне завидовали однокласницы, затем сокурсницы, просто знакомые, друзья и подруги. Но советовать, что-либо остерегались, а как поступить правильно сама я не знала. И вдруг в одно мгновение все перевернулось. Был чудесный летний вечер. На нашей даче в подмосковьи собралось много гостей, чтобы отпраздновать мой дебют на сцене, зачисление в труппу и успех удачно сыгранной роли после окончания театрального института. Мы с мамой на несколько минут уединились в беседке сада и услышанные из маминых уст слова ошеломили меня и заставили посмотреть на окружающий мир иными глазами. Мама говорила с подчеркнутой деловитостью и серьезно. После каждого слова выдерживала паузу, чтобы сказанное убедительно проникало в мою растерянную от неожиданности душу.
– Доченька, счастье само идет к тебе в объятие, уважаемый Альберт Петрович просит твоей руки. Лучшей партии трудно представить. Это такое счастье быть рядом с таким талантищем! Ты не представляешь, как мы с папой рады.
Я промолчала и вернулась к гостям, но оставаться среди них желания не было, угнетала боль и обида. Я смотрела на себя с позиции подопытного кролика, которого до поры до времени растили и опекали, чтобы в будущем в торжественной обстановке и церемонии зарезать. И вот настал всеми одобренный, всеми кроме меня, миг жертвоприношения. Мне обрисовали радужную перспективу моего дальнейшего счастливого бытия, которого я не понимала и не представляла на данном этапе. Стало, по-детски, страшно, что дружеские отношения должны перерасти в официальные супружеские обязанности. Выйти замуж я была готова в четырнадцать лет. Тогда Альберт Петрович был моим кумиром, его я любила, гордилась и ждала внимания, ревновала к поклонницам, думала о. нем по ночам, хотела быстрее подрасти и отдаться ему. А сейчас? Нет. Детская любовь сама собой прошла, а повзрослевшая не увлекла. Остались уважение к другу моих родителей и, неоспоримое признание его таланта, но этого так мало чтобы начинать создавать семью и считать себя счастливой по настоящему.
Разница в возрасте меня не пугала. Подобных браков сколько угодно. Восстало и пробудилось во мне другое. Нужно ли приносить себя в жертву ради благоустроенности, вещизма, положения в обществе, карьеры, а заполучив все это сполна, платить собой человеку, к которому не испытываешь любви? Кто оценит и по какой шкале подобные самопожертвования и оправдают ли эти жертвы дети зачатые в безразличии и рожденные как дань продолжения рода? Пришло понимание и твердая уверенность, что каждая девушка, женщина должна иметь право на любовь в любом ее проявлении: то ли долгая и безоблочная, то ли мимолетная с разочарованиями и болью, но чтобы она и только она была в жизни влюбленных. Мне не хотелось отдавать этого неизведанного будущего не испытав на себе его магического очарования.
С дачи я сбежала не предупредив гостей и возвращалась домой в полупустой ночной электричке одна. В памяти, как с магнитофонной ленты скручивались годы отделенные школьным выпускным балом. Именно тот день стал поворотным в моей судьбе, именно тогда моя нерешительность в полной мере проявила себя и взяла верх и определила мое будущее Преемственность поколений, о которой мне постоянно напоминали родители, определили мою профессию. Только сейчас поняла, что совершила ошибку, не послушала совета школьного друга и не подала документы в другой институт, в котором мы мечтали учиться вместе на факультете журналистики. Этому не суждено было осуществиться, о чем я часто сожалела, но не теряла надежды исправить допущенную ошибку.
С того памятного дня на даче прошло несколько лет. Ко мне пришел успех на сцене, я стала востребована на ведущие роли и жизнь вполне бы меня устраивала, если бы не это злополучное – «НО»? Альберт Петрович не отказался от прежних намерений заполучить меня в свои объятья, и желание родителей соединить меня с ним брачными узами осталось прежним. Заняв, с виду, безобидную позицию терпеливого отвергнутого неудачника, он все эти годы с присущим ему умением и осторожностью актера и профессионального режиссера целенаправленно перековывал мое сознание в нужном, для обеих сторон направлении.
Имея в доме единомышленников и получая от них значительную поддержку, совместно спланированная идеологическая атака стала приносить обнадеживающие результаты. Меня как зверька обложили со всех сторон опытные охотники и я почувствовала, что начинаю мириться с судьбой, становлюсь кроткой и послушной уготованной для меня доли. Закулисные пересуды, навешенный необоснованно, но умело скрываемый от постороннего глаза мой гражданский брак с Альбертом Петровичем, надломили и без того слабую мою сопротивляемость и стойкость.
Наступил момент и мнепоказалось, что я потеряла право быть сама собою, без разрешения старших встречаться с друзьями и приятелями, а тем более с мужчиной которого могу полюбить. Это ужасное по своей катастрофичности открытие доказало, что как самостоятельная личность способная противостоять кому-то или чему-то, я не существую. Меня просто напросто раздавили как букашку и как нищенке на паперти бросили милостыню выбрать путь жены или любовницы. В моем положении и тот и другой были равнозначны и в перспективе ничего хорошего не обещали. Но вдруг какая-то сверхъестественная сила, в которую я никогда не верила, перевернула мое сознание, пробудила во мне внутренний протест и волю к свободе. Воспользовавшись случаем, что в квартире никого не было я в считанные минуты собрала минимум необходимого в дорогу, вызвала такси и помчалась на железнодорожный вокзал, чтобы ближайшим поездом уехать из Москвы куда угодно и как можно побыстрее. Я сознательно не предупредила о своем бегстве ни знакомых, ни родителей. Мне необходимо было доказать, что могу самостоятельно принимать решения, не чувствую себя опекаемым ребенком и не потерплю над собой насилия.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
