Элен фыркнула. В это время на пороге лавки появился сам хозяин – точно такой, какого рисует воображение при словах «тайанский продавец древностей». Сухонький маленький старичок с кожей цвета лимонной корки и реденькой бородкой клинышком. Голову его закрывала черная шапочка, завязанная под подбородком, просторный кафтан тоже был черным, а нижнее одеяние – бледно-серым. Улыбался старичок самым приветливым образом, показывая два крупных передних зуба, и жестами приглашал иностранок войти.
Элен решительно поднялась и шагнула к дверям.
– Куда ты, – слабо запротестовала Патриция, но последовала за подругой.
Старичок, не переставая бормотать, улыбаться и кланяться, ввел их внутрь.
– Что он говорит? – полюбопытствовала Элен.
– А как ты думаешь? Уверяет: здесь мы найдем именно то, что ищем.
Патриция со скучающим видом обводила взглядом связки амулетов от злых духов; ряды деревянных Будд – от крохотных, умещавшихся на ладони, до превышавших рост человека; грубо раскрашенную фарфоровую и керамическую посуду, где на потребу иностранцам изображены были прекрасные тайанки с веерами и зонтиками в руках или свирепые тайанцы, сжимающие мечи.
Элен смотрела на хозяина. Судя по жестам, он обещал продать какую-то необыкновенную вещицу. Движением фокусника извлек из рукава зеркало на длинной ручке. Элен скосила глаза на подругу. Патриция стояла, угрюмо насупившись, и Элен отрицательно покачала головой. Тогда из другого рукава хозяин достал эмалевый ларец и с видом триумфатора поставил его перед Элен. Патриция скривилась. Хозяин суетливо тыкал пальцем в ларец и закатывал глаза, показывая, какую вопиющую глупость они совершают, отказываясь от этой драгоценности.
– Пойдем отсюда, – сказала Патриция, и подруги направились к двери.
Проворный старикашка опередил их, загородив дверь своим телом. Он кивал и раскидывал руки, уверяя, что теперь вынесет нечто действительно ценное.
– Дадим человеку последний шанс? – предложила Элен.
Они вернулись к прилавку. На этот раз продавец не стал копаться в недрах своего необъятного кафтана. Склонившись за прилавок, он принялся искать что-то в ворохе грязного тряпья на полу.
– Договоримся, – сурово произнесла Патриция, – если он покажет что-то стоящее, охать и восторгаться не будем. Иначе цена подскочит втрое.
Элен согласно кивнула.
Продавец тем временем поставил на прилавок маленький фарфоровый чайник без крышечки. Внутри донышко чайника было окрашено в темно-синий цвет. Переходя на стенки, цвет светлел и менялся от лазуритового до бледно-бирюзового. И по этому фону были разбросаны белые головки хризантем: на донышке – самая крупная, кверху – все меньше и меньше.
Хозяин лавки знаком предложил Элен подождать и стал наливать в чайник кипяток. По мере того, как фарфор нагревался, изменялся его цвет. Фон сделался темно-лиловым, ровным. Цветок на донышке стал пунцовым, чуть выше – алым, еще выше – оранжевым, потом – розовым.
Наружная роспись тоже изменилась. Там были изображены три дамы. Одна, присев на корточки, ловила светлячков. Другая – смотрелась в зеркало. Третья – заглядывала в приотворенную створку ворот. Первая дама была в розово-алом одеянии, вторая – в серо-зеленом, третья – в сине-фиолетовом. Когда стенки чайника прогрелись, все три фигуры выцвели, поблекли, остался лишь светлый контур. Зато проявились очерченные тонкой линией картины. Изгиб реки и перила моста, столбы веранды и вершина горы, ветви сосны и крыша павильона.
Элен слегка кашлянула, стараясь придать своему голосу сухое и строгое звучание – чтобы сбить цену. Но не успела и рта раскрыть, как раздался захлебывающийся от восторга вопль Патриции.
– Элен, произошло чудо! Нам неслыханно повезло! Ты держишь в руках изделие мастерских Цуна! Возможно, к этому чайнику прикасались руки великого Ю-Чжана!
При этом у самой Патриции руки тряслись, глаза горели и весь вид выражал такой неприкрытый восторг, что пропала всякая надежда убедить хозяина, будто чайник недостаточно хорош, и берут они его только из жалости к почтенному владельцу.
– Сколько? – спросила Элен, исполненная самых мрачных подозрений.
Данный вопрос хозяин понял без перевода. Улыбнулся, поклонился и назвал сумму. Элен украдкой показала Патриции кулак.
После сорока пяти минут яростного торга они вышли из лавки. Элен прижимала к груди чайник, завернутый в тонкую бумагу. Сзади поспешала Патриция, громко причитая:
– Умоляю, не споткнись! Осторожней, ступенька! Берегись, справа прохожий! Внимание, впереди прилавок!
К тому времени, как подруги добрались до отеля, их сопровождала толпа зевак, заключавших пари: удастся блондинке донести свою ношу, несмотря на истошные вопли рыжей, или нет. Кто-то сердобольно заметил, что предпочел бы грохнуть сверток о мостовую, чем выслушивать подобные причитания.
– Послушай, волшебница-сирена, – сказала Элен, останавливаясь на ступенях отеля. – Сейчас еще голосить рано. Завтра начнешь.
– Почему?
– Потому что завтра придется отсюда съехать. Отныне этот отель нам не по карману.
* * *
Вода была повсюду: под ногами, справа, слева, над головой. Упоительно-синяя вода – такого насыщенного цвета Элен не встречала давно. Сквозь прозрачное стекло видно было, как плавно колышутся водоросли, россыпью искр проносятся мелкие рыбешки. Загадочная рыба с плавниками, огромными, словно крылья, сверху – серая в белый горошек, снизу – беловатая, медленно опустилась на дно. Ее плавники трепетали, словно оборки бального платья. Элен повернулась в другую сторону – косяк крупных серебристых рыб огибал подводную скалу. У самой скалы копошились мелкие членистоногие создания, похожие на пауков. За ними, выкатив круглые глаза с голубоватыми белками, наблюдала синяя рыба, состоящая из одной необъятной головы. Элен посмотрела наверх. В густой синеве, сокращая свое полупрозрачное тело, пульсировала медуза.
– Восхитительно, – заметила Патриция.
– Не разделяю твоего восторга. Все эти твари кажутся мне отвратительными. К тому же…
Элен мрачно уставилась себе под ноги. Снизу на нее взирала светящаяся рыба и выразительно шевелила губами.
– Что «к тому же»? – спросила Патриция.
– Эти создания уверены, что мы явились сюда для их удовольствия.
– Ты думаешь? – Патриция глубокомысленно оглядела рыбу.
– Уверена, – категорически заявила Элен.
Они стояли в центральном зале океанария. Посетителей было мало, так что подруги могли вдосталь налюбоваться подводными жильцами.
– Сегодня у рыб мало впечатлений, – продолжала Элен. – Посмотри, как липнут к стеклам. Люди их обслуживают: чистят аквариумы, привозят свежую воду, высаживают водоросли, засыпают корм… Вот эти «дары моря» и воображают – мы с тобой пришли их развлечь.
Внезапно Элен обнаружила, что Патриция ее не слушает. Стоя на цыпочках и вытянув шею, она старалась рассмотреть кого-то, находившегося в соседнем зале. Элен взглянула в том же направлении, пытаясь понять, что так заинтересовало дорогую подругу. Выбор оказался невелик. В аквариуме на песке лежала гигантская черепаха. А возле аквариума, барабаня пальцами по стеклу, стоял какой-то человек. Элен некоторое время колебалась, не зная, кому отдать предпочтение. У черепахи хотя бы имелся нарядный панцирь. Мужчина же, по примеру большинства тайанцев, одет был на редкость плохо – в потертые джинсы и грубый вязаный свитер. Сквозь толщу воды трудно было рассмотреть лицо. Черные волосы выбивались из-под надвинутой на лоб темно-синей кепки. Нет, он никак не походил на скучающего миллионера, а потому – не сомневалась Элен – внимания не заслуживал. Но Патриция, похоже, рассуждала иначе. Улыбка на ее губах становилась все отчетливее. Когда шире улыбнуться стало невозможно, Патриция перешла к активным действиям и в свою очередь забарабанила пальцами по стеклу. Черепаха продолжала лениво шевелить ластами, мужчина упивался этим зрелищем. Патриция привлекла только внимание служителя, заявившего, что она нервирует рыб.
В это мгновение Элен заметила, что сама сделалась объектом пристального внимания гигантского краба. В его выпученных глазках застыл восторг, клешни были гостеприимно распахнуты. Элен попятилась.
Мужчина наконец-то оторвался от созерцания черепахи и направился дальше. Патриция ринулась в погоню за ним. Элен приотстала и могла без помех наблюдать, как Патриция, догнав ничего не подозревавшего посетителя, ладонями закрыла ему глаза.
Пуленепробиваемое стекло – вот что спасло рыб. Будь стекло чуточку потоньше, рыбы выплеснулись бы на пол, а Патриция заняла их место в аквариуме. Теперь же Патриция сидела на полу, в трех метрах от той точки, где находилась за секунду до этого. А мужчина, чья реакция, по мнению Элен, оказалась стремительной, хотя и несколько странной, обернувшись, застыл на месте.
Элен заключила, что была глубоко неправа. На этого человека стоило обратить внимание. У него было очень красивое и очень необычное лицо. Безусловно, жесткое. Вероятно, он был способен проявить крайнюю твердость. Но еще скорее – совершить незаурядный поступок. Пожалуй, Элен легко могла бы представить его среди полярных льдов или на капитанском мостике корабля в бушующем море. Или в любой иной ситуации, где требовалась сила духа и умение вести за собой других. Нельзя было вообразить лишь одного – что этот мужчина станет прятаться за чужими спинами.
Спустя мгновение лицо его уже не казалось Элен жестким. Напротив – растерянным и смущенным. Он шагнул к Патриции, помог ей подняться. Сказал по-английски:
– Я очень огорчен.
– Как это неприятно, – пролепетала Патриция. – Я-то надеялась вас обрадовать.
– Боюсь, это желание дорого вам обошлось.
– У вас всегда вызывает такой ужас встреча со старыми друзьями?
– Моей спине померещилась встреча со старыми врагами. Клянусь, спина будет наказана – и спина, и то, что ниже.
