Пять дорог

Часть вторая

Лед и море

Чиновник явно наслаждался. Прямо чувствовал себя отомщенным за долгие годы пресмыкания перед вышестоящими. «Бедные его подчиненные», – невольно подумал Златко.

– Ой, а кто это у нас такой смелый? – красивый женский голос заставил всех застыть на своих местах. Правда, этому немало помогла корка льда, медленно покрывающая все стены и мебель. Маг, пришедший со стражей, дернулся вперед, и в то же мгновение ударился в выросшие перед ним полупрозрачные, будто плохого стекла, прутья. Еще миг – и они превратились в клетку. Ни колдовать, ни двигаться чародей в ней, похоже, не мог.

Все произошло так быстро, что остальные успели только повернуться на звук ее голоса. Златко тоже хотел, но не мог, держали уж больно крепко, однако вывернул голову, стараясь разглядеть хоть что-то. Но смог рассмотреть только длинную юбку шелкового платья. Цвет его казался невероятно глубоким из-за легкого оттенка оранжевого и давно уже стал визитной карточкой женщины со странным именем – Рябина Азилеску. Прежде всего, ее знали как приближенную его высочества Лучезара. Очень близкую и пользующуюся его полным доверием. Причем, большинство считало ее любовницей принца, хотя официального статуса фаворитки она не имела. Впрочем, как и никакая другая женщина.

Кроме того, повсеместно было известно, что госпожа Азилеску – боевой маг невероятной силы, которая состояла в дружине наследника во время легендарного похода к Горам Пред Вечными Снегами, в путешествии за Рийский хребет и еще десятке менее известных приключений, в которые пускался принц до того, как немного остепенился.

Ее отличала изысканная красота карих глаз, в глубине которых полыхало рыже-красное пламя (именно за них единственная дочь после четверых сыновей и получила свое говорящее имя), роскошь каштановых волос того же оттенка, кожа цвета молока, идеальные манеры и утонченный вкус в одежде, но особенно знали капризность красивой женщины, привыкшей ни в чем не знать отказа.

Все это разом ошеломило, сделав ситуацию абсурдной. Рябина Азилеску здесь? В этом обшарпанном, неухоженном здании, в крохотном городишке, среди мелких чиновников и посредственных стражников?

Казалось, она сама поймала это настроение, потому и заговорила так:

– Дружочки вы мои, что же вы тут устроили? – обронила она нежнейшим голосом, от которого лед ощутимо заискрился и будто бы придвинулся. Мужчины, Златко в том числе, сглотнули. – Вам должно быть стыдно, – тоном хорошей маленькой девочки продолжила она. – Государственные мужи должны все решать полюбовно. Да-да, – женщина поймала взгляд чиновника, – прибегать к силе только в крайних обстоятельствах, – звучало как минимум забавно из уст боевого практикующего мага. – Кстати, по закону встретиться с городским главой имеет право любой подданный короны. Вам об этом известно?

Удивительная магия ее присутствия немного отпустила, и мужчина смог проблеять:

– Городского головы сейчас… нет на месте.

– Какая неприятность, – притворно всплеснула руками женщина. – И что же, если я сейчас пойду в его кабинет, его там не будет?

Чиновник начал покрываться красными пятнами.

– Не… не велено пускать.

– О! Замечательно, дружочек мой. Значит, милейший господин градоначальник все-таки на месте!

– Не велено же пускать…

– О, это он, разумеется, не для нас сказал, – обаятельнейше улыбнулась волшебница.

И направилась по лестнице. Всех присутствующих потащило за ней. Никто даже не почувствовал обвивающую их магию, однако теперь тонкие ледяные нити врезались в кожу, вынуждая следовать за их хозяйкой. И чем дальше было расстояние, их разделяющее, чем жестче опаляло колдовство. На лестницу все сразу не влезли, поэтому там случилась небольшая давка, однако магичку это не остановило. Златко не успел ничего сообразить, а уже сидел в кабинете городского головы и рассматривал немолодого мужчину, уставившегося на ввалившихся к нему людей с таким выражением лица, что в пору вызывать лекаря. Госпожа Азилеску устроилась в соседнем кресле и безмятежно улыбалась. Остальные стояли вдоль стены рядом с дверью, включая мага в ледяной клетке.

Заметив его, местный градоначальник стал сереть.

– Дружочки мои, вы меня расстраиваете, – женщина оглядела свое платье и поправила складку на юбке. – Я так много слышала про местное гостеприимство, а мне даже чаю не предложили.

– Вы… – прохрипел градоправитель, – х-хотите чаю?

– Конечно же, дружочек мой! – обрадовалась она с явной нарочитостью. – Конечно! Какой же добрый разговор без чая?

Мужчина даже выдохнул, повернулся к секретарю, который не мог остаться в приемной после того, как Рябина прошла в кабинет с этакой свитой.

– Роди, принеси чаю госпоже Азилеску, – пробурчал он, явно пытаясь придумать, что ему делать с подобным подарком.

– Только обязательно в фарфоровой чашечке, – магичка говорила и смотрела прямо на градоначальника. Губы ее улыбались, тон сочился доброжелательностью, как медовый пряник патокой, а от застывшего немигающего взгляда становилось жутко. – В какой-нибудь милой фарфоровой чашечке. Тонкостенной и с рисунком. Знаете, такие милые провинциальные рисунки – цветочки, кошечки…

Голова откашлялся, только что вернувшаяся к нормальному цвету кожа вновь начал терять краски.

– Да-да, Роди, в чашке нашего лучшего сервиза и…

– Листовой, конечно же, – Рябина все так же не отрывала от мужчины гипнотизирующий взгляд. – Свежезаваренный. Лучше бы с бергамотом. У вас есть бергамот, господин…

– Марчик. Станис Марчик, – все больше бледнел градоначальник.

– Как мило! Так что есть ли у вас бергамот, господин Марчик?

– Н-надо узнать, – разговор явно шел куда-то не туда, и мужчина нервничал, не понимая, что происходит.

– Пусть дружочек Роди узнает. А лучше – найдет. Уверена, в этом чудесном милом городе найдется хороший листовой чай с бергамотом.

Роди отчаянно закивал и рванулся к двери. Схватил ее за ручку и тут же с воплем отдернул: ту полностью покрывал обжигающий холодом лед. Дверь явно примерзла к косяку. Градоначальник закрутил головой, пытаясь придумать, что делать. Женщина говорила чепуху, не отрывая от него колющего взгляда абсолютно серьезных каре-красных глаз, а стены кабинета и мебель медленно покрывались льдистой коркой. Все присутствующие, включая Златко, замерли, не понимая, что происходит.

– Вот и чудно. Замечательно, можно сказать. А пока милый Роди добывает нам чай с бергамотом, вы, мой дорогой дружочек, – Рябина вдруг кровожадно усмехнулась и продолжила уже совсем другим тоном, – объясните мне, по что же вы послания его высочества Лучезара игнорируете-то?

– Нет-нет! – вскинулся городской голова. – Не было такого! Мы все послания… самым тщательным! Да-да!

– Дружочек мой, что же вы такое глаголете-то? – вновь засияла она улыбкой. – Я ведь собственными глазами видела, как только что вот этого милого златовласого юношу едва в тюрьму не отправили, в грехах тяжких обвинили, руки сковали, магии лишили… Это мелочи, конечно, а вот то, что бумаги его не посмотрели и распоряжения принца проигнорировали, это совсем нехорошо, совсем… – Она сокрушенно покачала головой.

– Ну что вы такое говорите, госпожа Азилеску?! – наконец нашел для себя твердую почву градоначальник. – Документы его обязательно проверили бы! Запрос в канцелярию принца ушел бы сегодня же! А что так резко встретили – так печать-то явно другая. Мы опасаемся подделок! Мало ли каких дел может наворотить молодчик с такими серьезными, но фальшивыми бумагами! А если бы все подтвердилось, то мы извинились бы! Проявили бы всемерное участие и самым внимательнейшим образом изучили бы распоряжение его высочества! Но надо же, надо же проверить! Мошенники вокруг!

– И в самом деле, – покивала в ответ волшебница, глядя в глаза градоправителя. – Вокруг одни мошенники. Вот, к примеру, вы. В смысле, с чего вы решили, что печать неправильная?

– Ну как же! На настоящей должна быть красная печать, а у молодого человека синяя. О том распоряжение было, месяц или два назад. Если нужно, найдем.

– Дружочек мой, если нужно, я тоже какое угодно распоряжение найду. Однако всем известно, что подобное распоряжение, даже будучи настоящим, не отменяет выданных ранее документов, это раз. А два – еще долгие годы после него в ходу были бы обе печати. Не настолько у нас еще всесильное королевство, чтобы всё в нем по велению монаршего пера в один миг менялось. Да и не помню я что-то каких-либо подобных, растрачивающих казну на ерунду распоряжений. Но куда важнее другое. Златко, – чародейка повернулась к юноше, оглядела его с головы до ног и бросила куда-то в пространство: – А почему господин Бэррин до сих пор скован?

По толпе у двери прошлась волна шепота и пиханий. Потом один из стражников оказался чуть впереди, явно не по своей воле, и пробурчал:

– Так это… ключи у мага.

Женщина укоризненно посмотрела на вояку.

– Печально, печально. И чая мне до сих пор не принесли, и врут все подряд.

Она изящно повела рукой, и наручники спали со Златко. Магией она подтянула их к себе, повертела перед глазами и с мировой скорбью в голосе заметила:

– Хотя попытку я оценила, – госпожа Азилеску бросила на стражника игривый взгляд, заставивший его побелеть еще больше. – Но вернемся к нашим гоблинам, то бишь к сегодняшнему инциденту. Златко… м-м-м… Дружочек мой, ты же позволишь так себя называть?

Юноша быстро-быстро закивал. Эта женщина восхищала его и вводила в ступор одновременно.

– Так вот, дружочек мой Златко, ты кому-то рассказывал, что собираешься отправиться в это милое место?

Бэррин задумался.

– По шару другу. Но он никому не мог больше рассказать. Он вообще в море. Еще… спрашивал дорогу у трактирщика! – Он сделал паузу и добавил немного покаянно: – Мог кто-то еще услышать. Не думал, что визит в государственную управу нужно скрывать.

– Планы свои вообще полезно скрывать, – тоном заправской учительницы заметила Рябина, или, как ее называли соратники, Рябинка. – И род свой называл, наверное.

Синекрылый пожал плечами. Называл, конечно.

– И кто-то подготовился. А что, – женщина вновь повернулась к городскому голове, которому явно не понравилось вновь вернувшееся внимание, – чем же вам так род Бэрринов не угодил?

– Да мы с ними дела вообще не имели! – возмутился мужчина. – Мало их у нас.

– А кого-то много. И они близко, верно? – понимающе покивала она головой.

Городской голова до этого явно что-то хотел сказать, но после замечания захлопнул рот.

– Мы радеем о пользе жителей, – наконец выдавил чиновник.

– Конечно-конечно. Некоторых особенно. Оно и понятно. Они близко. Бэррины далеко и не всесильны. Принц точно в таком захолустье не объявится. А они, – женщина выделала местоимение, – могут прибавить неприятностей. Зато за маленькую, в сущности, услугу будут благодарны. А благодарность таких людей дорогого стоит. И кто же это у нас такой внимательный. Князь Яромир? Нет? Его родственники? Теплее? Маронгиты? – Назвала она фамилию известной семьи. – Леймалы? Как интересно…

Златко не ощущал магии. Неужели она по лицу градоначальника читает? Или какой-то амулет?

– То есть когда кто-то из Леймалов приказал… или вежливо попросил, не знаю, какие у вас отношения, – она усмехнулась, – скажем так, задержать господина Бэррина в пути, то вы не могли отказать. Или они вам заплатили?

– Ничего они не платили, – возмутился градоправитель. И тут же сообразил, что попался в примитивнейшую ловушку. – В смысле, что мы не получаем деньги от кого-то, кроме короля.

Рябинка разве что не усмехнулась.

– И правильно. Ведь король, он если что случится, защитит, а все эти благодетели, произойди что-то, где они? – она даже покрутила головой, будто пыталась кого-то найти.

Городской голова невольно тоже посмотрел по сторонам.

– Вот я тут, а их нет. Как думаете, когда вас отправят в отставку за мятеж против королевской семьи, кто-нибудь из них за вас заступится?

– За м-мятеж?

– А как вы думаете? – удивилась госпожа Азилеску. – Этот милый юноша, ярчайший представитель благородной семьи Бэрринов, ученик Стонхэрмского Магического Университета, о чем безапелляционно говорит его знак, привез в город амулет, который должен развертывать портал для королевских войск в случае нападения, а вы не только не установили артефакт должным образом, но даже не приняли посланника. Более того, попытались от него избавиться, пользуясь своим служебным положением. Разве это не мятеж?

– Амулет? – пробормотал градоначальник, переглядываясь с не представленным до сих пор чиновником.

– Но… какие у нас могут быть тут враги? – осмелел тот. Мысль ему понравилась, и он заговорил увереннее. – Да тут до любых врагов скакать несколько недель. Зачем нам такой амулет?

– Так враги и с реки зайти могут, – хмыкнула магичка.

– К нам сюда с реки только однажды северные орки заплыли, – презрительно скривился чиновник. – Во времена Короля Всех Людей.

– А вы что, не знаете, что народы из-за Гор Пред Вечными Снегами активизировались? – уставилась женщина на него. Учитывая, что принц и сам в этом не был уверен, заявление потрясло Златко своей наглостью.

– Активизировались? – переглянулись, кажется, все. Могла ли быть какая-то новость хуже этой?

– Именно. Более того, некоторые неосознанные личности считают, что править на пепелище лучше, чем просто жить в достатке, и пытаются мутить воду в такой момент. Так как мне относиться к вашему поступку в такой опасной ситуации? Как к глупости или как к измене?

– Ничего подобного! – возмутился чиновник. – Никакой измены! Мы просто задержали юношу до выяснения! Что вы пытаетесь нам предъявить?! Кто вы вообще такая? Какая у вас должность?! Вы не имеете права!

– Как к глупости, – твердо оборвал его градоначальник. – И мы, госпожа Азилеску, готовы всячески ее исправлять. Как нам это сделать?

Рябинка милейше улыбнулась.

– Приятно видеть в людях такое понимание. Итак, прежде всего я хотела бы узнать…

Через некоторое время Златко вышел из кабинета вслед за волшебницей, и дверь за его спиной снова накрепко примерзла к косяку. Магичка тем временем вытащила амулет с зелено-синими камнями, активировала его и разве что не пропела:

– Твое высочество, ты мне до-олжен.

Из артефакта раздался недовольный голос принца, нелестно отозвавшегося о дорогой подруге.

– Да-да, я такой грязью заниматься не подряжалась. Я, твое высочество, зомби люблю погонять, василисков всяких, упырей, на худой конец, а ты заставляешь меня воевать с этими мерзкими бюрократами! – Она поправила свое дорогое платье и полюбовалась своим отражением в стеклянной дверце шкафа. – Я к такому не приспособлена!

– И что там? – заинтересовался принц.

– Как обычно, – Рябинка вздохнула. – Немного жадности, немного тщеславия, немного страха. Присылай своих бойцов. Пусть всю эту кодлу забирают.

– Прямо-таки всю?

– Городского голову – точно. Еще там один подпевала был. Очень борзый. Вот его точно нужно потрясти. Явно через него договаривались.

– Сейчас пришлю, только активируйте с юным Бэррином амулет, – Лучезар явно отвлекся, сказал что-то кому-то вне зоны артефакта, до слушающих донеслось только невнятное бурчание. Потом звук вновь стал разборчивым. – Вот как отправишь тебя куда-нибудь, так вечно всю верхушку власти приходится менять!

– Что поделаешь, что поделаешь, – усмехнулась волшебница, – меня учили уничтожать нечисть.

Принц хохотнул и скоренько попрощался.

Марион невидяще смотрела в морскую даль. Недавняя перепалка сожрала все силы. Не привыкла она к такому обращению. Да, отец всегда наплевательски относился к ней и сестрам. Но от остальных жестокости они не видели. Самое худшее – равнодушие, однако в основном ее и девочек любили, оберегали, даже жалели. В Академии Марион вообще выделяли, отмечая ее пространственное мышление и умение сочетать несочетаемое. Кто же знал, что именно это ее и подведет? Новый придуманный тип пентаграммы отличался запредельным уровнем сложности, но именно он позволял напитывать защитные структуры силой из пространства практически без участия чародея. Это могло решить проблему дальних крепостей, где всегда не хватало магической поддержки.

Осталось-то не так много. Уже совсем скоро она стала бы совершеннолетней и сама смогла бы управлять своей жизнью. Кто же знал, что ее преподаватель окажется такой сволочью? Связался со своим кузеном с далеких островов, куда волшебников так просто не заманишь. Тем более к настолько деспотичному хозяину. Тот уже нашел язык с ее отцом, который больше всего опасался, что придется за ней приданое давать, а тут не только без него забрали, так еще и заплатили, чтобы дал согласие на брак. Всего-то двух лет до совершеннолетия не хватило… И все довольны – преподаватель выдает ее пентаграмму за свою, его родственник Кейрон-дес получает того, кто может нарисовать сверхсложные защиты и избавить от расходов на этих мерзавцев-магов, ее отец радуется нежданным деньгам.

Вот только у нее не спросили, хочет ли она отправляться замуж за того, кого не видела никогда. Хочет ли бросить так удачно начинающуюся карьеру? Попрощаться с вольной жизнью, о которой она так мечтала? К которой привыкла. Сейчас ее сковывало хоть и почти номинальное, но подчинение отцу, все же зарабатывать она пока не могла. Да и девочки-сестрички еще маленькие. А после Академии можно наконец найти работу. Тем более и наметки есть. Да и после того, как ее пентаграмма стала бы известна, сложностей с зарабатыванием денег не возникло бы вообще! А еще можно было бы при Академии остаться. По крайней мере, пока мелкие не доучатся… Проклятье! Проклятье!

Все-таки правы были создатели Стонхэрмского Университета – магов нужно сразу учить защищаться. Как там у них говорят – сначала нужно выжить? В Порукской Магической Академии первые годы обучения уделяли изучению теории. Прекрасно, конечно. Вон она как преуспела. Да и большинство действительно эффективных заклинаний придумали их выпускники. Только какое это имеет значение, если, похоже, выжить ей как раз не удастся? Ведь всё, что она умеет, – это лишь самые простые заклинания. Этого может хватить отбиться от пьяных в темном переулке или от незадачливого грабителя. Но как противостоять опытным наемникам, которые озаботились соответствующими амулетами? Более того, эти артефакты, скорее всего, рассчитаны на сражение с полноценным боевым магом, не такой недоучкой, как она. Что теперь толку от ее знаний? Пентаграммы хороши для защиты крепости или ловушек для нечисти, никак не против воинов… И ведь теперь развиться и не получится. Кто ее там будет обучать? И зачем?

«Вот же ж дура. Нужно было молчать о пентаграмме. Молчать! Доучиться и самой на ней зарабатывать… Какая же дура…» – Эти мысли снова и снова проносились в голове, каждый раз ввергая девушку в бездонный омут самобичевания.

«Еще и эти… охранники, мать их гоблинша…» Опытные циничные вояки, готовые ко всему и лишенные какого-либо пиетета перед женщиной или волшебниками. На Марион никто никогда не поднимал руку. Она даже представить не могла, что такое произойдет с ней. Это все было из мира каких-то других людей, чужих несчастий, которые возмущают, но не трогают. И теперь… за ней везде таскается эта троица. Только и ждет… Пока рядом был отец и его люди, они молчали. На корабле их тоже окружают матросы и пассажиры. А вот что будет, когда они сойдут на берег? Хорошо, по городу пойдут у всех на глазах, но потом будет дорога до поместья Кейрон-деса. Несколько дней пути… Не отыграются ли они за все произошедшее? Если их хозяин действительно такой, как о нем говорят, то ее ожидают отношение только как к прислуге, еженедельные изнасилования и, возможно, тумаки за неуважение.

Как же так она попала-то?.. Все же было так хорошо… Впереди была жизнь в достатке и с интересной работой. От нее хватило бы денег девочкам на учебу или на хоть какое-нибудь приданое. А там… рано или поздно… Да что она, сама не девушка? Да, она тоже мечтала, что однажды в ее жизни появится заботливый и сильный мужчина, готовый защищать и способный это сделать. У них будет маленький уютный дом и пара детишек. И он обязательно будет понимать ее увлечение магической наукой. Зачем, ну зачем она для него берегла себя? Девчонки-сокурсницы гуляли направо и налево, не пропуская ни одного красавчика, будь то эльф, орк или человек. Чего она ждала?

Кейрон-деса? Пятидесятитрехлетнего вояку с язвой и перепадами в настроении? С одним официальным – взрослым – наследником и тремя непризнанными бастардами? Посылающего за невестой наемников типа Дестина с разрешением применять силу, если попытается сбежать?

Боги, почему же она не поступила в какую-то другую Академию? Почему не промолчала?.. И что же ей теперь делать?

Пока приходило в голову только одно – отравить. Но чем? Как? И что потом? Вряд ли ее выпустят с острова. Кому охота терять человека, в одиночку способного наладить защиту и при этом не способного защититься самому? Однако смерть хозяина ей не простят… Действительно, придумать какую-нибудь хитроумную магическую ловушку… Сколько лет на это уйдет? Что станет с ней за эти годы? Да и смертельные проклятья они пока не изучали…

Что же делать… что же делать?.. Мысли бежали по кругу, цепляясь друг за друга и не давая выбраться из этой петли, а та затягивалась все сильнее. Да так, что от сдерживаемых слов и задавленных эмоций становилось трудно дышать, а тело начало дрожать в какой-то тихой, мерзкой истерике, выматывающей душу и лишающей сил.

Марион невидяще скользила взглядом по горизонту, не замечая игривости волн, множества оттенков синего что сверху, что снизу, облаков, возвышающихся в небе белоснежными бастионами. Но даже сквозь эту стену отчаяния пробились плещущиеся близ корабля дельфины. Они то взлетали над волнами, то кувыркались, то перекидывали друг другу рыбу, то… махали пассажирам?

В какой-то момент девушка поняла, что звери не настоящие, а всего лишь искусно наведенная иллюзия. Марион начала озираться и, пусть не сразу, но обнаружила сидящего на рее шкодливого молодого эльфа. Увидев, что его заметили, ушастый незнакомец улыбнулся девушке совсем уж залихватски. Дельфины по его велению сделали тройное сальто, станцевали на хвостах и скрылись под водой, сопровождаемые восторженными воплями пассажиров.

Эльф же, чуть склонив голову набок, рассматривал свою попутчицу и теперь уже совсем иначе – тепло и искренне – улыбался. Немного сочувствующе и совсем капельку грустно. Он слышал разговор с Дестин-елу, поняла Марион. Оттого и устроил это представление. Чтобы поднять ей настроение. Стало горько и приятно одновременно. Мужчины не часто баловали девушку своим вниманием – слишком умная, слишком гордая, слишком в себе, однако и она привлекала их. Но все же… в этом ощущалось что-то оскорбительное. Вот чего-чего, а только жалости ей и не хватало. Да еще со стороны такого красавчика.

В то же время какая-то частица ее вопила, что именно этого ей и хочется – чтобы пожалели, погладили по голове, решили ее проблемы. Увы, Марион в своей жизни отлично знала, что мужчины могут принести в жизнь только беды, никак не спасение. Может, поэтому и хранила невинность в окружении, где девушки легко с ней расставались. Просто не доверяла.

Вот и сейчас она отвернулась от эльфа, решив, что лучше никак не реагировать на его выходку. Отвлек от грустных мыслей – и хорошо. Большего и не надо.

– Хотите пирог? – вдруг раздалось сзади.

– Простите? – не поверила своим ушам Марион.

– Пирожок, – Калли достал из сумки означенный продукт в белой салфетке, который захватил с собой не иначе как по велению самих звезд. Раскрыл ткань и, немного красуясь, повел пальцами, подогревая угощение. – Моя подруга пекла. Правда, несколько дней назад, но они у нее долго не черствеют. А ведь она обычный человек, не эльф. Деревенские рецепты такие, знаете ли, очень интересные. Не то, что всякая невразумительная выпечка в городе. Человеческом, разумеется.

– Разумеется… – сбитая с толку подобной совершенно ерундовой речью, девушка взяла протянутый пирожок и, уже держа в руке, удивленно на него посмотрела. – У Светлого эльфа возлюбленная – обычная деревенская человечка?

Калли только усмехнулся.

– А что, и такое бывает, – покивал он. – Но моя подруга – это действительно просто подруга. Мы в одной группе в Стонхэрмском Магическом состоим. А вы откуда?