И только силой, данной с Высоты,
Его я выкорчую и залатаю раны.
* * *
Ну где ты, журавушка, или синица,
Или другая царица жар-птица,
Москва велика, поди ж не станица,
А паспорт скучает, пустует страница.
Ну где ты живешь, правда-сказка,
Мечту превращаешь ведь в ложь,
Во снах за причудливой маской
Ты шепчешь: «Меня не найдешь».
И странные птицы мелькают,
И снится проклятья печать,
И вены на лбу набухают,
И хочется в небо кричать.
* * *
На лице усталом счастье
Светит новою Луной,
Видно, кто-то, но нечасто,
Не проходит стороной.
Кому лебедь там со щукой,
А кому и вилы в бок,
Ну а ей, с подругой-скукой,
В горло горестный комок.
Но надеется и верит,
Что изменится судьба.
Много счастья жизнь отмерит —
Мужа, деток и добра.
* * *
Среди несданной стеклотары
Я попрощаюсь с тем, что будет,
Вином залью души пожары,
Оно и сердце мне остудит.
Не только сердце, но и ум
Мне охладит хмельной напиток
И растворит собою шум
От надоевших нервных пыток.
Я из Грааля пью вино,
Как молоком себя питая,
И на моей груди змея —
Всего лишь в жизни запятая.
* * *
Сильный человек нескучен,
Но только внешне это так,
А в душе – как пружина скручен,
Как описывал Пастернак.
Беспричинной бывает скука,
Радости только нет без причин,
Душа человека – философская штука,
Радость рождает серотонин.
Так будьте сильнее уныния,
Уныние – грех, коль не врут,
Хранит ваш покой ваша скиния,
В которой и пряник, и кнут.
* * *
Ум урезонивает жизнь,
Ее задор, ее веселье,
Ты с ним сначала разберись,
Чтобы не мучило похмелье.
Наш опыт – цепи для прогресса,
В делах царит консерватизм,
Чтоб исключить в душе эксцессы,
Убей в себе антагонизм.
И так вперед за новым светом,
Что знания в себе несут,
И удивишься сам ответам,
Что простотою потрясут.
* * *
Там запах старости
среди вещей ненужных,
Скрипящий патефон, охрипший
баритон,
И память лет наивно-добродушных,
И сутками молчащий телефон.
Она ушла, он вслед за ней,
И кошка с грустными глазами,
Жаль, бесполезен труд врачей,
