Искатели голконды у незримых берегов

Якуб по выражению лица Лохматого понял – это мизер и наглое надувательство! И взялся за рогатку.

– А ну, мотай отседова! Ишь, жмот, выискался! Пять процентов… Всего то, на всего!

И это возымело действие.

– Ладно – ладно… треть добычи – ваша! – деловито пообещал он, пока степняк не успел пульнуть, на что Лохматый вообще-то был согласен, но не Якуб, который почему-то ещё пуще взъелся.

– Ни фига себе!.. Нас двое, а от добычи лишь третья часть… Ишь буржуи – кровопийца! – завыл он – Помещик – капиталист!

Бен оглянулся на Лохматого, который, ухмыльнувшись, продолжил своё никудышное дело.

– А насколько же вы рассчитываете? – не понял.

Игра, кажется, пошла по крупному. В приюте, откуда бежал Якуб царил культ грубой физической силы – каждый день он должен был давать по пять рублей старшекласснику, а другие взрослые отбирали еду. И таких издевательств он больше ни от кого не потерпит… Поднатужившись в гьисабе, он посчитал, и, поверите ли, впервые испытал к гостю уважение. Если где-нибудь и затаился даргинец не любящий шальных денег, так это был не тот парень… Сперва в уме, а затем, украдкой шевеля губами, он что-то посчитал, затем: – Всем троим поровну! – заломил он достойную по всем статьям цену. – И ни къуруша[6] меньше!

– Тебе – то, плюгавый, за что столько добра? – возмутился гость.

– Как за что? Может, я и найду его, пока вы будете канителиться. Я ж много чего умею. Плаваю, например, как рыба. А ныряю, так глубоко, что даже самые страшные приморские хулиганы утопить меня не смогли. По звёздам могу искать дорогу. Всякого метеорита определю породу. Пролезу в любую форточку украсть, если что потребуется. Тикаю так, что никто не догонит… И ещё… не люблю отличников.

– Ну, это ты зря, потому что я пятёрочник… Ладно, так и быть, – отступил гость, с явным сожалением, хотя прекрасно знал, что треть клада тоже огромное состояние. – Раз добычу делим поровну и средства поровну. Их у нас конечно не много, сложим их вместе и будем тратить сообща.

Поселенцы вывернули карманы, и оказалось у бедняков семь рублей на двоих. Баланс компании составил, 507 рублей!

– Прихлебатели выходит… нищие, – закивал гость ехидно. – Что ж, тем более что будете у меня на иждивении, зарубите на носу: руководитель этого предприятия – я! Я автор проекта и начальник службы безопасности.

– А не слишком ли много титулов ты отхватил за раз, – засомневался Отважный. – Зачем нам начальник службы безопасности, например? Чем он будет заниматься?

– Вы слишком бестолковы, чтобы зарабатывать своим трудом, потому заботу об успехе дела я беру на себя, – смилостивился он.

– Почему же это мы бестолковые? – отставил свою работу Лохматый.

Но Бен, и не думает отступать.

– Да потому что оба вы друг друга стоите: оба непутёвые, глупые бездельники.

– Ну вот, теперь он и меня задел, – взъярился Отважный. – Зададим, козлу жару, чтоб на нашей территории бодаться неповадно было?

И впрямь, лакец, перейдя порог дозволенного, читал им нотации в выражениях способных унизить кого угодно.

– «Зададим жару!» – передразнил Бен, ухмыльнувшись. – В силу своей тупости, кроме драки, и предложить то ничего не можешь, бедняжка… закрой рот! Зевнув, ты постоянно забываешь это сделать.

Якуб закрыл рот. Рядом с Негодой он и впрямь выглядел недоумком. Этот пёс работал по программе, которая поселенцам не знакома. И вообще мотивы его поступков находились за гранью их понимания. Они всё ещё не постигают, почему свой выбор он остановил именно на них, и в то же время ведёт себя дерзко, явно затевая ссору.

Бен в свою очередь, не давая им опомниться, заговорил спокойно и властно.

– Я, – говорит. – Лакец… а быть лакцем непросто… и вообще это особое звание… Ну вроде сержанта среди рядовых – привилегированный класс… И пока вы тут ушами хлопали, я давно уже уяснил – чем жизнь взрослее, тем она сложнее. Мы на пороге взрослой жизни и должны подготовиться к её неприятностям. А наипервая неприятность взрослой жизни – повиноваться чужой воле… А я не хочу, кому бы то ни было подчиняться. Сам хочу быть Шефом, Босом и Начальником. И чтобы им стать нужно драться, необходимо рисковать, потому в интересах дела расскажу о том, о чём открыто, не принято говорить… Я покажу вам, как открывать замки зажигания без ключа. Я научу, как выслеживать адреса кладов и перехватывать их сигналы. Вы у меня информатику будете изучать и логику. Вы у меня псы изведаете неизведанное… Но сперва – наперво, я научу вас всем мошенническим хитростям и жульническим уловкам. Покажу, как врать, не краснея, как мастерски заметать следы. После чего легко сможете проворачивать тёмные делишки без каких-либо последствий для себя. Словом, я открою перед вами тайны преступного мира!

А сам при этом держал в уме намерение, крепко встать на ноги за счет нещадной их эксплуатации. В силу чего хочет сделать ещё что-нибудь этакое, чтоб они поглубже заглотнули наживку.

– Многие мечтают отхватить кусок побольше, но не знают, как это сделать. Знаю, что у вас на уме… Иметь свои «тачки», мечта всей вашей жизни, но вскоре у вас будет столько всего, о чём даже не мечтали. К концу сезона удачи каждый из нас будет богат, как принц Бахрейна, – пообещал он; и, сжав кулак напоследок, прямо пригвоздил их на месте. – Клянусь – говорит, – чесперцем!

Поселенцы переглянулись. Хотя они прекрасно и осведомлены о его вздорном характере, однако, наконец, ему можно было поверить на все сто. Зарок с упоминанием чеснока с перцем, был самой крепкой клятвой тарикольских мальчишек. Значит, всё, что он говорил за последние полчаса, – святая правда!

– Думаю ему можно верить, – кивнул Отважный, тронув за рукав Лохматого.

Наконец – то завязалась между ними непринужденная беседа-разговор.

– Помните – ли с чего началась наша вражда?

– Тебе приглянулся «вигвам», который мы сняли на лето.

– А из-за чего он мне приглянулся, вам, конечно же, невдомёк.

– Откуда нам знать, что у тебя на уме… мы же не волшебники.

– Вообще-то, вы своей безграмотностью ставите под сомнение репутацию моей компании, – сокрушается гость. – Но, что поделаешь, сегодня я добрый… Так и быть раскрываю свою жуткую тайну… Держитесь, чтобы не упасть… тут поблизости, – говорит, находится условный знак, сделанный рукой «Джигита Ночи», который, как вы утверждали, был похуже какого-то Кудеяра.

На какое – то время воцарилась полная тишина.

– Врешь! – задохнулся Якуб, схватившись за первое попавшее деревцо.

– А вот и нет, – зашипел лакец. – Я вам это говорю, разве этого мало?

– И где же он? – замер мальчик, сочтя сообщение за розыгрыш. – Ориентировка, есть какой.

У поселенцев не было и доли его остроумия, живости и сообразительности и Бен недвусмысленно давал об этом знать. Он усмехнулся, приняв привычный для него наглый вид и с бесцеремонной дерзостью, которая была его силой, его оружием, бросил им:

– А под твоим патлатым дружком!

Покусившись на легенду, он проявил известную дерзость, сумел из массы противоречивой разноголосицы выбрать то главное, что позволило пролить свет истины на загадочную судьбу пропавшего купца. В чём убедился и Гамид, как только поднялся с валуна.

– Ах ты, чёрт! – воскликнул он, увидев, как легенда на глазах обретала подлинность.

На изрезанном временем камне записи, выдумать которых просто невозможно… На граните действительно красовались таинственные знаки со стрелкой, направленной в урочище Шурибарг. А чуть ниже ещё какие-то петроглифы, которые словно уходят вовнутрь камня. Знаки, по всему, сделаны были давным-давно, и, если как следует не всмотреться, терялись из виду. Не мудрено, что они до сих пор не заметили их среди морщин разноцветного лишайника.

– Но, а с чего ты взял, что это знаки Харбила? – наконец-то заинтересовался и Лохматый.

Тихое упорство лакца добилось-таки своего. Вид у его такое, словно ничего не произошло, но чувствовалось удовлетворение – наконец-то он зацепил и второго, но подсекать при этом не торопится. Начал водить.

– Знаете, чем я отличаюсь? Я могу зарабатывать на жизнь, а вы нет. Вы не можете превратить знания в деньги. Нельзя сказать «абракадабра» и решить свои проблемы, для этого необходимо информация и сила воли. Жизнь это не мечты и желания, а ПОСТУПКИ. Нужно всё планировать и шаг за шагом добиваться своего. Неотступно следовать за своей мечтой… Лишь предприняв действия для их достижения, мечты становятся целью!

Уверенный в правильности выбранной тактики, он добавил довесок, способный своей неотразимостью, смести с пути всякое ребяческое недоверие – протянул им якобы купленную за последние деньги истертую, выцветшую от времени старую как мир карту.

Нужно было быть непомерно изощренным фальсификатом, чтобы так изумить поселенцев. Но, шаг за шагом Бен своего добивался… И ход этот был ему необходим для придания легенде видимости действительно происшедшего события.

Обычным цейлонским чаем, застарелая бумага выглядела, как папирус их архива Тутанхамона и Шурибарг на ней походил на лист крапивы, от которой некая прожорливая гусеница отгрызла изрядные куски. Бумага пожелтела, чернила выцвели, и была испещрена еле заметными петроглифами, горами, реками и орлами. Бен легко провёл пальцами, ибо его оптимизм нуждался в обосновании. Несколько линий прояснили ситуацию: справа отвесные скалы, слева река, а по центру Табинский лес… Точно это они!

Хуторские лопухи подозрительно долго разглядывали схему со всех сторон и, хотя «документ» была изготовлена всего месяц назад, подлога не обнаружили. Карта была старинная, и по всем признакам подлинная и подлинность её не вызывал никаких сомнений. Сработал Бен, что называется, на совесть. Впрочем, как всегда. Маленькое колебание в подлинности документа возникло лишь у Отважного. Правда, всего труднее бывает обмануть самых маленьких недоумков. Все они, как правило, страшно подозрительны и боятся попасть впросак.

Сперва покоробив, он послушал кагъар[7] на шум, затем, прищурив глаза, посмотрел на просвет, а, напоследок смочив слюной палец, попробовал размазать чернила. И, в конце: – Но почему я не вижу тут главного? – впился в бумагу. – Къайда[8] крестик? Ну, где клад закопан?

– Ну, ты меня огорчил, – с укоризной качает Бен головой. – Ведешь себя как второгодник… Да если бы тут был крестик, зачем были мне вы? Я бы его и сам выкопал… Часть карты, где был крестик, мыши съели… Видишь следы.

– Тагдысь… какой от нее толк? – выпрямился Отважный. – Не темни. Мы же с тобой подельники и ты у нас Командор. – Приставил он руку к «козырьку».

– Нет, нет, не только Командор, но и босс-наставник, что значит Хавбегав, – поднял он палец, и с вызовом посмотрел на Лохматого.

Возражений на сей счет, как ни странно, не последовало. Молчание, как он понял, – знак согласия.

– Значит так, – вынес он свой вердикт, – часть карты съедена, но главное-то осталось… Местность! Раз на карте отсутствует западная окраина Шурибарга и последняя сохранившаяся стрелка Харбила тоже указывает туда, нам с вами придется обшманать этот угол от начала до конца. Это около 16 гектаров земли.

– Значит, тебе нужна была дешевая рабочая сила? – поморщился Отважный.

– Не боись, я буду работать наравне с вами, – пообещал он и, нагнетая, стрости, рассказал им про караван Бен Барки. – Хочу подчеркнуть, что все упомянутые мною личности реальны, и каждый факт основан на достоверных свидетельствах. Теперь вы знаете всё, что об этом деле знаю я, – закончил он свой рассказ. – Работа предстоит ужасно трудная, но не менее ужасно прибыльная. Готовы ли вы принять участие в моём деле?

Предложение Негоды повергло Гамида в пучину сомнений. Истории построенной на такой зыбкости как легенда не верилось. Благоразумнее было бы сохранить привычный образ жизни без тревог и потрясений – одним словом, надо было ответить «нет». Но этот пёс такими яркими красками разрисовал, какое их ждёт лучезарное будущее, что – недолго плелась заговор против Харбилов. Отбросил он неприязнь и былые обиды – сокровища, которые замаячили на горизонте, стоили того.

– Да! – рявкнул Якуб, опередив его, и на голубом мареве его горизонта вырос мираж сказочных стран. – Я согласен!.. Старина Лохматый, соглашайся и ты! С чем чёрт не шутит, а вдруг найдем! Вот будет здорово! К тому же ты его запросто сможешь включить в свою «Хронику тайн Табинского леса».

Нужно отметить, что последнего, на каждое лето родители оправляли сюда из Липецка, чтобы он не забывал язык отцов. «Иначе нас ждёт судьба УБЫХОВ исчезнувшей ветви сочинских черкесов. – Предупреждал отец. – Они потеряли свой язык, и перестал существовать как народ». И Гамид тут вёл на родном аварском некий дневник событий, который по возвращении обязан был представить на суд родителей. Возражений на сей счет и с его стороны тоже не последовало, ибо кладоискательство, как ни крути, отвечало и его вкусам.

– И никаких юшек – розыгрышей?

– Никаких, – заверил Бунгало. – Чесперец!

Были изложены взгляды, сделаны предложения и купившись на его липовую карту достигнуты договорённости.

Какая бы дурь не пришла в голову одному мальчугану, среди сверстников всегда найдутся единомышленники. Но они знать не знали, на какую опасную тропу вышли и что этот визит перевернёт им жизнь до неузнаваемости.

– Нас ждут великие дела! – удовлетворенно потер руками Негода и, злорадно хохотнув, добавил: – Хотя долго и брыкались, но вот, наконец, вы у меня на крючке-е… Вы даже не представляете, куда я вас поведу… А поведу, я вас лопухов, опасными зигзагами, вниз по кривой дорожке до самого дна. И что-то с вами будет – ужасть! Ну, полный кошмар… Вместе будем срок мотать!

Это было, конечно, не то, что хотелось бы услышать и Лохматый уже не лениво, как до того, а с видимым интересом одёргивает:

– Не умничай! А клад искать законно? Я хочу подзаработать, а не красть.

– Любой бизнес, говорят, это метод отбора денег не прибегая к разбою… Словом грабеж без ножа и кастета… Так что разбоем тут и не пахнет. Но, при этом дурные законы я не соблюдаю. Ты только послушай, «Если не хочешь, чтоб я тобой заинтересовался, – найдёшь что закопай обратно, – говорит мой закадычный друг «Кислая Рожа». Иначе статья 222 засветит, и замету за милую душу»… Слыхал? Каждый из нас, когда-нибудь делает что-то, за что непременно посадят, если поймают. А меня – то после всех подвигов точно упекут на лет пять.

– А ведь я дал бабушке слово, что завяжу с криминалом, и если я набедокурю, меня никто не спасёт, – задумался Отважный. – Скажи лучше, как будем искать? Клад ведь не валяется на поверхности, иначе бы его давно зацепили.

– И я тоже думаю, что он на глубине не меньше двух метров. Но если человек не может заглянуть дальше, чем может – зачем ему ГОЛОВА?

– Чёрт, хватит издеваться! – встал аварец. – Говори, что к чему или выметайся к дьяволу!

– Ладно – ладно, успокойся, – отошел Бенямин. – Разве я не говорил вам, тогда как возможности нашего мозга безграничны, используем мы их всего на три процента? Остальные 97, как говорит наш продвинутый дибир[9], богом заблокированы. Это чтоб мы не шалили. Я читал – в тех темных уголках нашего разума скрываются магические способности, о которых пишут в запрещённых книгах. И я найду туда доступ!

– Непосильные потуги, это, каким интересно, способом?

– Правила на то и существуют, чтоб их нарушать. Я нашёл прибор, который может изменить мир… разорвать поверхностное натяжение земли. И тогда, мы… как бы проваливаемся под землю, как водомерка в лужу, куда капнули мыльным раствором.

Поселенцы не знают, как такое возможно.

– А нельзя ли этот клад оттуда выманить? – размечтался Якуб, потому как проваливаться было страшновато.

– Выманить… это вряд ли, но сами туда заглянуть попробуем.

– Ну, как… как это сделать? У нас же нет дурного глаза, как у цыган.

– Люди всегда выигрывали смекалкой. Раз клад не берётся силой, придётся взять хитростью. Видимый мир от невидимой отделяет лишь тончайшая зеркальная плёнка, которую я думаю… прожечь.

– Как прожечь? Чем?

– Есть правило упёртых… называется правило трёх «Н» – НЕТ, НИЧЕГО, НЕВОЗМОЖНОГО. И соответствующий ему прибор. Но о нём нельзя вслух говорить. Боюсь, проболтаешься, – боится и, подойдя вплотную, зашептался. – Есть инструмент сужающий угол зрения. А при сужении угла зрения мы можем прожечь поверхность планеты, как прожигает линза бумагу… Но для этого нужно кое-что… нет ли у вас наклонностей, талантов каких-нибудь? – интересуется.

– Есть… У меня очень большие наклонности к еде, – честно признается младший, из слушателей показав большие похожие на сапёрные лопаты зубы.

– Да ты, что старик, с дуба рухнул? – отмахнулся Командор. – А вот нет ли у вас, например, какого-либо инструмента для поисков? – опять же выпендривается он, хотя прекрасно знает, что у них нет ничего подобного.

Но расторопный даргинец вновь выскочил вперёд.

– Есть! – рявкнул он, – мой инструмент всегда при мне! – и вытащил из заднего кармана… ложку!

– Боже! С кем я связался? – хватился лакец за голову, – это ж троглодиты… Пещерный народ… Я вот долго приглядываюсь к тебе… ты вообще, что-нибудь соображаешь?

Но, увидев, как те моментально приняли бульдожьи стойки, замахал руками.

– Ладно-ладно, будет вам! Завтра же переходим от теории к практике… познакомлю вас с неизведанным миром. Уговорили негодяи! Так и быть.

– А почему не сегодня? – запротестовал Отважный, подтягивая как обычно штаны, – зачем ждать до завтра? Ты же знаешь: главное в таких делах скорость… Ну, в смысле, пока остальные не очухались.

– Ох, и вумный же ты у нас. Ну, вумный – преумный! Ты, что же все 16 гектаров перекопать собираешься?

– А ты предлагаешь другое?

– Темнота степная! Лень говорят двигатель развития – будем брать умом, а не напором. Так, что рыть мы будем не вслепую.

– А как?

– Я сотру в порошок законы физики и вырвусь за рамки… обычного. Я нашёл прибор, который плевал на правила Бойля-Мариотта. С барьером земной поверхности можно справиться лишь с помощью технического средства, которая не признаёт никаких барьеров… Это чудо инженерной мысли наших предков.

– Японская штучка наверно?

– Нет… лакская!

Поселенцы переглянулись.

– Как лакская?

– А ты вперёд не заскакивай. Тебе должно быть известно, что книг я прочел больше, чем ты хингал[10] съел, потому я и не такие винты развинчивал.

Голос его вдруг посуровел и зазвенел металлом:

– Но хочу предупредить: моё предложение, мой проект не только выгоден, но и смертельно опасен! Ни один ферт, ни одна живая душа не должна знать о ней. Иначе нас прихлопнут, как клопов, – пугает он их.

– Ну да… Мы это хорошо понимаем.

– Нет, вы даже не представляете, какая тут заварится каша, если потомки Харбила пронюхают об этом. Если нас поймают, они убьют нас без сожалений… Запросто отправят к праотцам… Таков их безжалостный род. Понял ты, метеоритчик чёртов? – схватил он за грудки младшего.

– На меня можешь положиться, когда необходимо – я немой! – заверяет этот.

Таким образом, закоснелость поселенцев превратил их в лёгкую добычу для динамичного и склонного к риску Бенямина. Но они пока не знали, что ничтожная это встреча перевернёт не только их жизнь, но и жизнь многих тарикольцев.