– Ты тоже уснул? – спросил Юрген.
– Да.
– И что тебе снилось?
– Город посреди степи, – ответил Оташ. – А тебе?
– Так ведь не бывает… – ошалело прошептал Шу.
– Что не бывает?
– Мне тоже снился город посреди степи.
– Когда я был здесь с отцом, мне снились корабли и страны, в которых я потом побывал. Но город… Это должно что-то значить, но я не очень понимаю что. Думаю, что позже я смогу это понять.
– А я? Почему мне приснилось то же самое?
– Потому что небесный волк неслучайно привёл тебя ко мне.
– Что это значит?
– У моего отца не было верного друга и помощника. Не было его и у Данжура. Знаешь, у кого он был?
– У кого?
– У великого Тендзина.
– Это он объединил шоносар?
– Да. Отец как-то говорил, что его род как-то связан с родом Тендзина. Может быть, даже я и являюсь его потомком. Я думаю, что если бы у Тендзина не было бы поддержки, он не смог бы покорить все эти земли. И я без поддержки не смогу удержать их. Я сейчас говорю это первый и последний раз. Такого признания никто никогда от меня не услышит больше. Но у волчьего камня нельзя лгать. Ты будешь рядом со мной?
– Буду, – ответил Юрген, с трудом сглатывая подкативший к горлу ком. «Я больше никогда не буду доносить Рейну. Клянусь», – мысленно проговорил Шу, пожимая протянутую руку Оташа.
Когда они покинули волчий камень, Юрген осторожно спросил:
– А теперь-то мы можем поесть?
Оташ вдруг расхохотался. Шу даже не подозревал, что он умеет так смеяться.
– Ну чего ты? – обиженно протянул он. – У меня молодой растущий организм. Я мужчина, в конце концов!
– Да, теперь мы можем поесть, – ответил, наконец, шоно.
–Ты будешь охотиться? – оживился Юрген.
– Мы будем. Ты же хотел научиться стрелять из лука?
– Хотел. Хочу. Очень хочу.
– Ну, значит, продолжим обучение.
– А ты когда научился стрелять?
– Трудно сказать. Сколько себя помню, я уже ездил на коне и у меня был лук.
– Ещё скажи, что ты родился уже с луком.
– Нет, это вряд ли, – серьёзно ответил Оташ.
Они проехали ещё немного, и шоно остановил коня.
– Что? – спросил Юрген. – Охотиться?
– Да, – кивнул Оташ и спрыгнул на землю. – Надо будет подарить тебе лук. А пока держи мой. Помнишь, как я тебе показывал?
– Помню, – кивнул Шу, принимая лук. – Куда мне целиться?
– Давай вон в то дерево впереди. Видишь? Сучковатое такое.
– Вижу.
Юрген натянул тетиву. Стрела даже не долетела до дерева. Шу нервно опустил лук.
– Ты ведь не сразу научился играть на флейте? – спросил подошедший Оташ.
– Не сразу.
– Но ты чудесно играешь теперь. Давай я тебе помогу.
С этими словами шоно вложил в руку Юргена новую стрелу. Стоя рядом, Оташ направил норта, поправил положение его ног и рук, вплоть до каждого из пальцев, сжимавших лук и стрелу с тетивой. Когда Юрген выстрелил снова, стрела вонзилась в то самое дерево.
– Запомни это, – проговорил Оташ. – И тренируйся каждый день.
– Обязательно буду, – кивнул Шу.
– А теперь отдай мне лук, а сам разведи огонь.
Когда Юрген справился с костром, вернулся Оташ. В руке он нёс подстреленную им птицу. Шоно умело ощипал дичь, а затем, соорудив вертел, поджарил её на огне. Юргену показалось, что он ничего вкуснее в своей жизни не ел.
Назад они ехали немного другой дорогой, но ночь всё равно застала их в пути.
– Надеюсь, в этот раз без разбойников, – проговорил Юрген, укладываясь на расстеленную шкуру.
– Всё будет хорошо, – уверенно ответил Оташ. И он был прав, по крайней мере, по поводу ближайшей ночи. Утром Юрген почувствовал себя выспавшимся и совершенно отдохнувшим. В шоносар они вернулись уже к полудню.
Оташ сразу же направился к Сагдаю, а Юрген понимал, что ему необходимо было доложиться Рейну. Клятву, данную у волчьего камня, Шу нарушать не собирался, но и потерять работу он тоже не мог. Придя в гер посла, Юрген застал того за чтением какого-то письма.
– Что пишут? – забыв поздороваться, поинтересовался Шу.
