– Какой?
– Пришибленный.
– Тебе кажется.
– Даже я вижу, что у вас что-то случилось, – проговорил Рейн, отрываясь от чтения.
– Как вы думаете, сарби могут меня за что-то невзлюбить? – спросил Шу.
– Они могут вам позавидовать, – ответил Арчибальд.
– Тому, что я помощник шоно?
– Верно.
– Но шоно имеет на это право.
– Вы норт.
– То есть дело только в этом? Если бы я был сарби, такого бы не было?
– Кто-то бы всё равно вам завидовал, но делал бы это молча.
– Юрген, тебе кто-то что-то сказал? – догадался Олаф.
– Сказал.
– Вам так важно, что о вас говорят? – спросил Рейн.
– Нет, но мне неприятно, если они … когда они говорят такое…
– Невозможно нравиться всем, господин Шу. Особенно если вы помощник шоно.
Юрген снова не стал ничего говорить Оташу, но он и не подозревал, с какой скоростью слух, пущенный Сабирой, может распространиться по всему шоносару. То, что он дошёл и до самого Оташа, Юрген понял, когда однажды вечером шоно зашёл в гер и зло проговорил:
– Почему они думают, что имеют право учить меня жить? Я стал шоно милостью небесного волка, или они уже об этом забыли? Как у них язык поворачивается, чтобы указывать мне?
– Это из-за меня, да? – тихо спросил Юрген.
– Хотел бы я сказать нет.
– Это Сабира.
– Что Сабира?
– Она пустила слух.
– То есть ты знаешь?
– Знаю. Сабира говорила со мной.
– И давно?
– В наш первый день на этой стоянке.
– Почему ты скрыл это от меня? – Оташ снова злился.
– Не хотел тебя расстраивать.
– Не помогло, как видишь! Что она тебе наговорила?
– Что я всё это ну… специально. И что она не допустит, чтобы норт управлял шоносаром.
– Да она рехнулась!
– Я ей так и сказал.
– Она, что, до такой степени считает меня слабым? Что я могу позволить тебе или кому бы то ни было воспользоваться собой?
– Ей просто не нравится, что я норт. Не думаю, что она считает тебя слабым.
– Ты должен был мне сразу же рассказать об этом. Вот как я буду тебе верить, если ты постоянно что-то скрываешь?
Юрген промолчал. Он видел, что Оташ был на взводе, и понимал, что любые его слова прозвучат как неудачная попытка оправдаться.
– Одно дело, когда бунтуют сивары, но совсем другое, когда против тебя встают сарби, – проговорил Оташ.
– Разве они встали против тебя? – спросил Юрген.
– Они оспаривают мои решения. Они настроены против тебя. Разве это не бунт?
– И что ты собираешься делать? Прогонишь меня?
– Какой же ты идиот! Во-первых, если я прогоню тебя, я пойду у них на поводу и таким образом покажу, что мной можно управлять. А во-вторых, ты тоже настолько не доверяешь мне и моим словам, что думаешь, что я могу так поступить? Разве я не говорил тебе, что ты моя семья?
– Прости. Мне трудно.
– Что тебе трудно?
– Верить, что я действительно кому-то нужен.
– Мне тоже трудно, но давай уж как-нибудь попытаемся.
– Так что ты будешь делать, Таш?
– То, что я хочу сделать… – шоно замолчал.
– Что?
