Только взгляд у него был тяжёлый, но Анна давно поняла, что это просто особенность строения лица, и никак не отражает характер. Кожа у Багирова была светлая, как и шевелюра, а сейчас загорела под степным солнцем, так что оттенила серо-голубые, глубоко посаженные глаза. Прямые брови располагались близко к ним, что и создавало впечатление «тяжёлого взгляда». Но на его обще-положительный настрой это не влияло.
Бестужев закончил с санитарной обработкой, убрал спрей в карман, растёр состав по лицу.
– Посмотрели друг на друга, – приказал он. – Царапины, ссадины, синяки?
Десантников не касалось, только учёных. Парни посмотрели на лица друг друга, чтобы убедиться в отсутствии повреждений кожи. Бактерии, попавшие в кровь, требовали инъекций антибиотика.
– Лейтенант Лазарева…
Анна уже сняла шлем, пристегнула его к поясу, и приглаживала рукой взъерошенные короткие светло-русые волосы. Расчёску давно с собой не носила, всё равно расчёсывать нечего, да и, как правило, некогда.
На обращение Дмитрия взглянула на него.
– Проверьте меня, – произнёс тот.
Бестужев при таких процедурах глаз не отводил, чем создавал неудобство. Но деваться было некуда, так что Анна внимательно осмотрела лицо майора от верха лба по линии роста чёрных с коричневым отливом волос до подбородка. Кожа была чистой, без повреждений. На чёрных ресницах и на веках ещё оставался спрей, так что и без того выделяющиеся тёмно-карие глаза Дмитрия блестели.
– Всё хорошо, товарищ майор, – кивнула Лазарева.
Он ещё секунду не отводил глаз, тоже осматривая её лицо с крупными чертами. Этого, в принципе, не требовалось, ведь Анна носила на поле шлем, но Дмитрию нравились её большие серо-голубые глаза, и ещё больше её выразительные скулы. Сейчас можно было воспользоваться моментом, чтобы получить эстетическое удовольствие. Только не задерживаться с этим, иначе Лазарева заметит, то интерес не только практический.
Бестужев отвернулся от женщины, обвёл взглядом своих людей:
– Всё в порядке?
– Так точно, – отчиталась его группа.
– Отлично, – сказал Дмитрий, расстёгивая свою сумку. Он вытащил портативный сжигатель и протянул Анне: – Лейтенант, сможете починить?
– Сейчас?!
– Да, прямо сейчас.
– Есть.
Пока Лазарева осматривала устройство, Бестужев продолжал раздавать в руки сидящих рядом разные вещи: портативный выделитель ДНК, компьютерный планшет, какой-то контейнер… Он достался капитану Багирову.
Анна, разобравшись, что не работает автоподжиг в камере сгорания, быстро устранила неисправность, и уже протянула было устройство старшему учёному, но тот отрицательно покачал головой:
– Нет, держите напротив меня.
Оказывается, пока она была занята, майор превратил салон вертолёта в лабораторию. Все, кто был рядом, держали для него что-нибудь.
– Нет времени, – усмехнулся Дмитрий, открывая контейнер, который стоял на коленях у Кости. – Отделённая железа будет вырабатывать мутаген не долго.
И Лазарева замерла. Потому что увидела, что образец тела мутанта упакован в обычный контейнер с пластиковой крышкой.
– А-а-а… почему не в герметичном?! – выдохнула она, и едва не выронила сжигатель. Руки свело судорогой. – Это же…
– Герметичные закончились, – отмахнулся майор. – Так, до сих пор живая.
И точно, язык в контейнере дёргался, а из мягкой белой трубки, выходящей из него сбоку, на стенки брызгало прозрачной жидкостью.
– Господи… – сглотнула Анна.
Затошнило так стремительно, что пришлось запрокинуть голову и смотреть в потолок, чтобы не видеть этой картины.
– Проблемы, лейтенант? – спросил Дмитрий.
За этот вопрос Лазаревой захотелось сунуть руку старшего учёного в сжигатель.
– Да! – резко выдала она, не опуская головы.
Багиров усмехнулся, глядя на злое выражение лица лейтенанта Лазаревой, обращённое к потолку салона, и кивнул своим:
– Пластыри из аптечек.
Парни зашевелились, передали ему пластыри. Костя быстро наклеил их на контейнер, чтобы не было видно, что творится внутри.
– Всё, лейтенант, можете опустить голову, – сказал он.
Лазарева с облегчением выдохнула:
– Спасибо, товарищ капитан. Это нарушение правил безопасности!
Последнее адресовалось уже майору Бестужеву.
– Это безопасно, – ответил Дмитрий. – Мне можете поверить. Без взаимодействия с кровью ничего не случится.
Он вынул из нагрудного кармана вакуумную систему для забора крови, закатал рукав и взглянул на женщину:
– Не бойтесь. Я бы вами не рискнул.
– Не смешно, товарищ майор, – резко ответила Анна, но больше добавить ничего не успела, потому что Дмитрий воткнул иглу себе в вену.
Одновременно достал пластиковую трубочку для взятия проб, сунул её в контейнер, собрал со стенки прозрачную жидкость и ловко оторвал зубами пробирку с набранной кровью от своей руки. Потом вставил трубочку и пробирку в портативный выделитель ДНК, который ему подставил Паша, подождал пока кровь и мутаген сольются в устройство. Затем извлёк трубочку и пробирку и бросил точно в сжигатель на коленях у Анны. Всё за какие-то три секунды, чётко. Лазарева следила за его действиями с возмущением и восхищением.
Бестужев прирос глазами к окуляру выделителя ДНК, наблюдая инфицирование крови вживую. Картинка с внутренних камер устройства шла на планшет Паши. Тот тоже смотрел.
– Вот началось, видишь? – спросил Дмитрий.
– Ага, – Третьяков увеличил изображение цепочек ДНК на дисплее.
– Данные пишешь?
– Конечно. Наблюдаем распад кодирующего фрагмента ДНК. Всего тринадцать секунд продержался.
– Это потому что у нас всего пробирка крови, а не живой организм, – Бестужев не отрывался от наблюдения. – Нужно повторить инфицирование нервной и костной ткани. И на живом организме, конечно.
