1988 год. Старое новое предприятие

Глава 1

Не могу разобраться сам с собой. Не могу разобраться – чего же все-таки хочу, и чего мне не хватает? А получается, что не хватает мне того очерченного очень хлопотного круга проблем, к которым с таким трудом, наконец, привык. Привык к сопровождавшему меня эти два года самоощущению, которое выражается буквально двумя словами – постоянный стресс.

Стресс даже глубокими ночами, когда, вдруг, подкидывает трель телефонного звонка, и ты в потемках, по выверенному маршруту, пробираешься к телефонному аппарату, установленному в прихожей, стремишься побыстрее заглушить его – как бы де shy;тей не разбудил! – и из трубки, откуда-то из глубины ночи слышишь хрипловатый от недосыпа голос бодрствующей сменной телеграфистки:

– Виктор Васильевич, прошел сигнал «Ракета».

Так, минимум, один раз в неделю, военные ведомства проверяют бдительность оборони shy;тельных звеньев государства. И хоть уже давно знаешь – сигнал – учебный, все равно, тревожный холодок навевают кодовые слова. И уснуть после каждой такой побудки сразу не удается. Полная разрядка наступит утром, после доклада начальника телеграфа о том, что учебная телеграмма обработана успешно, и без нарушения установленных сроков доставлена всем адресатам. Таков «крест» начальника ТТС. Он обязан одним из первых «быть в курсе», и в случае чего, нести полную ответственность за сбой в работе оповещения.

Всё, телеграф теперь не твой! Так стоит ли переживать о такой потере? Может быть, по ночам теперь, будешь спать спокойно.

А внутренний голос подначивает самого себя:

– Но ведь с уходом двух цехов и фигура ты уже не та, Виктор Васильевич! Уменьшился твой вес в иерархии начальствующего состава областных связистов…

– Ну и что, что уменьшился? Вроде бы в ближайшее время начальником управления связи быть ты не стремишься. А в глазах регионального местного руководства ты как был начальником городской связи так им и останешься. Зато, может быть, поспокойнее будешь. Ох, буду ли… Ведь спокойствие, – это не должность, это – характер…

В духе времени формулировка приказа:

– «…в целях упорядочения структуры управления, и в связи с подготовкой к переводу отрасли с 1 января 1988 года на полный хозрасчет, самофинансирование, и двухзвенную систему управления… передать трудовые книжки и личные дела следующих работников…».

В списках фамилии 120 человек составляющих цех междугородной связи, 55 – из цеха телеграфа, 6 – из службы электропитания, 12 – из прочих служб. На 193 человека полегчало мое предприятие. Может быть, действительно, полегче станет…

– «… В связи с реорганизацией Синегорской телеграфно-телефонной станции в Городскую телефонную станцию – сделать соответствующие записи в трудовые книжки работников».

Сколько их у меня осталось – этих работников? Вместе со мной – 170 человек. Обыкновенное среднее предприятие.

Подписаны соответствующие приказы и на руководящий состав ГТС. Вот только с экономистом – проблемы. Все не покидают Мурносову иллюзии, что все-таки, управление связи заберет её к себе. Я по складу характера очень трудно расстаюсь с людьми, и по большому счету, как экономист, Валентина Васильевна меня устраивает. Потораплиаю:

– Решайтесь поскорее, Валентина Васильевна! Большое предприятие… маленькое… Какая разница? На любое предприятие в начале года новые проблемы наваливаются как снежный ком.

Мне нужна определенность с экономистом ГТС.

Знаю, что по-своему обрабатывают Мурносову и Макарычев и Пильникова. А её все не устраивает что-то, и что именно, понять невозможно. Сомнения её неопределенны, загадочны. Что она хочет выгадать? – непонятно, но с каждым днем её сомнения из-за зависшей неопределенности приобретают форму страха.

Фенин, по-прежнему, непреклонен. Дает понять, что еще немного времени и должность экономиста ГТС может занять свежий человек. А просто рядовым экономистом Мурносова быть не хочет. Только 25 января развеет она, наконец, свои колебания, и приказ о её назначении на ГТС будет подписан.

А пока утрясает она проблему с работниками участка электропитания. Инженер электропитания Яровая Надежда Дмитриевна, наоборот, категорически не желает переходить в областное предприятие.

– Найдите мне какую-нибудь работу на ГТС – умоляет она.

Надежда Дмитриевна почему-то презирает управление связи. У нее «зуб» на управление еще с тех времен, когда ТТС «с их помощью» неуклонно тонула в своих проблемах.

Легко сказать – найдите! Возможности по маневру кадрами, на вдвое уменьшившемся предприятии, значительно сузились.

– Но ведь в цехе АТС остается достаточно собственного оборудования электропитания! Оно по циклу своему автономно работает, и не зависит от той части, что передано управлению связи. Его ведь тоже надо обслуживать – резонно замечает Яровая.

– И действительно, – почему бы нам не иметь собственную группу электропитания? Ведь и АТС-7, и АТС-9, и АТС-66, и нарождающаяся АТС Васильковского микрорайона имеют собственные энергоисточники, включая старенький дизель «семерки», включая собственные энерговводы, до которых отделившейся управлению связи службе электропитания, точно, дела не будет. Стоит подумать о собственной группе!

Мурносова, Надежду Яровую держит в подругах. Хорошо знает и учитывает Валентина Васильевна её строптивый характер. А потому понятна ей «упертость» подруги в неприятии управления, и не пойти навстречу Яровой, бросить её на произвол судьбы Мурносова не может.

Тщательные проведенные расчеты на штат, требуемый для обслуживания, оставшегося на ГТС электропитания, определяют твердую потребность в трех работниках.

Фенин с расчетами и изложенными резонными замечаниями не спорит.

Так на ГТС рождается самостоятельная энергогруппа, в составе цеха АТС. Яровая её тут же укомплектовывает людьми. Вместе с ней остаются на ГТС два толковых монтера-энергетика.

Инженер первого отдела и по совместительству – парторг, Мелонская Раиса Федоровна мучительно ищет выход из создавшейся ситуации. Не остается на ГТС такого объема секретной работы, ради которого необходимо держать отдельного работника, а в управлении связи имеется свой, полностью укомплектованный, первый отдел. Конкретной специальности связиста Раиса Федоровна не имеет и ей грозит реальное сокращение. Кем все-таки может остаться на ГТС парторг Мелонская?..

Уборщицей?.. – ну как-то совсем не солидно! А что если секретарем-машинисткой?.. Уже теплее!.. Сейчас важно удержаться на работе, а дальше жизнь сама все расставит по местам. Вот только куда деть существующую машинистку Иру Лосеву?

Раиса Федоровна по роду своих, теперь, к сожалению, упраздняемых обязанностей, тесно контактирует с инспектором по кадрам Парк Светланой Григорьевной. После недолгих раздумываний, совместно с ней, решение найдено! Лосеву надо переместить в телефонистки.

Я не могу прослеживать все внутренние мотивы предлагаемых моими специалистами решений, а тут, даже без их предложений, как будто бы все само собой происходит.

В один из дней Ирина протягивает мне заявление с просьбой перевести её телефонисткой справочной службы. У неё обиженное лицо. Лицо, явно не гармонирует с проявленной добровольностью. Но я вряд ли узнаю, как её обрабатывали. Не придаю этому особого значения. Молодая девушка! Может быть, ей просто хочется сбежать от так опостылевших, вечно недовольных и шумных посетителей приемной! Подписываю заявление на перевод с сожалением. Я уже привык к сложившемуся ритму работы приемной, и сбои этого ритма сейчас мне не нужны. А их и не происходит.

Все решается как бы само собой. Следом за заявлением Лосевой, Парк Светлана приносит согласие Мелонской – поработать в приемной секретарем-машинисткой, и это гарантия, что режим работы приемной не изменится. Меня это устраивает, да и парторг Городской телефонной станции еще понадобится, ведь закрыть партийную организацию предприятия, даже если она и уменьшилась более чем в два раза, никто не позволит.

Глава 2

Двухзвенная система управления, что же это такое? В чем её преимущества? Оказывается то, что Областное производственно-техническое управление связи, являясь координирующим центром организации работы многочисленных производственных предприятий области, что само по себе очень важно, еще, разрабатывает и решает стратегические вопросы развития связи на подведомственной территории, наконец, контролирует в целом работу связи области – производством не считается!?

Да и очень уж портит статистику, что в управлении связи одни чиновники работают. Слишком уж раздут в стране чиновничий аппарат. А вот взяли они под свое крылышко парочку производственных цехов – все! Чиновниками они уже не являются, вернее, не так явно выглядит их количество на фоне многочисленных телефонисток, телеграфисток и ИТР межгорода и телеграфа.

Странно, что никто не обращает внимания на явную нелепость даже названия теперь головного предприятия связистов – ПО ОПТУС. Производственное объединение областного производственно-технического управления связи. Масло – масляное….

Зато министерство связи теперь непосредственно управляет производством! Двухзвенная схема… А то, что теперь, управление связи, явно озабоченное своими прямыми производственными обязанностями, конечно же, меньше станет уделять внимания нуждам и проблемам почти таких же теперь, как оно само, но – не головных предприятий, – над этим, похоже, никто не задумывается…

По вечерам, решаю проблемки соскучившихся по мне дочурок. Потом, дождавшись когда они, наконец, угомонятся одолеваемые сном, уютно расположатся, – одна на коленях, прижавшись к груди; вторая, – просто, к теплому папиному боку, – расслабившись в углу дивана, смотрю телевизор.

Свежие ветры веют по моей стране. К ставшим уже привычными, таким словам, как «гласность, перестройка» – добавляются все новые и новые. Самофинансирование и хозрасчет, Закон о государственном предприятии, госзаказ… Слова, рисующие неизведанные перспективы. Они пьянят, они прогнозируют мощный рывок в развитии страны, они сулят скорое, очень скорое, реальное улучшение жизни своих граждан.

Ошеломленные вылившейся как вода из ушата Гласностью, критически оценивая свою собственную жизнь, все мы начинаем с удивлением и некоторой растерянностью задавать сами себе вопросы.

И действительно, – почему проживая в самой мощной и богатой ресурсами стране, стране ставшей победительницей в самой тяжелой из случившихся войн на земле, стране – лидере по многим экономическим и научным достижениям, – мы унизительно отстаем по условиям жизни от загнивающих в алчном и бесчеловечном капитализме – западных стран? Да что там! Если бы только в западных…

Вот и недавно побывавший по путевке профсоюза в Германской Демократической Республике монтер радиоузла Шершнев Валера с упоением рассказывает, что он побывал в стране, в которой, по его словам, практически построен коммунизм. Но ведь это тоже социалистическая страна! Страна, ставшая социалистической гораздо позже нас! Страна, не меньше нас пострадавшая в той, проклятой войне. Там – коммунизм, а здесь – застой… Нет, не умеем мы работать!

Но почему, же сейчас, когда многие причины своей «плохой» жизни мы узнали – устранить нормально эти причины мы не можем? Вот и бич моей страны – пьянство! Так рьяно с ним боролись буквально год назад, что, оказывается, повырубали все виноградники! И теперь, просто не из чего делать даже хорошее вино. Вот уж воистину – заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт…

Да что там – вино! Сахар как будто корова языком слизала с прилавков. Теперь его продают по талонам. Говорят, что теперь весь сахар в стране несознательными гражданами переводится на производство самогона. Ведь водка в стране – теперь тоже по талонам! Ну, а коли по талонам – то полагается она и моей семье.

Мне не нужна водка, я просто не испытываю потребности её пить, но коли она мне положена – надо её выкупить. Не пропадать же добру… Складываю бутылки в ящики – может быть пригодится на какое-нибудь большое торжество.

Но коли, этот пресловутый литр в месяц, полагается по талону и упорно перебарывающему тягу к пьянству кабельщику Вите Чурсину, то он, получив её, теперь уже навязанную ему государством, непременно её, проклятую, выпьет. Вот он – результат бездумной кампанейщины! Вот и доборолось государство с пьянством, до непредвиденного финала…

Но, тем не менее, Витя Чурсин, а с ним и вся бригада кабельщиков-спайщиков на работе нетрезвыми пока не замечены. И одна из причин этого – страх лишиться складывающихся сейчас в приличные суммы их заработков. Как долго такое положение удастся сохранить…

Глава 3

Веют свежие ветры над государством. Моему новому старому предприятию тоже вот-вот придется начинать осваивать хозрасчет.

А пока надо провести собрание по итогам года. И одна из причин поторопиться с этим – необходимость выбрать Председателя профсоюзного комитета ГТС. Не может жизнь предприятия нормально протекать без профсоюзного комитета. Организация соцсоревнования, согласование и утверждение бесчисленных социальных решений, разработка и утверждение коллективного договора, наконец, – куда от этого деться.

И хоть итоги прошедшего года разошлись, разделились по двум разным коллективам, – работников обновившегося предприятия собрать – самое время. Люди должны быть уверены – вновь образовавшийся коллектив ждет прекрасное будущее, и хоть задачи у этого коллектива, в принципе, остались прежними и четко сформулированы – напомнить о них совсем не помешает.

Кандидат на вакантную должность Председателя профкома – один. Это инженер по технике безопасности Аликина Лидия Ивановна. На занимаемой ею не хлопотной должности, дополнительно исполнять общественные обязанности будет не накладно.

По складу характера Лидия Ивановна совсем не профсоюзный лидер. Незаметна и скромна, но послушна и исполнительна. Макарычев знает её гораздо лучше, чем я и считает, что в переломное для ГТС время она с важной общественной нагрузкой справится. А там – видно будет. Впрочем, это не совсем общественная работа. Председателю профкома полагается надбавка к окладу. Для Аликиной эти деньги лишними не являются и она, в принципе, не против своего избрания.

Людей в зале – добрая половина коллектива. Но впервые нет здесь крикливых и заполошных телефонисток, обычно создающих своими нарядными блузками праздничную обстановку. И если ранее на собраниях ТТС превалировали женщины, то теперь явно ощущается весомое присутствие мужчин.

Сосредоточенные от осознания своей важности кабельщики, с любопытством озирающиеся по сторонам и здоровающиеся со своими многочисленными знакомыми линейные монтеры.

Выглядят несколько отчужденными и настороженными радиоузловцы, оккупировавшие отдаленные ряды Красного уголка. Скромно прячутся за спины своих товарищей водители, совсем не привыкшие к вниманию.

Синим единым пятном, жидко разбавленным свободной одеждой телефонисток справочной службы, выделяется, своими рабочими халатами, цех АТС.

Дух грубой рабочей силы витает в зале. В зале явно ощущается присутствие настоящего рабочего класса. Именно он, неуклюжий и немногословный, теперь составляет основной стержень ГТС.

Оказывается, я совсем не знаю своих людей. На мое сообщение о том, что правопреемница ТТС – Городская телефонная станция как узко профильное специализированное предприятие, отныне полностью сосредотачивает свои усилия на решении конкретных вопросов, а именно эксплуатации и развития, собственно, телефонной сети и радиофикации областного центра, присутствующие в зале реагируют шумным одобрительным гулом.

Особенно заметна радость на лицах работников линейно-кабельного цеха. Еще бы! Теперь их труд не будет сравниваться с трудом цехов межгорода и телеграфа явно по специфике и условиям, несоизмеримым с их «приземленным» а поэтому, тяжелым трудом, с тяжестью, имеющей свойство многократно усиливаться под воздействием сурового климата.

Они рады, что ушли с пути два цеха, которые при подведении любых итогов соцсоревнования, своими гораздо легче добытыми результатами, непроизвольно складывающимся укором, невольно подчеркивали «никчемность и ущербность» ИХ работы.

Пусть работают сами по себе междугородчики под крылышком управления связи. Мы завидовать им, по примеру радиоузла, не будем.

Радуются гэтээсники. Они же видят как довольно их конкретное начальство – и Бугаенко и Висящев, успевшее уже разъяснить, что теперь у администрации ИХ предприятия иных, более важных, чем их, линейщиков, забот – нет. А славу свою они заработают сами. Только оценивать её надо справедливо. И прокормить себя новое предприятие, они уверены, сумеет.

Оригинальничает в своем выступлении Висящев:

– Виктор Васильевич, цех ЛКЦ поздравляет вас с новым назначением, – и поясняет, – теперь вам, как кучеру, еще вчера управляющему конем и трепетной ланью в одной упряжке, не придется выбирать кто из них лучший. Осталась в упряжке одна рабочая лошадь…

Для меня становится совершенно неожиданной обида, откровенно выплескиваемая оставшимся мне коллективом, на канувшую в лету Телеграфно-телефонную станцию. Я воспринимаю её уже спокойно и понимаю – эта обида не за последние два года. Это обида, скопившаяся тогда, раньше, до моего правления. Но как оказывается глубоко она сидит в сердцах линейщиков! Хотя была в сложившейся ситуации, безусловно, и вина их самих.

По большому счету, эмоции, особенно кабельщиков, мне близки. Анализируя наедине с собой работу на ТТС – задавал сам себе вопрос. Почему именно под моим руководством удалось практически за год вырваться предприятию из глубочайшего кризиса, почему этого не произошло ни под руководством Мирославцева, Мартьянова, Макарычева, Ковалева, наконец?

И приходил к убеждению, – они, конечно, понимали ключевое значение линейно-кабельного цеха в функционировании всей связи. Но они не прочувствовали на своей шкуре, на личной практике, всей тяжести этой работы и ответственности за её результаты на себе. Так, как это прочувствовал я во времена своего становления как связиста в Эксплуатационно-техническом узле связи, когда вынужден был, несмотря на высокую занимаемую должность, с лопатой в руках, наравне с рядовыми монтерами и кабельщиками их работу выполнять.

В силу склада своего характера и опыта, на ТТС я просто не мог давать оценку их труду, прежде, не пропустив ход действий работников линейно-кабельного цеха через себя, через свое восприятие. Именно это обстоятельство дало мне возможность холодным рассудком, руками Висящева и Бугаенко, справедливо, и распределить, и оценить их труд. И именно это и привело ТТС к выходу из кризиса.

И хоть я междугородчик по профессии, оказалось, что сердце мое принадлежит кабельщикам. А люди это тонко чувствуют… Хотя междугородчики на меня, думаю, тоже обидеться не успели.

Дуются только радиоузловцы, и причина этого для меня пока непонятна окончательно. Все им кажется, что я ущемляю их радиоузел. Присутствовавшие на собрании и Фенин, и председатель Областного профсоюзного комитета Ситникова П.И. в один голос уверяют радистов: – как работали, – так и будете работать…

Кандидатура в Председатели профкома ГТС Аликиной Лидии одобряется единодушно. Может она теперь формировать свои комиссии…

И все-таки самый главный вопрос, вписанный в повестку собрания – обсуждение и принятие нового Коллективного договора между профсоюзом и администрацией.

И, конечно же, особое место в пунктах договора занимает новая сетка премирования кабельной бригады за снижение повреждений. Она ужесточается, но происходит это эволюционным путем. Весь летне-осенний период бригада проработала строго в рамках того первого, не меняющегося с 1986 года соглашения, которое позволило вырвать предприятие из кризиса, существенно снизить кабельные повреждения, и более того, позволило свести их к приемлемому на прошедший период времени количеству. Но сделать так чтобы на конец дня этих повреждений было – ноль, – нам все-таки не удалось.

Заложенное действующей до настоящего времени сеткой количество повреждений между 150 и 50 позволило кабельщикам иметь максимальные восемьдесят процентов премии к окладу и без «нуля» – на конец дня. И никакая идеологическая обработка их, начальником цеха, никак не приводила к заветной для меня и Макарычева цели.

Да, на начало этого года мы имели лучший, просто невероятный, в том числе и для управления связи, результат в двадцать восемь повреждений. Но это не был НОЛЬ.

И сейчас, когда повреждения медленно, но продолжают снижаться – снижаться руками кабельщиков, которым в душе, по-прежнему, совсем не хочется окончательно избавиться от них, – потихоньку к нулю они приближаются. Только сейчас заставляет их сделать это не сетка премирования, не Штольц, не Макарычев и не Висящев.

Сделать это их заставляет – мороз. Это он усиленно работает над повышением изоляции кабельных жил. Это он не дает возможности строителям рыть землю и рвать кабели. Это он оберегает сейчас сети от всяких непредвиденных ЧП.

Куда деваться кабельщикам? Хоть и короток зимой световой день, но его достаточно, чтобы основательно заняться оставшимся немногочисленным количеством одиночных повреждений, и наконец, устранять их, что они вольно или невольно делают.

С одной стороны, структурные изменения, происходившие с предприятием, мучают душу. А с другой, вот уже полтора месяца нового года, разжигают во мне нешуточный азарт игрока, положительные эмоции от предвкушения достижения заветной цели. И азарт этот распространяется на моих надежных союзников Висящева и Макарычева.

Против нас, по-прежнему, играют все еще сохранившиеся в душах и монтеров и кабельщиков ностальгические страсти по временам хаоса и коллективной безответственности. Но они после изнурительной двухлетней борьбы все теряют и теряют свои силы. В их руках, и весной, и летом, и осенью были природные козыри, негативно воздействующие на сеть, но впервые за многие годы кабельщики не сумели их грамотно применить. Не сумели, или не захотели? Этого мы не знаем точно. И вот сейчас, пусть на короткий зимний срок, эти козыри, зимой, обернулись плюсом, для нас. И пользуемся ими мы сейчас на полную катушку.

Разгул метелей укорачивают усиливающиеся морозы, и давят они всех и вся. Съежившись от холода, люди ходят по улицам, а нам с Висящевым и Макарычевым все нипочем. Мы высматриваем, считаем и наслаждаемся «ласточками». Этими летними птицами, доставляющими нам, «прилетом своим» среди разгула зимы, неописуемое удовольствие.

Первая «ласточка» появилась и промелькнула перед нами 7 января. Именно в этот день на АТС-7, на конец дня, не осталось ни одного кабельного повреждения! Она вновь полетала над этой станцией 13 января, потом – пятнадцатого, двадцатого и совсем не улетала оттуда с двадцать второго по двадцать пятое января.

Я не удержался и приехал на АТС. Я никогда не видел такого счастливого лица кроссового работника. Это была Таня Белоногова. Её окружала тишина. Тишина на кроссе – когда такое было?! Нет повреждений!!!

Вслед за первой «ласточкой» прилетела и вторая. На этот раз уже на АТС-4. На самой крупной АТС города, в которую включено более пяти тысяч номеров – 15 января тоже не нашлось места кабельному повреждению. И тоже – неописуемая тишина на кроссе. Как она, оказывается, радует слух!

Хоть и молодые, но уже очень опытные работницы кросса Зоя Байорис, Шура Калугина оглушенные тишиной, твердят в голос:

– Виктор Васильевич, неужели такое, может быть?! Нет, это случайность…

– Случайность…, не случайность… – но хронических завалов на вашей АТС больше не будет. В этом можете быть твердо уверенными, – успокаиваю я их, – но конечно это может быть обеспечено только слаженной работой всех членов коллектива имеющих к повреждениям отношение, в том числе и вашей.

– Мы не подведем, Виктор Васильевич, – бубнит скороговоркой эмоциональная Зоя. Уж теперь-то, ни одно появившееся вновь повреждение мы не упустим из вида, пока не убедимся, что оно надежно устранено.

«Ласточка» сделала только разведывательный облет. Буквально в этот же день на АТС-4 возникли и держались не устраненными целых три дня два кабельных повреждения. 19 января – осталось одно, и двадцатого января «ласточка» посетила АТС-4 вновь.

Все чаще и чаще АТС-7, АТС-4, а новой АТС-9 Северной промзоны и сам бог велел, выходили на конец дня с нулевым количеством кабельных повреждений!

Такого никогда не было на памяти городского предприятия связи. Результат января по работе с кабельными повреждениями был ошеломляющий – целый месяц в среднем, в день было всего 5 кабельных повреждений!