Невероятные детективные истории

– Я подумаю над вашим предложением, – засмеялась Моника.

– Да, подумайте, – пузатый протянул Монике свою визитку. – И муж будет доволен – жена всегда дома, готовит лазанью, а не ездит каждый день по экскурсиям. Тысячу раз рассказывать одно и то же! Свихнуться можно.

– Разве могут надоесть эти необыкновенные красоты?! – возразила Моника. – Чем больше рассказываешь, тем глубже постигаешь историю своей страны… А мужа у меня нет.

– Как нет мужа? У такой милой и симпатичной женщины нет мужа? Это почему же?

– У многих итальянских женщин проблемы с замужеством, главным образом, из-за будущей свекрови. Молодые пары встречаются десять лет, но в брак не вступают. Наши мужчины до 40 лет – маменькины сынки и хотят, чтобы жена ухаживала за ними в точности, как мать.

– Ну, и что в этом особенного? Жена и должна ухаживать за мужем.

– Для этого нужно, чтобы муж обеспечивал семью, а у нас на Сицилии, знаете ли, безработица.

– И куда ваша мафия смотрит?! – усмехнулась Вера.

– Что вы все о мафии, да о мафии? – возмутилась Моника. – У вас самих мафия!

– И все же. Арестовали крестного отца и еще девять главарей. А куда делись остальные?

– Крестному отцу на жизнь жаловаться не приходится. Тюрьму, в которой его содержат, в народе называют пятизвездочным отелем. Оставшиеся на свободе разъехались по небольшим городкам. Кстати, ведут очень скромный образ жизни и помогают всем нуждающимся.

– Но когда-нибудь потребуют вернуть долг, – заметил пузатый.

– Да, это так, – вздохнула Моника. – Если вас интересует жизнь нашей глубинки, могу предложить вам интересную экскурсию «Неизвестная Сицилия». Послезавтра вас устроит?

– Устроит! Это класс! – в один голос завопили молодые девушки из Сургута.

– А теперь пора перекусить. Большинство итальянцев, чтобы не тратить время, едят на обед граниту – очень вкусную булочку с мороженым.

– Нет, так не пойдет, – возразил пузатый. – Обедать, так обедать.

– Хорошо, тогда мы заедем в небольшой ресторан, где отлично готовят рыбу-меч на гриле.

Вдоль окруженной скалистыми горами дороги на 300 метров черной полосой растянулась похоронная процессия: малорослые, но крепкие с виду мужчины в черном, женщины в черных платках и длинных траурных платьях, застывшие, как изваяние, сумрачные лица. Над толпой возвышается плечистая фигура мужчины лет 50-и с длинными, чуть тронутыми сединой волосами и покрытыми буйной порослью небритыми щеками. Мужчина поддерживает под руку рано состарившуюся, но все еще красивую женщину.

– Вот, Архимед, – обращается к нему древний как развалины рухнувших цивилизаций моршинистый старец, – и до твоего друга Антонио дотянулась рука копов.

– Рука правосудия, – хотел ты сказать.

– А что такое правосудие? Право судить. Кто дал им это право? У Антонио осталось четверо детей. Кто будет их кормить, одевать, учить? Ты только взгляни на их мать! Джулия согнулась от горя как тростинка на ветру.

– Я не оставлю детей, тем более, что своих у меня нет.

– В этом вина твоей Джеммы. Зачем ты позволил ей сделать аборт?

– Джемма никогда не делала аборт.

– Ты хочешь сказать, что дело в тебе?

– Можно и так сказать – у нас не было супружеских отношений.

– Я не понимаю тебя, Архимед, но это ваше личное дело. Однако, скажи, на какие деньги ты намерен поднять детей? Целыми днями сидишь взаперти и занимаешься какой-то ерундой.

– Как можно судить о том, чего не знаешь? Ты сам говорил когда-то, что у меня мозги моего предка. Я уже почти достиг цели.

– Архимед из Сиракуз умел выколачивать деньги из правителей. А тебя, ты уж прости меня старика за откровенность, кормила жена, да успокой Господь ее душу.

– Джемма обожала животных, особенно собак, и у нее получалось заниматься разведением. Я тоже люблю их и помогал, как мог. Кстати, из меня мог бы получиться отличный парикмахер.

– Ты ей помогал? Это Антонио возил в Рим ваших элитных щенков, давал объявление в интернете, находил клиентов. Ты бы лучше подумал о том, как подороже продать свой мозг. И почему ты держишься в стороне от семьи? Я и посоветовать ничего не могу, так как не знаю, что ты там такое изобрел.

– Боюсь, что мне трудно будет объснить тебе. Это что-то вроде робота, только очень маленького.

– И кому нужен этот твой робот-лиллипут? Вот если бы ты изобрел Терминатора, мы бы нашли ему достойное применение.

– Мой робот намного меньше, чем самый маленький из лиллипутов, а возможностей у него в десятки раз больше, чем у Терминатора.

– Да, трудно тебя понять, но не сомневайся – мы во всем разберемся. Мы не враги тебе, Архимед. Мы хотим помочь. Давай, рассказывай так, чтобы я понял.

– Этот робот…

В этот момент со стороны деревни донеслись выстрелы. Плачущие дети бросаются к бьющейся в истерике Джулии.

– Сволочи! Даже в день похорон не оставлют моего Антонио!

– Пришли за Марко. Этот парень живым не сдастся. Архимед! Успокой женщину, – просит старик.

– Джулия, я… мы что-нибудь обзательно придумаем. Клянусь, ты и твои… нет, теперь наши дети не будут нуждаться. Я обещаю вам достойную жизнь.

Архимед достал из кармана мобильный новейшей модификации.

– Отдай старшему сыну, он давно просил.

– А что скажет Габриеле?! Мальчишки только подерутся из-за твоего подарка.

– Вот видишь, Архимед, мелкими подачками тут не отделаешься. Сейчас не время, но разговор нельзя откладывать. Поговорим после поминок.

– Хорошо, я расскажу тебе все.

Четырехзвездочный отель, в котором остановилась Вера, напоминал наблюдательный пункт, главной целью при строительстве которого было затруднить подход с любой стороны, обеспечив при этом обзор окрестностей в радиусе нескольких километров. Обещанная в рекламе близость песчаного пляжа была, мягко выражаясь, сильным преувеличением. Окруженное гигантскими фикусовыми деревьями и пальмами здание прилипло к крутому склону лысой горы, и спуститься к морю можно было только на автотранспорте по узкому серпантину. Правда, каждые пятнадцать минут к входу в отель подъезжал автобус и через пять минут доставлял всех желающих на принадлежащий отелю пляж, подступы к которому оккупировали торговцы турецкими, китайскими и индийскими товарами.