И не помогут
Тут разговоры,
Ни осужденье, ни совет.
Душа, коль воет
И сердца стоны,
Дни – пустоцвет.
Цвета поблекли.
Звезда мерцает.
Её скрывает смог городской.
Одни проблемы.
И мысль слетает
В тревожный сон.
Сорвётся ль с неба,
Сгорит в пространстве
Иль яро воспылает вдруг?
Но нет ответа.
Пока не ясно.
Лишь сердца стук.
Моя надежда
Пока томится.
Хоть еле-еле, но все ж жива.
Моя надежда.
А вдруг случится?
Хотя, быть может, надеюсь зря.
Но сердце бьётся,
Пока надеюсь.
Хоть и шалит, сбивая такт.
Вдруг все вернётся
И в счастье двери
Откроют снова? Быть может так.
На счастье ль, на беду…?
Я зла, обид на сердце не держу.
Его я хламом сим не засоряю.
Другим не стану, но себе я докажу,
Что все проблемы только закаляют.
Возможно, что черствее стала я.
Но это внешне, на душе иначе.
Ведь за тебя бы жизнь я отдала.
Никто не будет знать, когда заплачу.
Меня не напугаешь тишиной.
Моя душа кричит толпы сильнее.
Удары, принесённые судьбой,
Они меня не бросят на колени.
Я буду жить на счастье ль, на беду…
Твой приговор страшнее заключенья.
Но нет, я не в обиде на судьбу.
И от тебя не жду освобожденья.
Твои слова – браслеты на руках.
То – в спину нож, колючка на заборе.
На воле, будто в четырёх стенах,
Когда на клочья сердце рвёт и душу горе.
Но я живу на счастье ль, на беду…
Я веры и надежды не теряю.
Я прошлое на сердце берегу
И на плечо иглою набиваю.
Пусть смотрят все, им не понять:
В наколке этой смысла сколько.
И я не стану объяснять.
Прочувствовать лишь можно только.
Чужих я в душу не впущу.
Чужим на сердце места нету.
Им не понять, о чём грущу.
И мне не надо их совета.
Пусть судит Бог. Не им судить.
По совести, по чести судит.
Я не могу тебя забыть.
Молюсь, быть может, счастье будет.
Себя он сам приговорил
А у него наколок нет
И он в неволе не томился.
И в робу не был он одет
И на начальника не злился.
Он сам себя приговорил
И сроки сам себе отмерил.
Себя он в мысли заточил
И сам своё пытает тело.
В свои не верит он слова
И рюмку рюмкой подгоняет.
Он позабыл про все дела
И долг он свой не исполняет.
