Стив тоже вскочил на коня, но этого, кажется, никто даже не заметил… никто, кроме жреца, молча и испуганно взирающего на юношу.
– Ну, что же ты замолчал, жрец? – всё так же спокойно и неторопливо проговорил Стив, подъезжая к жрецу вплотную. – Или теперь уже ты потерял дар речи?
– Ты не посмеешь причинить мне вред! – слегка заикаясь от волнения, выкрикнул жрец, выставив перед собой священный посох. – Высокое Небо и так гневается на тебя!
– Высокое Небо?!
Мгновенным, почти неуловимым движением Стив выхватил из рук жреца посох и легко, без всякого даже усилия разломал его пополам, швырнул обломки под ноги жрецу. Испуганно вскрикнув, жрец отпрянул в сторону, или, вернее, попытался отпрянуть. Стальная хватка молодого воина остановила его на полпути, затем жрец, извиваясь и полузадушено хрипя, повис в воздухе на вытянутой левой руке Стива.
– Я отправлю тебя на Высокое Небо! – всё так же спокойно и бесстрастно проговорил Стив, потом он помолчал немного и с какой-то странной интонацией в голосе добавил: – Но это будет не сейчас, чуть позже. Пока же прими вот это!
Он взмахнул правой рукой и жрец, получивший страшный удар в голову, пролетел по воздуху не менее пятнадцати шагов и рухнул затем прямо в обугленные развалины былого дома, рухнул да и остался лежать там совершенно неподвижно. Но Стив уже не смотрел в ту сторону, он смотрел теперь на толпу бывших своих сельчан, которая потрясённо ахнула, увидев подобное святотатство. Некоторые женщины упали в обморок, несколько мужчин выхватили из ножен мечи, но таких было немного, да и они тотчас же вложили оружие обратно в ножны. Торопясь поскорее увидеть кровавое зрелище, мужчины прибежали сюда почти безоружными, с одними мечами, никак не полагая, что им могут понадобиться арбалеты. И вот теперь они, кажется, жестоко об этом сожалели. И взирали на Высокое Небо, в тайной надежде, что оно-то и обрушит сейчас страшную свою кару на голову нечестивца и всех его соратников.
Впрочем, нашёлся один воин, который не стал особо полагаться на вмешательство высших сил. Бесцеремонно расталкивая в стороны односельчан, он вышел вперёд и встал прямо перед Стивом, высокий и широкоплечий. Рука воина крепко сжимала рукоятку меча, но обнажать меч воин пока не торопился.
– Волчий выкормыш! – процедил он прямо в лицо Стива. – Предатель родного племени! Ты привёл сюда весь этот разноплемённый сброд против своих родных и близких, мерзкий отступник?!
– Вы уничтожили всех моих родных! – ответил ему Стив всё тем же бесстрастным и даже каким-то бесцветным голосом. – И потому среди вас больше нет моих близких!
Обернувшись, воин окинул презрительным взглядом вооружённых арбалетами всадников позади толпы, потом он вновь перевёл взгляд на Стива.
– Ты такой храбрый, потому что тебя охраняет сотня воинов? – сказал он с ухмылкой и самым оскорбительным тоном, на который был способен. – Или, может, ты всё же осмелишься сразиться со мной один на один? Можешь даже оставаться в седле, я всё равно вышибу тебя оттуда вот этим мечом!
Воин выхватил из ножен тяжёлый боевой меч. Кто-то из всадников прицелился в него, но Стив, подняв руку, остановил нетерпеливого стрелка. Затем, соскочив с лошади, он вытащил свой меч.
– Я сражусь не только с тобой, Кребс, – проговорил Стив, и впервые за весь этот диалог в ровном и до сих пор вполне бесстрастном голосе юноши что-то изменилось, впервые в нём послышались плохо скрытые нотки гнева и нетерпения. – Я сражусь с любым из вас, с тем, кто этого пожелает! Но прежде, чем мы скрестим мечи, Кребс, ответь мне на один только вопрос. Скажи, ты был тем вечером в доме моего дяди? Ты принимал участие в том, что там потом происходило с моими…
Не договорив, Стив замолчал, но Кребс и так прекрасно его понял.
– Да! – взревел он что есть силы и, подняв меч, бросился на Стива. – Да, я был там!
Он наносил удар за ударом, а Стив просто парировал их, лениво, небрежно и словно нехотя. Это явное пренебрежение противника только ещё больше взъярила Кребса.
– Ты спросил, принимал ли я участия в том, что там происходило?! – кричал он, без устали осыпая юношу мощными, но, увы, совершенно безрезультатными ударами. – Не просто принимал, я был первым, кто повалил твою младшую сестру на пол, кто срывал с неё одежду! Она потом досталась многим, но я был первым, слышишь ты, исчадие сил тьмы и мрака?! Я был не только первым тогда, в тот вечер, я, вообще, был первым её мужчиной! О, как она извивалась тогда подо мной, как кричала, как просила нас не трогать её и сестру! А ещё она проклинала тебя в этот миг, слышишь ты, отступник, она проклинала тебя за то, что ты…
Никто даже не заметил, как это произошло. Ещё мгновение назад Кребс яростно взмахивал мечом и вызывающе орал прямо в лицо Стиву… и вдруг он оказался без головы. Его голова покатилась куда-то в сторону, а обезглавленное туловище, выронив меч, ещё какое-то краткое мгновение стояло, покачиваясь, прямо перед окровавленным мечом Стива, потом оно тяжело рухнуло наземь.
Но Стив, казалось, даже не заметил этого. Остановившимся и почти безумным взглядом он смотрел на толпу бывших своих односельчан, и толпа, вся, как один человек, невольно попятилась под этим его взглядом. Впрочем, пятиться далеко ей не пришлось, позади людей грозно возвышались всадники с арбалетами. Толпа, скорее, сжалась, чем попятилась…
– Она, что, и в самом деле проклинала меня? – тихим, надломленным каким-то голосом проговорил Стив, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ведь этого не могло быть, он солгал! Ну, что же вы молчите?! – внезапно выкрикнул Стив, и голос его громовым раскатом пронёсся над площадью. – Скажите, что он солгал, этот грязный ублюдок!
Но люди молчали. Они лишь отводили глаза, когда взгляд Стива, гневный и умоляющий одновременно, останавливался на них, или продолжали исподлобья смотреть на него, но никто не промолвив и слова…
– Ну что ж, – сказал Стив, опуская меч, и голос его вновь зазвучал холодно и бесстрастно. – Кто-нибудь ещё желает скрестить со мной меч?
И вновь единственным ответом ему было лишь молчание испуганной и ненавидящей толпы.
– Нет желающих?
– Я буду драться с тобой, Стив! – сказал вдруг молодой воин, одного примерно, возраста со Стивом. Он сделал шаг вперёд и вытащил меч из ножен. – Мы когда-то были друзьями, но это было раньше! Сейчас мы враги и я постараюсь убить тебя, хоть и вижу, что шансов у меня почти нет. Но перед тем как мы скрестим мечи, я хочу, чтобы ты знал: я не был в тот вечер в доме твоего дяди! Я даже пытался отговорить других, но мне это, увы, не удалось. Но не потому я не пошёл туда, что считал тебя своим другом – к этому времени ты уже стал для меня врагом и подлым предателем, и остаёшься им по сей день! Я просто считал, что твой дядя и его семья не должны отвечать за твои преступления перед племенем и Высоким Небом! Но я так и не смог убедить в этом остальных, и сейчас горько сожалею об этом! Но только об этом! А теперь скрестим мечи, как полагается воинам!
– Ты был мне другом, Глен! – задумчиво проговорил Стив. – И мне очень не хотелось бы убивать тебя…
– А мне очень хочется это сделать, бывший друг! – выкрикнул Глен, с быстротой молнии бросаясь вперёд и одновременно с этим взмахивая мечом.
Удар был направлен в незащищённую голову Стива, и он почти достиг цели… но в самое последнее мгновение Стив сделал быстрый и почти незаметный для глаз шаг влево. Потом, когда, растерявшийся и потерявший равновесие Глен, по инерции наклонился вперёд и ткнул мечом в землю, Стив коротко и сильно ударил его рукояткой своего меча в висок. Выронив меч, Глен упал бесчувственно прямо на обезглавленное тело Кребса.
– Ну, есть ещё желающие? – тихо и грозно спросил Стив у безмолвной толпы. – Только имейте в виду: никого больше щадить я не намерен!
Толпа подавленно молчала, и Стив понял, что охотников сразиться с ним больше не будет.
– Связать всех мужчин! – крикнул он всадником. – Всех до одного! Тех, кто попытается бежать или сопротивляться – убейте! Но, только тех!
Сопротивления не оказал никто, попыток убежать тоже не наблюдалось… и вскоре все мужчины и юноши, включая и ещё не пришедшего в сознания Глена, были крепко скручены и брошены в общую кучу неподалёку от развалин. Рты им затыкать не стали, давая полную возможность громко и совершенно безнаказанно ругаться и проклинать Стива, сколько душе будет угодно, ибо тот не обращал на отчаянную эту ругань и проклятия ровно никакого внимания.
– А со жрецом что делать? – спросил у Стива Варкраб, бывший главарь бандитского отряда, а теперь его верный помощник и заместитель. – Отпустить?
– Со жрецом?
Резко обернувшись, Стив посмотрел в сторону неподвижно лежащего жреца. Глаза юноши нехорошо сузились, обветренные губы сложились в некое подобие улыбки. Только нехорошая эта была улыбка, недобрая…
– Привязать к этому дереву! – сухо и отрывисто приказал он. – И обложить дровами до пояса!
– Зачем? – недоуменно спросил Варкраб. – Ты что, хочешь сжечь жреца?
– Ты что, не понял приказа? – так и не ответив на вопрос своего заместителя, тихо проговорил Стив. – Не понял?
– Понял! – угрюмо пробормотал Варкраб. – Только ведь это жрец…
– И что?
– Ничего! – Варкраб помолчал немного и, пожав широкими плечами, добавил ещё более угрюмым тоном:– Даже в набегах на вражьи селения обычно не трогают жрецов! Впрочем, тебе виднее…
Он тронул лошадь и, подъехав к воинам, вполголоса отдал им распоряжение. Видно было, как ошеломленные воины пытались, было, спорить, но, в конце концов, сдались. Жрец был крепко прикручен к дереву и старательно обложен сухими дровами. Потом Стив собственноручно и, невзирая на недовольное ворчание воинов, вылил на одежду жреца и дрова вокруг его всё до капельки масло, первоначально предназначавшееся ему самому. Впрочем, проделав всё это, Стив, словно сразу же потеряв к жрецу всяческий интерес, вскочил в седло и обратился к воинам.
– Всем слушать! – громовым голосом крикнул он, чуть приподнявшись при этом на стременах. – Дом жреца – ваш! Всё вокруг – ваше! И женщины тоже ваши! Все, каких пожелаете! Но никого не убивать и не увечить! Дома тоже не жечь!
С радостными возгласами спешившиеся воины бросились к сбившимся в кучу женщинам, начали их бесцеремонно расхватывать, тащить в ближайшее жилище, причём, четырёх жриц, пришедших вместе со старшим жрецом, схватили одними из первых. И яростные выкрики крепко скрученных мужчин, валяющихся неподалёку от развалин, мгновенно были заглушены горестными воплями и рыданием женщин, тщетно умоляющих о пощаде.
Но пощады не было никому. Ни один мускул не дрогнул даже на каменном лице Стива, молча и бесстрастно взирал он на всю эту вакханалию. Варкраб тоже почему-то не участвовал во всеобщем разгуле. Неподвижно восседая на лошади, он мрачно выслушивал отчаянные крики и вопли, искоса при этом посматривая в сторону Стива.
– Осуждаешь? – ощутив на себе очередной косой взгляд своего заместителя, спросил Стив Варкраба.
– Нет, – ответил тот. – Просто, не совсем понимаю.
– И не надо! – сухо произнёс Стив и вдруг, вздрогнув, как от удара, пришпорил лошадь, бросая её в бешеный намёт. Впрочем, проскакав каких-либо сотню шагов, он резко осадил лошадь как раз напротив двух воинов, только что вытащивших из сарая отчаянно сопротивляющуюся девушку в разорванном до пояса платье. В девушке Стив признал дочку дядиного соседа, Геру, в которую был когда-то тайно влюблён и даже мысленно представлял её своей будущей женой. Это было всего каких-либо полгода назад… и как же давно это было…
– Не трогайте её! – приказал он, и воины беспрекословно отпустили девушку. Потом, взглянув испугано на предводителя, они молча метнулись прочь, в поисках новых жертв.
