Слово и Чистота. Отражение
Течение времени, а точнее, наше восприятие его, довольно странная штука. Иногда минуты тянутся как часы, а бывает, что часы пролетают, будто секунды. Вот и сегодня солнце поднималось всё выше, а я сидел на одном месте, держа голову девушки на коленях, и совершенно не чувствовал полета минут. Спроси у меня кто-то «сколько сейчас времени» и я бы затруднился с ответом, поэтому мне сложно сказать, как долго Майя спала.
Принесённый и поставленный монахом рядом с нами чайник давно остыл, и за всё это время нас больше никто не тревожил, ни один из послушников не поднимался на площадку, не выглядывал из-за изгиба лестницы.
Солнце уже было довольно высоко, когда ресницы Майи дёрнулись. Я убрал ладонь от её волос, в остальном же не изменил своей позы. Девушка ещё пару минут лежала, притворяясь спящей, прежде чем открыла глаза.
В очередной раз за сегодня почувствовал себя бесчувственной сволочью, когда её взгляд вместо моих глаз уткнулся в непроницаемый щиток затемнённого стекла мотошлема. Не правильно это, но ничего не могу поделать со своей паранойей, даже в такой важный момент никак не переступить через неё.
Несколько секунд взгляд Майи скользил по непрозрачному забралу, после чего девушка дёрнулась и резко села. От этого быстрого движения у неё, видимо, свело ногу, что и немудрено, столько времени-то пролежать в не самой удобной позе, да ещё и на камнях. Шипение, сорвавшееся с её губ вследствие неожиданной боли, прогнало остаток сна.
Размяв пальцами щиколотку, девушка поправила волосы и, дёрнув плечом, игнорируя моё присутствие, потянулась к чайнику. Наполнила пиалу холодным чаем и, сделав большой глоток, при этом явно не чувствуя вкуса, встала на ноги и подошла к краю площадки. Порыв морского бриза разметал её причёску, но она этого не заметила, продолжая молча стоять и смотреть на залив.
Я не мешал ей, давая собраться с мыслями. Да и, по правде, все заготовленные фразы куда-то вылетели из моей головы. Взрослый, умудрённый опытом мужчина в облике малолетнего парня просто сидел на камнях и не знал, что сказать. Удивительно, так как ещё несколько минут назад в моей голове рождались десятки вариантов того, как же начать разговор. А сейчас их нет, пусто.
– Спасибо, – простое слово разрушает тишину.
А она всё же молодец. Реально молодец. Сумела взять себя в руки, никакой истерики, никаких обвинений, простое «спасибо». Оценила ситуацию, пришла в себя и заговорила только тогда, когда взяла под контроль свои мысли и чувства. Такой сдержанности нет даже у многих битых жизнью мужиков.
Поднимаюсь на ноги и подхожу к девушке. Всего несколько шагов, а успеваю себя одёрнуть от желания подойти и приобнять её за плечи. Этот жест сейчас будет очень неуместен, он скорее не приободрит, а приведёт к обратному эффекту. В итоге просто встаю рядом в полуметре справа. Безоблачное небо, игра солнечных бликов на морских волнах, белоснежные паруса у горизонта – вся эта красота проходит мимо моего сознания.
Надо что-то сказать, ответить на её «спасибо», понимаю, моё молчание – далеко не лучший выбор в данной ситуации, но всё, что приходит на ум, ещё хуже.
Майя приложила ладонь к своему горлу, а затем спросила.
– Это пройдёт?
– Нет. Полностью никогда. – Не знаешь, что ответить, отвечай честно, и дело тут вовсе не в Слове. – Острота потери притупится, и со временем станет легче дышать. Но иногда, даже через много лет, ты будешь просыпаться в холодном поту, проживая эту ночь раз за разом.
Резкий вздох мне ответом.
– Через много лет… – после ещё одной минуты молчания произносит девушка-Рыцарь. – Я столько не проживу. Да и, наверное, никто из нас не доживёт до старости. – Усмешка, мелькнувшая на губах, вовсе её не портит. Затем она резко поворачивается ко мне. – Как вы догадались искать меня здесь?
– Я не говорил, что искал тебя. – Мой голос спокоен и даже немного отстранён, что усугубляется закрытым шлемом.
Такой ответ явно не то, что она рассчитывала услышать, и на её щеках проявляется румянец смущения. На самом деле подобное переключение эмоций полезно, хотя своими словами я и не рассчитывал на такой результат.
– Ясно… – протяжно, на выдохе, почти шепчет Майя, вновь поворачиваясь к морю. – Не думала, что такому как вы, Маэстро, требуется поддержка Наставника.
– Почему?
– Ну… Вы… – Кажется, мне начинает нравиться вызывать у неё смущение.
– Старый?
– Я этого не говорила! – слишком быстро и почти скороговоркой тут же отвечает Майя, и мне сразу понятно, что именно это она и имела в виду.
Вполне понятно, когда для девушки или юноши восемнадцати лет кто-то, выглядящий за сорок, кажется глубоким стариком. Разумеется, меня совсем не задевают её слова, но я показываю немного иное, тем самым нелепостью сложившейся ситуации переключаю вектор её внимания с недавней трагедии и с переполняющего её чувства потери. Конечно, подобное получается только частично, но даже это уже успех. Правда, успех мимолётный, в следующую секунду на неё вновь накатывает, и лицо девушки бледнеет ещё больше.
– Он же так и не появился, да?
Не знаю, кем был для Майи настоятель данной обители, но явно кем-то большим, чем просто куратором рейгов от клерикалов. Впрочем, о подобном нюансе я догадывался, именно поэтому и пришёл именно сюда.
Прежде чем подбираю подходящие слова, девушка-Рыцарь сжимает кулаки и резко поворачивается ко мне.
– Почему вы столько времени потратили на меня, Маэстро? Сколько я была в отключке, часа два? – она пытается буквально пробурить взглядом затемнённое стекло лицевого щитка моего шлема. – Неужели у вас не нашлось более важных дел? Особенно в такое утро?!
– Позволь мне самому решать, что для меня важно, а что нет, – как можно более спокойным и даже миролюбивым тоном отвечаю на эту неожиданную вспышку агрессии с её стороны.
– Я важна?! – Горькая усмешка на бледном лице девушки выглядит даже немного пугающей. – Я ничтожество… – сказав это, Майя опускается на колени, её сжатые кулаки упираются в камень парапета. Различные варианты разговора крутились у меня в голове, но к подобному повороту я оказался совершенно не готов. – Знаете, как я провела эту ночь? Ринулась искать виноватых? Или побежала трясти местные кланы крыс? Как-то помогла другим Рыцарям? Или, возможно, оказала содействие полиции или спецслужбам в поисках по горячим следам? – её шёпот полон скрытой злости и осуждения. – Нет, нет, нет… Я сбежала. Просто сбежала. Забилась в тёмный угол и рыдала, как восьмилетка. Четыре часа слёз и жалости. А затем я пришла сюда, надеясь найти… – она глубоко вздохнула. – Нет, не ответы, а всего лишь утешение. А потом пришли вы. И что я сделала? Помогла вам? Снова нет. Отключилась как соплячка, потратила ваше время. Я… я… – она сбивается и замолкает, только её ладони бледнеют ещё больше.
Почему в прошлой жизни я работал помощником оператора, а не психологом? Ну не знаю, как утешать девушек в подобных ситуациях. Сказать ей, что для меня огромное облегчение узнать, что она не ринулась мстить и не пролила невинной крови? Это будет, конечно, правдой, но насколько подобная правда будет уместна в данный момент?
– Крикс вступил в РИЗВ, – присев рядом, сообщаю ей одну из последних новостей. Будто делюсь сплетней, игнорируя её последние слова.
– Что?! – брови Майи взлетают, а глаза широко раскрываются в удивлении.
– Да, и я тоже, – пожимаю плечами, будто это не очень важный элемент.
– Вы?! – Кажется, у меня получается перевести вектор внимания девушки с жалости к себе на что-то иное.
– Да, так получилось. Но это мелочь по сравнению с тем, что дальше сотворил Крикс.
– А?
– Он, оказывается, клановый, считался наследником Корсиканского клана, но не прошёл инициацию и сбежал из дома.
– Но откуда…
– Откуда я знаю? Он сам это сказал. Когда появился перед толпой и показал своё лицо, став тем самым открытым Рыцарем Излома.
– Чего?!
Мне повезло, совершенно случайно я нащупал именно ту тему, которая позволила вывести девушку из той глубины самобичевания, в которую она себя погрузила. Не торопясь, как можно подробнее, акцентируя внимание на деталях, пересказал ей всё, что происходило сегодня ранним утром на крыше здания РИЗВа.
Намеренно вёл свой рассказ так, чтобы провоцировать девушку на уточняющие вопросы, и подобный подход сработал. В конце моего повествования Майя уже не только поднялась на ноги, но даже прохаживалась вдоль парапета, иногда взмахивая руками, когда какой-то момент казался ей особенно удивительным. На её щеках даже начал проступать румянец, сменяя собой нездоровую бледность.
Уже заканчивал рассказ, когда на площадке появились четыре молодых послушника. Они зашли тихо и в полном молчании принялись развешивать восточные колокольчики на шесты, которые находились по периметру медитативного круга. Юные монахи, самому старшему из которых было лет меньше, чем Майе, занимались своим делом, не обращая на нас ни малейшего внимания. На их лицах застыло какое-то отрешённое, но в то же время скорбное выражение.
Рука девушки нашла мою ладонь и вцепилась в неё, подобно тому, как утопающий хватается за спасательный круг. А её губы прошептали:
– У меня плохое предчувствие.
Сжав в ответ её руку, киваю. Я, конечно, далеко не эксперт в местных религиозных обрядах, но даже того, что хранила память Изао, мне хватило, чтобы заметить сходство действий послушников с началом «ритуала прощания». Больно характерная форма и специфический немного заунывный звон издавали на ветру колокольчики, которые молодые монахи развешивали на столбах.
Взмахнул свободной рукой, привлекая внимание послушников, но те проигнорировали мой жест, продолжая заниматься своим делом в полном молчании.
– Пойдём, найдём того, кто ответит на наши вопросы, – сказав это, я буквально потащил Майю, которая так и не отпустила мою ладонь, за собой.
Спустившись по извилистой лестнице, мы почти сразу заметили того самого монаха, который приносил нам чайный набор. Седой служитель стоял под ветвями старого вяза и шёпотом что-то объяснял паре послушников. Заметив мой призывный жест, он отослал их и направился в нашу сторону. Но не успел он сделать и пары шагов, как раздался звук привратного молотка.
– Пойдёмте со мной, – кивнув нам, монах развернулся и направился к воротам храма.
Как бы мне ни хотелось задать ему несколько вопросов прямо здесь и сейчас, но его поведение и тон ясно показали, что следует немного подождать. К тому же спорить с Видящим – вообще затея не из лучших, видимо, Майе пришла в голову схожая мысль, и мне даже не пришлось тащить её за собой.
Подойдя к храмовым вратам, больше напоминающим небольшую калитку, Видящий, не спрашивая «кто там?» или что-то похожее, просто распахнул створки, и его спина согнулась в почтительном поклоне.
На узкой тропинке, что начиналась за воротами монастыря, в расслабленных позах стояли пятеро. Очень колоритная группа. Впереди статный, очень высокий для азиата мужчина средних лет с длинными волосами, собранными в хвост, одет он был в тёмный деловой костюм свободного кроя. За ним, буквально подпирая, два похожих как близнецы приземистых крепыша, оба налысо выбриты, да и взгляд у них чем-то похож, въедливый такой, пристальный. Одеты они в оранжевые тоги и совершенно неуместные к такому одеянию беговые кроссовки. Четвёртый же – худощавый европеец, скорее всего, португалец или испанец, несмотря на жару, он в косухе, кожаных штанах и высоких сапогах. Группу замыкает девушка лет двадцати, миловидная, в короткой юбочке и довольно вульгарной майке в обтяжку, которая, скажем так, многое подчёркивает и выгодно выделяет. Дева стоит расслабленно, опираясь на длинный чёрный тубус почти в её рост, и делает вид, будто она сюда случайно зашла.
Первым мгновенным взглядом окинув эту группу, я останавливаю взор на золотом медальоне, который красуется на груди высокого мужчины. По моей спине непроизвольно пробегает холодок страха, и приходится приложить заметное усилие, чтобы удержать себя от бегства в Излом. Майя, видимо, чувствует то же самое, её хватка становится ещё более крепкой.
Любой, кто хотя бы пару раз смотрел местные киноленты, посвящённые тематике востока, без труда узнает в этом медальоне «ладонь Бодхидхармы». Опознавательный знак карательного отряда боевых монастырей востока, аналога западного инквизитория.
Кажется, я даже приблизительно не представляю, в какой клубок интриг ввязался.
Глава 5
Накативший на меня при виде жетона приступ страха прочистил голову, и я наконец-то вспомнил об имеющемся у меня навыке и активировал его. Уверен, в этой группе карателей как минимум один Созидающий, а значит, способность, не позволяющая считывать мою ауру, будет явно нелишней.
Седой монах, стоящий рядом со мной, казалось, был вовсе не удивлён данным визитом. Он степенно, с уважением, но без страха и подобострастия поклонился гостям. В ответ получил свою порцию формальных приветствий. Меня и Майю же неожиданные гости, казалось, вообще не замечали, так, скользнули беглым взглядом, и всё.
– Мне нужно объяснять причину нашего визита? – голос высокого азиата глубокий, поставленный, таким со сцены декламировать можно или вести радиопередачи.
– Нет, мы уже сами почувствовали, – ответил ему встречающий монах.
Ладонь Майи сжалась ещё сильнее, она даже ноготь сломала, но не заметила этого. Кажется, до меня тоже дошло, почему мы не могли дождаться Ту Чонга, и эта мысль легла ещё одним тяжёлым камнем на весы этого страшного дня.
– Мы ненадолго. – Лицо главного из странной пятёрки не выражает никаких эмоций, оно словно восковая кукла.
– Обитель Знаний в полном распоряжении посланцев Воздаяния, – сказав это, седой монах посторонился и ещё раз согнулся в поклоне, одновременно делая приглашающий жест рукой.
Прежде чем шагнуть за ворота, мужчина в костюме обернулся к своим людям и подал странный знак. Впрочем, те его поняли прекрасно, два крепыша зашли на территорию монастыря следом за ним, а испано-португалец и девушка с тубусом остались за порогом.
Тропинка была не очень широкая, и мне с Майей пришлось немного посторониться, пропуская «гостей». Проходя мимо, старший из «посланцев Воздаяния» кивнул нам, как старым знакомым. Странно, я точно его никогда ранее не видел. Вообще его поведение изрядно меня выбивало из колеи, казалось, этот человек всё воспринимает как данность, и присутствие двух Рыцарей Излома в монастыре вовсе не кажется ему чем-то странным или необычным. Будто он точно знал, что увидит здесь именно нас. Впрочем, если он Созидающий, то, возможно, и знал. Кто разберёт, на что способны сенсы подобной мощи?
Следующие за старшим «близнецы» тоже кивнули нам, но в их глазах я заметил проблеск любопытства, которое они явно старались скрыть под маской безразличия. То ли сегодняшний кризис обострил мой восприятие, что я начал замечать подобные мелкие детали, то ли мне уже мерещится всякое, что тоже возможно с учётом потраченных в этот день нервов.
В отличие от Майи, которая стояла, будто каменное изваяние, я ответил на приветствие, как и положено вежливому человеку. Кивнул и шагнул следом за гостями. На моё движение высокий азиат оглянулся и улыбнулся спокойной, даже открытой улыбкой.
– Вам лучше подождать здесь. Мы и правда ненадолго, – сказав это, он тут же продолжил движение по тропе.
Майе подобное предложение не понравилось, но я положил ладонь на её руку и легонько надавил. Девушка мой жест поняла верно и осталась на месте. Мне самому было более чем любопытно, что будут делать неожиданные визитёры, но сейчас явно не лучшее время, чтобы идти на поводу подобных желаний.
Не успели седой монах и тройка гостей скрыться за поворотом тропы, как испано-португалец что-то пробубнил себе под нос, явно матерное, сел прямо на камни дорожки и, сняв правый сапог, начал его выбивать. Затем полез в обувь рукой и через пару секунд достал небольшой камушек. Пригляделся к своей находке и, подняв взгляд на девушку с тубусом, спросил:
– Не знаешь, как в моём сапоге оказался камень со следами клея? Причём приклеен он был изнутри в самом неудобном месте.
В ответ девушка в вызывающей майке только пожала плечами и отвернулась, но от меня не ускользнул намёк на веселье в её глазах.
– Я знаю, что тебя бесит моя обувь, – продолжил монолог темноволосый. – Но подобное – всё же перебор, – сказав это, он выбросил камушек в ближайшие кусты.
– Нормально я отношусь к твоим сапогам, – голос девушки с тубусом больше подошёл бы подростку-бунтарю. – Меня вымораживает то, что ты их никогда не снимаешь, даже спишь в этих ботфортах.
– Это не ботфорты!
– Да какая разница?
Эта сцена мне показалась какой-то странной, немного фальшивой. Сам не пойму, почему у меня возникло подобное ощущение. Но на Майю этот мини-диалог оказал положительное влияние, она немного расслабилась, и на её губах мелькнуло подобие улыбки. Слабой, иллюзорной, но всё же улыбки.
Завершив этот небольшой спектакль, странная пара развернулась и принялась нас разглядывать, бесцеремонно, без намёка на восточную вежливость и приличия, будто мы не живые люди, а какие-то экспонаты или диковинные зверьки в зоопарке.
– Три с половиной, – секунд тридцать спустя произнёс испано-португалец.
– Чистая тройка, – усмехнулась в ответ дева с тубусом. – У тебя всегда было плохо с глазомером.
– Опять облажался, – кажется, парень в кожаной крутке и правда немного расстроен.
Майя вообще не поняла, что они обсуждают, возможно, это и к лучшему. Я же поразился полнейшей беспардонности этой пары. Затем они перевели взгляды на меня.
– Подкладки в кроссовках, – вновь заговорил темноволосый. – Набивка на плечи, накладка под живот и грудь. Плюс костюм явно не по погоде, – затем он демонстративно потянул воздух носом. – Но потеет не так сильно, как можно было предположить при такой жаре.
– Перчатки не в размер, – добавила девушка в вульгарной майке. – Так себе маскировка телосложения, но обывателей и случайных свидетелей может ввести в заблуждение.
Затем она подошла ко мне и пальцем прикоснулась к моему костюму.
– Сдвинь подкладку выше, как сейчас – неестественно смотрится, – её рука поднялась к моим плечам. – Подбой нужно распределять равномернее, вот здесь комок заметный. Ты что, туда носки запихнул, что ли?
Хорошо, что я в шлеме, и никто не видит, как краснею, потому как под плечи, чтобы скрыть излишнюю худощавость Изао, и правда подложил именно носки. По две пары на каждое плечо.
– Я разве просил совет? – огрызнулся на её слова и едва это произнёс, как тут же сообразил, что вспылил зря. По-детски как-то получилось. И то, что меня взбесила их беспардонность, нисколько меня не оправдывает.
– Делай людям добро, и оно к тебе вернётся, – пропела в ответ девушка, горько улыбнувшись.
– Это всё потому, что в тебе нет изящества и деликатности, – тут же поддел её темноволосый.
– Ой, да кто бы говорил, а?! – усмехнулась она в ответ на эту подначку. – Сам хамло, каких мало.
– Мне можно, – пожал плечами парень в кожаной куртке. – Работа у меня такая.
– Да-да-да, не мы такие, а жизнь такая. Старая песня, – девушка отошла от меня и уселась на бордюр, обхватив свой тубус руками.
– Вот и правильно. Сиди и молчи.
Может, Майя и приняла эту игру за чистую монету, но я видел шероховатости и нестыковки в их поведении. Эта пара намного ближе друг к другу, чем пытается нам показать. Нет, не в физическом смысле, а в духовном. Они, скорее, как брат и сестра, чем недолюбливающие друг друга напарники.
Впрочем, девушка в мини-юбке права, мою доморощенную маскировку давно пора привести в надлежащий вид. Надо было раньше этим озаботиться. Например, купить что-то вроде хоккейной защиты или чего-то подобного и надевать под мотокостюм, а то носки и правда как-то неправильно подкладывать.
Стоп. А не для того ли они и разыграли это представление, чтобы мы переключили мысли? Сперва «пнули» Майю, но та в такой прострации, что даже не поняла этого. Тогда переключились на меня. Не верится мне, что при их подготовке, а то что эта подготовка у них есть, сомнений нет ни малейших, они будут вот так просто собачиться на людях без повода.
С их стороны они, возможно, поступают верно, но мне лучше не вестись на подобное, а подумать над тем, что вообще делает боевая группа восточных клерикалов в Вилфлеесе. Плохо то, что мои знания ограничены только кинематографом и парой детективов, которые когда-то прочёл Изао. А как подсказывает опыт, верить подобным источникам не следует. И тем не менее появление «ладони Бодхидхармы» в Обители Знаний – явно нерядовое явление. Ну не прибывают подобные люди просто так, с «дружественным визитом».
Краем зрения слежу за Майей, девушка вроде оправляется от стресса, но ещё не пришла в себя полностью. Тем не менее пока есть время подумать. Что же делают здесь подобные гости? Первое, что приходит на ум, их вызвал ту Чонг из-за произошедшего теракта. Версия вполне жизнеспособна, так как Рыцари Излома Вилфлееса пользуются покровительством клерикалов, и удар по рейгам – это вызов и им тоже. Всё так, но кое-какие детали не дают мне принять этот вариант. Насколько я узнал настоятеля Обители, он бы в первую очередь поддержал Рыцарей и точно бы не оставил Майю одну дожидаться его несколько часов. К тому же монахи начали готовиться к ритуалу, очень похожему на погребальный. Мне не даёт покоя мысль, что ту Чонг может быть мёртв. С другой стороны, он Созидающий, и не мог же он умереть скоропостижно и настолько стремительно, что не предвидел подобного. При их-то способностях? То есть смерть от естественных причин можно исключить, как, впрочем, и гибель в результате несчастного случая. В таком варианте тут бы и не появилась группа Воздаяния. Остаётся одно: ту Чонга убили.
Да, убить Созидающего, прямо скажем, задача непростая, они же как те джедаи из Звёздных войн: предвидение, сверхреакция, обострённые чувства – всё при них. Но нас, рейгов, убить ещё сложнее, и тем не менее крысы решили эту задачу. Ладно, допустим, мысль верная, но зачем кому-то устранять настоятеля монастыря? Нет, может быть множество мне неизвестных причин, но то, что кто-то решился на подобное одновременно с нападением на РИЗВ и эти два случая не связаны друг с другом – в такие совпадения я не верю от слова совсем.
Мозги буксуют, сейчас бы выйти в Излом, прочистить голову от эмоций, но увы, не подходящее время и место для подобного. Что я упускаю? Отчего не складывается картинка? Допустим, ту Чонга убили именно из-за того, что он является куратором РИЗВа. Так сказать, удар-предупреждение по клерикалам «не лезьте, и на вас есть управа». Очень натянутая версия, не выдерживающая никакой критики. Слуги Веры во все времена никогда не умели прощать и забывать, что бы ни говорили их священные тексты о пользе обратного. Если главари Эшин настолько глупы, чтобы руководствоваться подобными мотивами, то данный клан никогда бы не просуществовал столько веков в условиях постоянной войны, по сути, со всеми. И вообще считать своих врагов глупцами – верный путь в могилу.
Тем не менее подготовка к похоронному обряду, прибытие «ладони Бодхидхармы» – всё указывает на то, что ту Чонг убит. Не хочется в это верить, но отбрасывать самую очевидную версию только потому, что она мне не нравится, вопиющая тупость в нынешней ситуации.
Верчу в голове сценарии и всё равно не понимаю. Должна быть причина, по которой устранение настоятеля Обители выгодно Эшину. Но мне никак не найти ту версию, которая выглядела бы не натянутой или не зияющей огромными логическими дырами. Я или недостаточно умный, или мне не хватает вводных, чтобы прийти к правильным выводам.
К тому же всё это построение теорий может быть совершенно ненужным. Вполне может быть, что представители Воздаяния прибыли по просьбе ту Чонга, а сам настоятель очень занят. К примеру, находится у герцога. Подготовку же к погребальному ритуалу можно объяснить началом поминок Рыцарей Излома. Может, зря я себя накручиваю? Тем более эта неизвестность совершенно точно не продлится долго. Всё так, но мозг не успокаивается, продолжая строить теории и версии.
– Как и обещал, мы ненадолго.
Голос за спиной раздался так неожиданно, что я инстинктивно вздрогнул. Высокий азиат в компании «близнецов» подошли со спины так тихо, что я их не заметил. Судя по реакции Майи, она тоже не услышала шагов этой тройки.
Мысленно выругавшись на себя за невнимательность, оборачиваюсь, стараясь не дёргаться. Глава боевой группы клерикалов стоит рядом всего в паре шагов от меня и улыбается. Его улыбка открыта и даже доброжелательна, отчего мне становится ещё больше не по себе. Нервирует меня этот человек, сам не знаю почему, но нервирует.
– Нейн, Руи, – окликает высокий испано-португальца и девушку с тубусом. – Подъём, не спать, мы уходим.
Сказав это, он махнул рукой, в которой был зажат потрёпанный томик. Успел прочитать имя автора на обложке, память Изао подсказала, это книга стихов французского автора начала двадцатого века. Ничего не понимаю! Они пришли сюда за сборником поэзии? Зачем? Или за этой обложкой скрывается что-то иное?