Себя он в мысли заточил
Он за решёткой дум напрасных.
Он понимал, но позабыл,
Что жизнь бывает так прекрасна.
Он побоялся сделать шаг
И, опасаясь оступиться,
Не выдержал своих атак,
Что мысли: если не продлится?
Всё, что боялся потерять,
Ушло, но по другой причине.
Не надо было мысли мять,
Судьбу окутав паутиной.
Он сам себе отмерил срок
И быть, когда звонку решает.
Но он не понял сей урок
И счастья сам себя лишает.
Пускай, под кожей нет чернил,
На сердце же не смыть наколки.
Иглу он сам в него всадил.
Быть может, выдержит, он стойкий.
Себе он сам отмерил срок
И сам себе звонок назначит.
И до него он доживёт,
Коль мысли потекут иначе.
В суетной пучине
Надоело уже по асфальту ходить.
Надоели бетонные стены.
Не хочу в заточении города жить.
Он – уюта, понятий подмена.
Тут не меньше проблем, суеты и забот.
Только все же немного иные.
Здесь дрова не нужны, не растёт огород.
Будто то пережитки былые.
То – искусственный мир, что в решётке дорог.
Здесь природа лежит секторами.
И торгаш здесь порядки свои задаёт,
Все решая чужими руками.
Здесь непросто крутиться, непросто прожить.
Здесь за первенство нужно бороться.
Чтоб в долгах не тонуть, чтоб ко дну не пойти.
Здесь никто не поймёт иноходца.
Наплаву продержаться совсем нелегко
В этой суетной, бурной пучине.
Утекают года далеко-далеко
В суете по понятной причине.
Стану крепче, не паду
Достойно жизнь прожить желала.
Своим всегда жила умом.
Жила по правде, без обмана.
Любила свой, хоть скромный дом.
Теченью я не отдавалась.
Не прогибалась ни под кем.
Я просто жизнью наслаждалась,
Хоть много было в ней проблем.
Я не ждала и не просила.
Довольствовалась малым я.
А то, в семью что привносила,
То – искренность день ото дня.
И выгоды я не искала.
Любила чисто, просто так.
С тобой я просто счастье знала,
И это не забыть никак.
Прекрасно время это было.
Пела душа, бурлила кровь.
Я просто искренне любила
И чуяла твою любовь.
Жаль, то теперь былое время.
Навряд ли, можно воротить.
Ценила все, что я имела.
Без этого непросто жить.
Боль тела можно обезболить,
Боль сердца малость заглушить.
А муки те, что душу гложут,
Нельзя унять, прогнать, забыть.
Они ужасны, нестерпимы.
От них не деться никуда.
И, хоть почти для глаз незримы,
Они – поистине беда.
Ну, что ж, живу, несу си муки.
