Сняла крышку, выставила блюда на низкий столик. Наклоняясь, продемонстрировала нешуточные формы. Опять это чувство нереальности, пустоты в голове.
– А… Вы действительно робот? – спросил даже не подумав.
– Полная имитация прототипа, сервис по протоколу А2.
– А что есть в этом протоколе? – подумал и, подчиняясь инстинкту, попробовал незаметно прикоснуться к ее филейной части.
– Упругость нормальная, – не успеваю произнести и получаю оплеуху.
Похоже, в протоколе А2 флирт с шутками не предусмотрен, какая топорность сервиса! Выезжая тележкой, № 8 усиленно виляла задом, а из коридора на меня, был брошен высокомерный взгляд, аж мурашки по коже. Нет, меня таки разыгрывают, не иначе. И если это так… я тебе покажу протокол. Потом. С красной щекой гулять неохота, остаток дня провел в изучении информации о базе через манжетник и экран на стене.
Ложась спать подумал, как-то это унизительно, что даже роботы могут читать мои мысли, манипулировать мной вроде я тут мышь белая под колпаком…
Следующий день я потратил, чтобы исследовать свой сектор на базе. На уровень терминала – допуска нет, но и в карантинном еще не везде побывал. Чиллаут, мониторная, библиотека, спортзал, музей, оранжерея – есть что поизучать. Прогулка по всем доступным уголкам – развлечение не на час. Наверное, первая и последняя, вряд ли будет еще столько «своего» времени и ни одного знакомого лица вокруг. Людей было немного – в зеленых комбинезонах курсанты, в серых костюмах персонал, реже – в синей корабельной форме, иногда – просто в земной одежде. Приветствовали меня, новичка почти все, даже на расстоянии, кивком головы или взмахом руки. Некоторые представлялись:
– Привет, я – Францишек, твой сосед, в 20–00 буду на верхней террасе бара.
– Эй, новенький, через час моя лекция для курсантов в оранжерее, – (блондинка!) – заходи.
Чувствовалось общее приподнятое настроение, удивительно. И еще, – не оставляло ощущение слежки, может это просто нервы.
После копания в виртуальных кладезях библиотеки, с гудящей головой решил размяться. Давненько не был в спортзале, лет так – надцать… – елки-палки, давно пора вспомнить, что такое железо, – на службе нужно держать себя в форме. Еще несколько минут ходьбы по аллее, коридор со старыми кирпичными стенами… хм, ржавая железная дверь… но открылась легко и бесшумно. У кого-то дизайнерские фантазии явно зашкаливают. Тренировочный зал оказался довольно большим, как ангар для самолета, с необычными полосами препятствий не только на полу, но и на стенах, на потолке и в пространстве. Кто-то шевелился под потолком, используя гравитационную страховку.
– Откуда мне это известно? – мелькнуло в голове.
– От верблюда, здесь есть много разных рискованных штук, без меня – не прикасайся к ним.
За рядами напольных устройств инструктор колдовал над замысловатым снаряжением. Не оборачиваясь, он посоветовал пользоваться только знакомыми вещами, а ему сейчас некогда зелень инструктировать, извините. Не споря, я направился к привычного вида тренажерам под стеной. Беговая дорожка, похоже, с земной распродажи – старая модель, и уже порядком намотала, – отметил про себя после пробежки.
– Не сомневайся, – забормотал в сознании незнакомый голос с акцентом, – сам покупал. Через час в баре, заходи – поговорим на человеческом.
Испробовав еще несколько ностальгических устройств, заинтригованный и усталый от впечатлений дня, принял душ и направил стопы в бар, который уже несколько раз издалека заманивал меня из коридора своими панорамными окнами и видами, но никак не случалось туда заглянуть.
Именно таким должен выглядеть идеальный немецкий пилот. Выше среднего роста, выправка, русые волосы, серые глаза, ироничный холодный взгляд, чуть заметные морщинки в углах глаз – Отто, – таким я его увидел на фоне лунного пейзажа за окном в свой первый день на лунной базе. Позже он признался, что готовился к этой «случайной» встрече со снятым землянином, русским, и старался соответствовать привычному стереотипу, старательно выбрал место появления и даже немецкий акцент натренировал смеха ради.
– Не так часто удается вербануть и стащить из цивилизации человека, способного пилотировать хотя бы простейшую сторожку. Подколоть такого – святое дело, уже традиция в нашем скромном обществе.
– Харчи в моем номере, – тоже твоя работа?
– Не, то сюрприз от Штефана, твоего соседа. Он позаботился о самочувствии новобранца в первый день, на всякий случай. Да и вообще нашего брата не так много на Шлейфе, – это он потом рассказал в своей каюте, сидя за потертым деревянным столиком с чашкой чая, разбавленного вполне земным коньяком, и посмеиваясь, как я купился на ломанный русский с немецким акцентом.
– Да я ж не русский, – говорю, – я с под Донецка, украинец, ферштейн, камарад?
– Неважно, – говорит, – главное что ты понял шутку юмора, а для них мы тут все вроде хомяков лабораторных – и белые, и черные, и даже краснокожие – одной нации – земляне, незавершенный пока генетический субстрат, скоро сам поймешь. А ценят нас не только за сумбур, а и за то, что легче всего добыть артефакт земной культуры через наших. Ты не представляешь, сколько они давали мне за этот стол в стиле бидермейер, – смеялся Отто, – теперь это мой запас на черный день, понадежней счетов Центра. В спиральной зоне высоко ценят автентику ретро-цивилизаций.
У него был выходной, и алкоголь делал свое дело. Чувствуя, что я пытаюсь рассмотреть ответ на свой вопрос в его мыслях, он засмеялся.
– Да ты шустрый малый, только спрыгнул с планеты, а уже все тебе подавай! Нет, меня не снимали как тебя, а готовили с рождения. На Земле, но не в вашей цивилизации, позже покажу тебе все. Если до того сам не нароешь инфу.
Я понимал о чем он, в океане доступных здесь знаний обьем земной инфосферы был едва заметен, а выискивать в ней нюансы – это время, которого у меня сейчас мало.
3. Курс молодого пилота
В мои сорок с хвостиком – и опять студент. Не привыкать, сколько раз менял работу – каждый раз учился, такая судьба инженера – всю жизнь изучать что-то новое. А здесь… забыть все и учиться заново. Другие аксиомы, принципы, законы, материалы, структуры – и все жестко связано единой логикой строения мира от атома до галактик. Новая реальность кружила голову, оказалось, что принять действительность такой, как она есть – нелегко. Глубина истории, сложность миров, взаимные зависимости – не сразу укладывались в единую картину. Небесный предупредил, что в самообучении нужно ограничивать себя в познании мира. – «Твоя раса еще не обладает достаточной мощностью коллективного сознания, а подключаться к другим – энергетически тяжело. Ну да ладно, сколько влезет – столько влезет. Учись, студент» (забавно, что он настолько неплохо разбирался в искусстве нашей цивилизации, что даже вставлял цитаты к месту). И все же был вопрос, что тайно во мне зрел, пока не стал заметен настолько, что Наставник даже запланировал экскурсию по этому поводу. После череды дней на базе, проведенных в изучении сфер цивилизаций и характеристик рас, мы отправились на одну из ближних планет высоких цивилизаций Центра.
Нарыл в их учебной инфосети, что центральную область галактики контролируют гуманоидные расы высоких уровней развития, составляющих подобие федерации. Было не совсем понятно с ее устройством. Тысячи населенных планет – как им удается жить в согласии, что за механизмы не позволяют появиться диктаторам и имперским амбициям? Шлейф Земли тоже создавался силами Центра, при равном участии федераций и империй ближнего края Галактики. Из-за различия в структурах обществ, видимо, они и побили горшки. Тут все сложно, и понять что-то может быть удастся, если ощутить их жизнь вживую, увидеть своими глазами. Возможно мне, как отпетому дикарю, и не светит понять все, тем более принести пользу в этом вопросе, но живой интерес познания, как проявление воли и ее направленности – самое важное в индивиде для Высоких. Так или иначе, есть судно, идущее к одной из звездных систем Лебедя, и мы с Небесным и еще двумя студентами, Фредом и Натали, – на нем, в компании пятерых биодроидов экипажа. Загружаемся в грузовом порту базы, все устроились в рубке в креслах позади пилота и штурмана. В грузовике защищаемые зоны невелики – рубка, контейнеры, сервисная, и пара коридоров, – и на опасных участках маршрута все должны быть в них как штык – это вам не круизный лайнер. Аскетичность обстановки тоже озадачивала – этим стенам, ручкам, люкам, решеткам и колонам не мешало бы познакомиться с наждачной шкуркой и краской… Наставник молчит? Нет, не заснул и все прекрасно слышит, но не резонирует, наблюдает. Мне казалось, что у него высокий социальный статус, и ездить на таком убогом транспорте… о нет, даже его сиденье протерто в двух местах, через маленькие дырки видна мягкая подкладка! – «И не мечтай, сморкаться на пол я не буду, причина в другом», – наконец он ответил с сарказмом. – «Высокие цивилизации устроены так, что производители создают вещи с длительным сроком использования, – так, предметы быта могут прослужить человеку всю жизнь, а дома и транспорт служат десяткам поколений при условии нормального обслуживания и своевременного ремонта. Основные расы Центра достигли технологического пика несколько миллиардов лет назад, с тех пор в технике для нашего уровня плотности мало что меняется. Разве что декор. Функция грузового корабля не страдает от небольших косметических дефектов интерьера, поэтому их не стремятся удалять, и даже рассматривают как своеобразный дизайн. И да, наждачкой этот сплав отшлифовать не удастся», – он слегка улыбнулся, повернув ко мне лицо. Мысленно разговаривая, он сидел справа, но сакцентировал этот момент мимикой. И еще показал мне в общих чертах технологию «выращивания» корабля как одного целого, при которой случаются индивидуальные нюансы его «тела», как родинки у людей. Лунный пейзаж на боковых экранах поплыл вниз, мы вышли за орбиту и взяли курс.
Скорость в Солнечной системе маленькая, потому что приходится контролировать маршрут от столкновений с малыми телами – метеоритами, астероидами, мусором. Отклонения малых тел от расчетных траекторий по причине активности ткани системы обычно невелики, но могут быть и внешние причины изменения их орбит и попадания в транспортный коридор – козни империи края. Формально сейчас мир, но диверсии с пиратством никто не отменял. Тем более, что генетический продукт и металлы, которые отсюда вывозят – востребованный товар в серой зоне – периферийной части галактики, не освоенной Центром и крупными империями в силу больших дистанций между звездными системами, их удаленности друг от друга. Десять минут я наблюдал наше движение относительно планет, потом попытался вздремнуть. Чуть заметные колебания силы гравитации подсказали, что начался разгон, мы вышли из Солнечной системы. Звездный пейзаж на экранах стал ярче, ближе к их краям звезды начали превращаться в эллипсы, потом – в яркие полосы. Пилоты сняли блокировку дверей, трое членов экипажа вышли, а мы отправились в каюты.
Несколько часов пути мне удалось поспать, а перед прилетом сон улетучился (никак, Наставник растормошил), и я выдвинулся в рубку.
– Эта система безопасна, защитный контур не замыкали, – ответил Небесный на зарождающийся у меня вопрос.
На экране был виден зелено-голубой шар, быстро растущий в размерах. В такие моменты подсознательное ожидание инерционных нагрузок все еще напоминает о себе холодком внутри, а моментальные повороты и остановки кораблей дразнят вестибулярный аппарат – стараюсь не пошатнуться, чтобы не будить надменность биодроидов. Минута маневров, и мы над ландшафтом.
– Пока команда будет заниматься грузовыми делами, студенты совершат экскурсию, – с педагогическими нотками маякнул Наставник, пригласив нас следовать са ним. Мы вошли в центр шлюза, пол под ногами исчез, но я был готов к этому фокусу, гравилуч быстро опустил нас на один из холмов. – Подберут на обратном пути, у нас часа два.
Начало дня, вокруг волны травы, гонимые теплым ветром. Контраст космических технологий в корабле и полудикой природы разительный, наверное, никогда к нему не привыкну. У подножия холма начинался город, небольшие здания на окраине расставлены в живописном беспорядке, кое-где среди зелени деревьев видны дорожки, площадки, бассейны и озера. Вдали синели силуэты нескольких небоскребов. Звон цикад и воздух с пьянящим ароматом трав – вызвали ностальгические воспоминания о безлюдных каменистых берегах Азовского моря, где я бывал в детстве. Выцветшая палатка с деревянными застежками на берегу безлюдной песчаной бухты, окруженной огромными камнями, ловля бычков на закидушку, фантастические гроты и скалы. Силуэты холмов в сумерках наполняли мое детское сознание хтоническим трепетом, когда я отдалялся один от палатки, и вот я уже не бегу – лечу над песчаной полосой пляжа в тишине, сквозь обжигающий горячий воздух туда, где трещит костер и кипит котелок, и два родных человека меня ждут… все осталось где-то там, в прошлой жизни… и одновременно всегда со мной.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
