Я на следующий день после прихода Вышты отправился к Ставру, а потом, с ним поговорив, что нужно разузнав, пошел искать Алешу Никитича, что плотником был да хоромы купцам по заказу делал. Дело спорилось у Алеши, зарабатывал неплохо. На жизнь хватало. Всего год назад женился Алеша. Жену в дом привел. Жил здесь же, в Киеве. Успел и терем срубить, и о своем жилье не забыть. Встретил меня Алеша приветливо. В дом пригласил, а его женушка сразу же на стол накрыла, только я не есть пришёл, а о деле переговорить. Отведать, конечно, пришлось яств, но сидели за столом мы недолго. Я сразу же о деле беседу завел, а для этого вышли мы из теплой избы во двор, да по снежку слегка прошлись. Отошли недалече, воздух морозный и свежий вдохнули, вокруг посмотрели, – красота одна, куда не глянь. Тут я, улучшив момент, и говорю:
– Алеша, не хотел бы ты да с нами богатырским делом заниматься, силушку копить да ее примерять. Князь мне обещал и землю, и от податей освободить. Землицу возле Киева получим, дома построим. Тебя неволить не буду. Если хочешь, будешь плотничать, как прежде. Умелый ты плотник. Хоромы строишь, взгляд радуется, когда снизу-вверх на них смотришь.
Вздохнул Алеша, на меня искоса поглядывает да все щурится, не знает, что сказать. Я его с ответом не тороплю. Подумал Алеша и возвестил:
– Сказать тебе сейчас ничего не могу. Думать буду. Тебя по имени отчеству как зовут?
– Власий Мелетьевич.
Алеша усмехнулся и говорит:
– Нет, Илья из Муромы, стало быть, – прищурился Алеша, что-то для себя прикидывая, и изрек: – Илья Муромец. Для киевлян и здешнего люда ты Илья. По-иному тебя не зовут. Меня лихо ты положил.
– Так сноровки тебе не хватило.
– Я думал, что положит тебя Бирсак. Все никак не могу понять, почему ты не перенес поединок? Я бы так сделал. Еще проще было при всем честном народе отказаться от княжьей милости. Тебя бы поняли. Никто бы ни в чем тебя бы не упрекнул. Нечестно это, против бойца такого уровня и свежего, тебе выходить.
– Если бы я так не поступил, то не выиграл бы, а раз так, то и с тобой здесь не говорил.
– И кого еще ты к себе приглашаешь? – усмехнулся Алеша, с хитринкой на меня поглядывая. – Чую, что не я один тебе приглянулся.
– Надо будет по Киеву походить, с нужными людьми, силу любящими, поговорить, отроков найти и к себе перевести. Князь уверил через своего посланника, его Варгуном зовут, что землю даст. Слышал о таком?
Алеша кивнул и сразу же посоветовал:
– С Добрушей переговори, с Полуяном. Никита также силен, да и среди кожевников силачи есть. Все кожи жмут. Валуша, говорят, силой немалой обладает, Ставра ты знаешь. Еще есть. Надобно и с ними речь повести…
– С нами, стало быть? – широко усмехнулся я.
– Ты пока делай дело, за которое взялся, а я посмотрю, что из этого выйдет.
– Хитер ты. А мне не поможешь?
– Правда, что ты ученик волхва?
– Кудес мой друг. Благодаря ему я на ноги второй раз встал и ходить начал. Он для меня больше, чем отец.
Алеша только лишь вздохнул и проговорил:
– Ты хочешь, чтобы я тебе прямо сказал да или нет, а что это меняет?
Я выдержал паузу, а потом ответил, к Алеше приглядываясь:
– Ты думай пока. Вижу, что склоняешься к тому, чтобы мое предложение принять.
– Если князь не передумает землицу дать и от податей, как ты говорил, освободить. Только вряд ли он это сделает, – вслух поразмыслил Алеша.
– Почему так считаешь?
– Киевляне не поймут, даже варяги не поддержат. Сила решала, решает и все решит сейчас и в будущем. А как же без силы?
Алеша, сказав эти слова, усмехался мне. Я и себе усмехнулся. Уже тогда я понял, что Алеша согласен, хотя прямо он этого и не говорил.
Вторым мужем, с которым я переговорил, был Полуян. Он также с радостью меня принял, выслушал, что я ему сказал, а потом и говорит:
– Дело вроде бы стоящее, но я привык грузы носить и этим зарабатывать. Семья у меня, сам видишь, четверо детей. Всех кормить надо. Если князь не поскупится, с вами пойду. Если нет, мне другого промысла, кроме как грузы носить и этим на жизнь зарабатывать, нет.
Примерно также ответил мне и Добруша. От него не отстал и Никита, который, глядя на меня, сразу сказал:
– А я знал, что ты придешь. Сон мне приснился, что добрая сила по домам ходит и приглашает к себе в гости. Я только поначалу не понял значения сна. Теперь разумею. Если князь не отступится от своего, буду с вами.
Всех приключений и общений не описываю. Нет нужды. Я устал столько много говорить, заходя с разных боков. Кудесу после обхода жаловался, что всякий ко мне пристаёт, что нет прохода от киевлян. Вроде бы и не красна девица, а как узрят, сразу же ко мне так и липнут. Что это такое? Я тишины хочу, а ко мне с просьбами и приглашениями. Отказывать буду. Это что же такое получается? Мне не жить, а только пировать или по гостям ходить. Я так не могу.
Кудес меня слушал, да только в усы усмехался. А что он мог сказать? Такова обратная сторона известности и славы. Хуже было то, что с некоторого времени я один по Киеву не ходил. Два, а то и три дюжих молодца за мной по пятам шли. Силантий своего не упускал. Я и с ним, и с Кудесом говорил, мол, сам за себя постою, но никого из моих друзей мои слова не волновали. Так было нужно, хотя лично я поначалу не видел для такой охраны никаких предпосылок. Тем не менее, случай неприятный со мной все-таки произошел. И где, в Киеве, когда я возвращался в темноте, хрустя снежком, домой. Двое теней, поджидавших меня, ринулись резко из-за покосившейся избы. В руках были мечи. Еще двое следовали за ними. Расчет был на резкое применение оружия. Мне пришлось применить навыки. Я стоял тогда над распростертыми телами, а мужи, сопровождающие меня, сразу же бросились за остальными.
В общем, как выяснилось, это были проделки Руфия. Он подговорил людей пришлых, связанных с варягами, не киевлян, атаковать меня. Хорошо, что я взял с собой палку по совету Кудеса. Возмущался я даже слегка, но Кудес так и сказал: «Или меч или палка». Я выбрал длинный посох, который в умелых руках был грозным оружием, поэтому смог отбиться. Скажу, что порезы от мечей все же были, но неглубокие. Мои сопроводители нападающих не догнали, прыткие те были, заскочили куда-то в избу, где их ждали. А на дворе сумерки и ночь уже вот-вот наступала. Где искать? Куда бежать? Вернулись други, а я над двумя поверженными татями стою. Тут, сам не знаю как, Силантий оказался. Сверхчутье у него после того случая, когда он после поединка с Бирсаком не успел мне прийти на помощь, стало проявляться с необычайной силой.
Так что разбойничков мы притащили к себе домой, чтобы расспросить, кто же их нанял. Кудес, глядя на заезжих молодцев своими добрыми глазами, сразу же взял дело в свои руки. Отпираться они, конечно, отпирались, но Кудес нашел подход, понажимав точки на лице и на голове, после чего в татей влили питье, специально подготовленное для того, чтобы язык развязать. Сопротивлялись Неждан и Прокша недолго. Все, как есть рассказали, как на духу. Многого они, конечно, не знали. Заказчика указали. Им был варяг Вельфид. В варяжской дружине Вельфид был сотником, но злые языки сказывали, что кроме этого Вельфид являлся близким другом и правой рукой Руфия. Так что ниточка тянулась к нему. Это был первый звоночек для меня. Именно тогда я понял, что в отношении меня не остановятся некоторые людни ни перед чем.
Отпустили, конечно, татей. Не убивать же их. Кудес с них слово взял, а сами они на крови поклялись самой страшной клятвой, что больше против меня и моих друзей руки не поднимут. Правда, помяли их еще други мои, как привели, но то по делу. Я хоть и заступался, но плечистые и дюжие молодцы, которые по распоряжению Силантия за мной присматривали, на мои уговоры никак не отреагировали, а татям так и сказали: «Повезло вам, что за вас Илья заступился, да киевляне не узнали, а то так бы и легли здесь отдыхать навечно». Сами же они чувствовали, что мало надавали. Все никак не укладывалось в голове у родичей, как это можно вот так просто руку поднять на победителя. Это, как я потом четко осознал, было самым большим поруганием и оскорблением даже не меня, а того самого дорого, что есть у родичей. И мои уговоры здесь никого не интересовали. Нутро русское протестовало против такой несправедливости. Могли в сердцах и насмерть зашибить. Кулаки у молодцев тяжелые были.
Кудес же тогда меня только разве что не поздравил. Так и сказал после инцидента:
– Вот тебе, Илюша, и награда за труды. Руфию ты уже попрёк горла стоишь. Надо бы князя и его предупредить, подумать надо только, как это сделать.
Я не согласен тогда с Кудесом был. Высказал слегка сгоряча свое мнение, что, мол, жаловаться не привык, на что Кудес резонно ответил:
– А кто говорит о жалобе? Предупредим и скажем, что во второй раз так легко тати не отделаются. Тут меру знать надо: где промолчать, а где, – Кудес слегка грустно усмехнулся, – о себе напомнить. К Варгуну завтра пойдёшь. Есть повод для беседы.
– И что я ему скажу?
– Что во второй раз так не повезет татям. Еще заявишь, так дела не делаются. Войну нам объявили, правда, противник наш поторопился, паузу не выдержал. А это значит что? – волхв устремил свой светлый взгляд на меня, побуждая к размышлению, – и сам себе ответил, видя, что я мыслю где-то так же, как и он: – Лишь то, что ты кому-то, я даже знаю кому, очень сильно мешаешь. И лучше с тобой управиться пораньше, пока ты в силу не вошел. Вот и спешат-торопятся людни, все думают, что не успеют дело сделать вовремя.
– Так не Руфий, стало быть, это?
– Для него слишком просто. Я недавно и сам так думал, но, скорее всего, кто-то из варягов, может даже, – Кудес вздохнул, призадумался и объявил: – Ильгун или Гадрих, или Вальгий. Ильгуну, как главе княжих дружней и Вальгию, как главе варяжской дружины, есть особый смысл тебя жизни лишить. Руфий, конечно, о деле знает, но к нему прямо, как заказчик, непричастен. Вельфид, скорее всего, заручившись поддержкой Руфия, действовал по указке тех лиц, которые я тебе назвал. Твоя смерть ему на руку, но Руфий слишком хитер и искушен в делах тайных. Его и так не слишком почитают на Подоле, а тут, если его след объявится, могут и вовсе врагом посчитать. К тому же вражьи дети явно поторопились, слишком простое действие выбрали, даже стрелу отравленную не пустили, только лишь на силу и на сумерки рассчитывали. А что за бойцы?
– Уровень ниже среднего.
– Так я и думал. Тем не менее, тебя все же оцарапали.
– Помрачение какое-то нашло. Сразу не приметил…
– Вот! – поднял указательный перст Кудес. – Вот тут, Илюша, самое главное. Темная сила к тебе подбиралась. Мечи-то, как и сами тати, заговоренные. Начали ворожбиты против нас работу. На тебя повлияли так, что ты не сразу сориентировался. Признавайся, что почувствовал накануне?
– Как сонливость на меня нашла, когда солнце за горизонт клонилось.
– Я так и думал. Осталось выяснить, кто чары и порчу наводит.
