– Доченька! Доченька! – Воскликнула миссис Вейн подняв глаза вверх, чтобы увидеть галерку воображаемого театра.
– Пойдем уже, Сибилла, – нетерпеливо сказал ее брат. Он терпеть не мог театральность матери.
Они вышли на улицу, где солнечный свет спорил с облаками и пошли вниз по мрачной Юстон Роуд. Прохожие с удивлением смотрели на мрачного неряшливо одетого юношу, который сопровождал грациозную и изящную юную леди. Он был похож на простого садовника рядом со своей розой.
Время от времени Джим хмурился, улавливая на себе любопытные взгляды незнакомцев. Он ненавидел, когда его рассматривали. Это ощущение приходит к гениям на склоне лет, но никогда не покидает простых людей. Сибилла же не обращала на это никакого внимания. Ее любовь вызывала улыбку на ее лице. Сибилла думала о Прекрасном Принце, но не говорила о нем, чтобы не отвлекаться от своих мыслей. Вместо этого, она рассказывала о корабле, на котором Джим выйдет в море, о золоте, которое он обязательно найдет и о прекрасной леди, которую он, конечно же, спасет из лап разбойников в красных рубашках. По ее мнению, он не должен был оставаться матросом, или помощником капитана, или кем он там собирался стать. Ни в коем случае! Жизнь матроса просто ужасна. Даже представить страшно этот плен на корабле, пока высоченные волны пытаются опрокинуть его, а неудержимый ветер со свистом ломает мачты и рвет паруса. Прибыв в Мельбурн, он должен сразу покинуть корабль, попрощаться с капитаном и отправиться на золотые прииски. Менее чем за неделю он найдет огромный слиток чистого золота, крупнейший за всю историю, его будут доставлять тележкой в сопровождении шести полицейских. Трижды на них нападут лесные разбойники и трижды потерпят поражение. Хотя нет. Ему вообще не следует отправляться на рудники. Это ужасное место, где мужчины отравляют или стреляют друг в друга в баре, постоянно ругаясь при этом. Он должен был вести тихую фермерскую жизнь и разводить овец. Однажды, возвращаясь домой, он заметит прекрасную леди, похищенную каким негодяем. Он догонит их и спасет ее. Понятное дело, они влюбятся друг в друга, женятся и вернутся в Лондон, где будут жить в роскошном доме. Именно так, его ожидало прекрасное будущее. Но ему нужно быть добрым и терпеливым, и не тратить деньги на всякую ерунду. Хотя она и старше его всего на год, но знает о жизни гораздо больше. Кроме того, он должен обязательно писать ей с каждой почтой и каждый вечер молиться перед сном. Бог милостив, и он ему поможет. Она также будет за него молиться, и через несколько лет он вернется в Лондон богатым и счастливым.
Юноша невнимательно слушал ее и ничего не говорил в ответ. Он покидал дом с тяжелым сердцем.
Однако, не только это смущало его и нагоняло на него грусть. Даже его незначительного жизненного опыта хватало, чтобы понять, что Сибилла в опасности. Этот юный денди, в которого она влюбилась, не предвещал ничего хорошего. Он был джентльменом, именно за это Джеймс ненавидел его; ненавидел лютой классовой ненавистью, которая была непонятной ему самому, а от того была еще сильнее. Он также понимал, что удивительная беспечность и тщеславие собственной матери могли стать роковыми для Сибиллы. Сначала дети любят своих родителей, потом осуждают их. Иногда они их прощают.
Его мать! Он собирался кое-что у нее спросить, это кое-что не давало ему покоя уже несколько молчаливых месяцев. Случайно услышанная в театре фраза, насмешливый шепот, который он уловил однажды вечером за кулисами, разбудил в нем целую армию ужасающих догадок. Он вспоминал тот момент, когда его будто ударили кнутом по лицу. Он нахмурился, вплоть до того, что глубокая морщина прорезалась между веками, и с мученическим выражением лица прикусил губу.
– Ты не слушаешь ни слова из того, что я тебе говорю, – возмутилась Сибилла, – я тут строю замечательные планы твоего будущего. Скажи хоть слово.
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Что ты будешь хорошим мальчиком, и не будешь забывать о нас, – ответила она, улыбаясь.
Он пожал плечами.
– Ты забудешь обо мне быстрее, чем я о тебе, Сибилла.
Она покраснела.
– Что ты имеешь в виду, Джим?
– Я слышал, у тебя новый приятель. Кто он такой? Почему ты мне о нем не рассказала? Он не принесет тебе ничего хорошего.
– Остановись, Джим – сказала она. – Не смей плохо говорить о нем. Я люблю его.
– Да ты же даже его имени не знаешь, – ответил парень. – Кто он такой? Я имею право знать.
– Его зовут Прекрасный Принц. Разве не замечательное имя? Запомни его, глупый мальчишка. Если бы ты только увидел его, то сразу понял бы, что он прекрасней всех на свете. Однажды, когда ты вернешься из Австралии, вы познакомитесь. Он тебе понравится. Он всем нравится, а я люблю его. Как бы я хотела, чтобы ты мог прийти сегодня в театр. Он там будет, а я буду играть Джульетту. О, как же я ее сыграю! Джим, только представь, любить и играть Джульетту! Пока он будет сидеть в зале! Играть ради его удовольствия! Боюсь, я спугну зрителей, или справлю величайшее впечатление на них. Любить значит вознестись над самим собой. Бедный мистер Айзекс будет кричать «она гений» перед своими друзьями в баре. Он всегда верил в меня, а теперь уверует. Я это чувствую. И все это благодаря ему и только ему, моему Прекрасному Принцу, моему прекрасному повелителю. Но я такое ничтожество по сравнению с ним. Ну и что? Пока нищета ползет в двери, любовь влетает через окно. Нужно переписать наши пословицы. Все они были придуманы зимой, а сейчас же лето. Думаю, для меня сейчас наступила весна.
– Он джентльмен, – мрачно сказал юноша.
– Принц, – радостно воскликнула она. – Чего тебе еще нужно?
– Он хочет сделать из тебя рабыню.
– Меня ужасают мысли о свободе.
– Берегись его.
– Увидев его, нельзя не влюбиться, познакомившись с ним, нельзя ему не доверять.
– Ты просто сошла с ума из-за него, Сибилла.
Она засмеялась и взяла его за руку.
– Мой дорогой Джим, ты говоришь так, будто тебе сто лет. Однажды ты сам влюбишься. Тогда ты поймешь, что это такое. Не стоит так расстраиваться. Наоборот, тебе надо радоваться, что хоть ты и едешь от нас, ты оставляешь меня счастливее, чем когда-либо до этого. Нам обоим жилось нелегко, даже очень трудно. Но теперь все изменится. Ты отправляешься в новую жизнь, а я нашла ее для себя. Здесь есть свободные места, давай сядем и посмотрим на красивых людей.
Они сели в толпе. Тюльпаны на клумбах горели красным пламенем. Белая пыль будто наполняла воздух туманом. Над головами, будто гигантские бабочки, проплывали цветные зонтики.
Сибилла заставляла брата говорить о себе, своих надеждах и перспективах. Он говорил медленно и неохотно. Они обменивались словами, как игроки – фишками. Сибилла чувствовала себя подавленной, ведь она не могла передать свою радость брату. Наибольшим ее достижением была тень улыбки на его мрачном лице. Через некоторое время она замолчала. Вдруг она заметила знакомые золотистые кудри и улыбку на губах. Это Дориан Грей с двумя леди проезжал мимо в открытом экипаже. Она вскочила на ноги.
– Вот же он! – Воскликнула она.
– Кто? – Спросил Джим Вейн.
– Прекрасный Принц, – ответила она, глядя вслед экипажу.
Он также вскочил со своего сиденья и схватил ее за руку.
– Покажи его мне. Который из них? Укажи на него. Я должен его увидеть! – Воскликнул он, однако в тот же миг перед ними проехала карета графа Бервика, и экипаж исчез из поля зрения.
– Он исчез, – грустно сказала Сибилла. – Я так хотела, чтобы ты его увидел.
– Я тоже хотел увидеть, честное слово, если он тебя обидит, я убью его.
Она с ужасом посмотрела на него. Он еще раз повторил свои слова. Они пронзили воздух, будто кинжал. Люди вокруг начали смотреть на них. Дама, стоявшая рядом с Сибиллой, тихонько засмеялась.
– Пойдем отсюда, Джим, пойдем, – прошептала она ему и повела через толпу. Джим шел за ней и радовался сказанному.
Дойдя до статуи Ахилла, она обернулась. В ее глазах было сожаление, а на лице – улыбка. Она покачала головой.
– Какой же ты дурачок, Джим. Мальчишка с отвратительным характером, вот и все. Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты просто ревнуешь и злишься. Эх! Тебе нужно влюбиться. Любовь меняет людей к лучшему, а то, что ты сказал – ужасно.
– Мне уже шестнадцать, – ответил он. – И я знаю, что я говорю. Мать тебе не поможет. Она не понимает, как о тебе следует заботиться. Лучше бы я вообще не плыл в Австралию. Я уже всерьез думаю о том, чтобы отменить все. Если бы еще не были подписаны все бумаги, то я бы так и сделал.
– Не будь таким серьезным, Джим. Ты будто герой бессмысленной мелодрамы, из тех, что в них так любила играть мама. Я не собираюсь с тобой ссориться. Я его увидела, а один только взгляд на него дарит мне счастье. Мы не будем ссориться. Я знаю, что ты никогда не обидишь того, кого я люблю, правда?
– По крайней мере, пока ты его будешь любить, – ответил Джим.
– Я буду любить его всегда! – Воскликнула она.
– А он?
– Также всегда.
– Для него же лучше, чтобы так и было.
Она оттолкнула его. Затем засмеялась и положила руку ему на плечо. Он был еще мальчиком.
Вблизи Мраморной Арки они сели на омнибус, который подвез их почти под их неопрятный дом на Юстон Роуд. Пять часов уже прошло, а Сибилла должна была обязательно полежать несколько часов перед выступлением. Джим настаивал на этом. Он сказал, что лучше попрощается с ней без матери. Она была бы рада разыграть сцену, а Джим ненавидел любые сцены.
Поэтому они попрощались в комнате Сибиллы. В сердце юноши бушевали ревность и ненависть к чужаку, который, как ему казалось, встал между ним и сестрой. Однако, когда она крепко обняла его и запустила пальцы ему в волосы, его сердце растаяло, и он поцеловал ее с искренней любовью. Когда он спускался по лестнице, в его глазах сияли слезы.
