Пес его знает! Что в голове у собаки и как понять причины ее поведения

Много лет – и я расскажу, почему именно так, – люди воспринимали собаку этаким спутником, вращающимся по орбите человека. Этот спутник должен был находиться в полном подчинении и не мог иметь каких-то индивидуальных потребностей. В первой части книги мы как раз и будем придерживаться традиционного взгляда на собаку. Обсудим, как эти животные вообще появились рядом с людьми и как они возникают в жизни каждого конкретного человека. Поговорим о том, как наши отношения с собаками формировались, менялись со временем и к чему пришли сейчас. Разберемся в породах и возрастах собак, определим, чему требуется уделить особое внимание, если возникло желание стать владельцем этого животного (неважно, только сейчас или какое-то время назад). Пока останемся в собственной, человеческой, шкуре, но вооружимся искренним интересом к нашим четвероногим друзьям.

Глава 1

Собака – это всегда выбор в пользу себя

Есть много версий того, как и когда началась совместная история человека и собаки. Но на страницах этой книги я поделюсь с вами собственным представлением о зарождении коммуникации человека и собаки.

Первобытный человек, живший в дикой природе среди самых разных животных, был окружен опасностями. Но однажды, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, он обернулся. Хищник, вышедший навстречу, не набросился, не отполз в ужасе, а припал на передние лапы, вильнул хвостом и пригласил к сотрудничеству. А поскольку первобытные люди жили в мире, где каждый сам за себя, в силу объективных причин эмпатия не приветствовалась. Насущной необходимостью было противостояние окружающей фауне: от одних животных убегал человек, другие уносили ноги от него. Скорее всего, наш герой, к которому вышел предок собаки, в первый момент даже не понял, что произошло. Но, вернувшись в пещеру, человек поддался импульсу и вынес остатки пищи – не потому, что у него попрошайничали, а из-за появления потребности отреагировать, дать обратную связь странному дружелюбному хищнику. Мне кажется, во многих нынешних историях, когда люди рассказывают, как встретили свою собаку, звучат отголоски того первого контакта человека и неведомого пока еще зверя.

В силу профессии рассказы о знакомстве с питомцами я слышу постоянно, и, как правило, там присутствует фраза: «Мы встретились глазами, и я понял: это мое!» Другой вопрос: кто там кого выбрал на самом деле – человек свою собаку или собака своего человека? Учитывая статистические данные о спонтанных покупках и приглашениях в свой дом собак, подозреваю, что инициатива обычно исходит от последних. Часто бывает так, что человек целенаправленно ищет собаку определенной породы и долго выбирает конкретного щенка. И вдруг, когда без пяти минут владелец приезжает за будущим питомцем, внимание привлекает совсем другой щенок – тот, что сам подбегает к нему или, наоборот, сидит в стороне и философски наблюдает, когда все остальные вертятся у ног. Я не знаю, какая химия там срабатывает, но не раз человек уезжал не с тем малышом, за которым приехал, а с тем, который выбрал его. Это наталкивает на мысль, что главная миссия собак в жизни людей – восполнять неосознанные, нереализованные желания.

Думаю, при первом контакте человека и собаки значительную роль сыграла интуиция. Ученые видят в этом феномене возможность нашего мозга мгновенно анализировать информацию и выдавать результат, не раскрывая детали процесса. Интуиция того человека, к которому впервые вышла собака, наверняка сработала, просчитав перспективы охраны и совместной охоты с хищником-напарником, и подтолкнула сначала угостить зверя, а потом и пригласить его жить рядом с пещерой. А после, вероятно, наш герой наблюдал за ним и рассуждал примерно так: «О, некто в шкуре возле пещеры. Оказывается, когда он тут, белки не приходят. А еще его вид распугивает диких кошек. Когда землю трясло, зверь стал лаять, выть и разбудил всех. Мы выбежали из пещеры, она обвалилась, племя уцелело». Но первое решение наверняка было интуитивным. Со школьной скамьи мы помним историю о том, как люди догадались повесить шкуру у входа в пещеру, и стало теплее. Или о том, как они уронили кусок дичи в костер и поняли, что жареное мясо – это вкусно. После чего сделали выбор в пользу себя. Наверняка с собаками было так же. Если с кошками речь идет о ничем не обоснованном выборе именно в их пользу, то в случае с собаками люди сыграли на руку в первую очередь себе.

И раз собаки закрывают нереализованные потребности и желания человека с самых древних времен, мне нравится думать, что уже изначально – не у всех людей, но у многих – в мозге был предусмотрен специальный отдел для собаки. Согласитесь, даже те, кто не любит собак, на них реагируют: либо прогоняют, либо кормят, либо наблюдают. Мы же не относимся так, например, к голубям, с которыми сталкиваемся постоянно. К встрече с собаками нас будто готовили, дожидаясь, когда дорастем. Сами же они изначально были настроены на людей. Пришло время, и собаки просто вошли в нашу жизнь и остались.

Со временем собаки все основательнее входили в жизнь человека. Когда началось одомашнивание скота, люди, наблюдавшие за поведением своих четвероногих помощников, заметили интересные особенности. Например, что собаки при отаре ночью уберегают от нападения волков. Или что находятся такие мохнатые стражи, которые не позволяют овцам разбегаться. В результате люди, часто контактировавшие с животными, – пастухи, охотники – стали, пусть и неосознанно, выбраковывать щенков по определенным качествам: одни охраняли стада, другие ходили по следу, третьи сторожили дом, находились и те, кого из-за агрессивности выпускали в мир.

Сложно определить, когда именно люди занялись изучением поведения собак. В каких-то практических вопросах – с самого начала совместной жизни. Но тогда, разумеется, никто не писал диссертаций, это просто становилось прикладным знанием. Так что можно утверждать, что зачатки зоопсихологии формировались еще в древности.

Непосредственное изучение психологии собак, полагаю, началось с благодарности. В литературе описаны случаи, которые могли вызвать интерес к этой теме.

Фильм «Соленый пес» (1974 г.) – прекрасная тому иллюстрация. Картина показывает жизнь зажиточной турецкой семьи: дворцы, наложницы, малолетние наследники. Есть слуги, которым дозволено обслуживать, но запрещено прикасаться к женщинам и детям. Главный герой фильма – бездомный пес, который ходил по морям с командой советского корабля, а потом потерялся в порту Стамбула. Он прибился к этой турецкой семье. И вот однажды маленький ребенок упал в колодец посреди двора. Кроха тонет, мать мечется в ужасе, слуги хотят помочь, но им нельзя дотрагиваться до малыша. И вот Соленый пес, посаженный на веревку, перегрызает ее, прыгает в колодец и вытаскивает мальчика.

Конечно, это романтическая киноистория. Однако многим известны случаи, когда собаки спасали людей в реальной жизни. Это обусловлено их способностью к экстраполяции – когнитивной деятельности, направленной на предугадывание цепочки событий. Такие собаки становились легендами, вызывали и продолжают вызывать восхищение.

В начале 1925 года в поселении Ном (Аляска) разбушевалась дифтерия. Больницы нуждались в антитоксической сыворотке. Ее требовалось доставить из города Анкоридж, находившегося за тысячи миль от поселения.

Снежная буря не позволяла самолетам взлетать, поэтому лекарство привезли по железной дороге в город Ненана. Оставшуюся часть пути (1085 километров) сыворотку предстояло везти на собачьих упряжках – единственно возможном при таких погодных условиях транспорте.

На последнем участке пути – 52 километра (32 мили) – до Нома сыворотку везла упряжка Гуннара Каасена во главе с Балто. Впервые оказавшись в роли вожака упряжки, неопытный пес проявил смелость и сориентировался в незнакомой местности, посреди слепящего бурана. Упряжка преодолела трудный путь: собаки даже чуть не погибли при переправе через реку Топкок. В другой раз нарты перевернулись, ящик с лекарством провалился в глубокий снег, и Гуннару пришлось его доставать. Последние 12 километров (7,5 мили) упряжка прошла за 80 минут и прибыла в Сэйфти в 2 часа ночи. Дальше сыворотку должна была везти упряжка Эда Рона, но он спал, и Каасен, чтобы сэкономить время, не стал его будить. Сложнейшая часть пути была уже позади, и Гуннар отправился в Ном, стоявший от Сэйфти в 21 километре (13 милях). Метель, в которой, по признанию Каасена, он едва мог разглядеть руки, поднесенные к лицу, усиливалась.

Упряжка добралась до Нома в 5:30 утра, пройдя в общей сложности 53 километра (33 мили) за 7,5 часа. Сыворотка замерзла, но не испортилась. С ее помощью дифтерию остановили за 5 дней. В США Балто и Гуннар Каасен были тут же признаны героями[1].

Наверняка именно благодарность подтолкнула людей к изучению эмоций собак. Разумеется, во времена, когда человечество с трудом выживало в войнах и эпидемиях, было не до того. Но когда жизнь наладилась, этот вопрос вновь оказался на повестке дня, так и появилась та зоопсихология, которую мы знаем.

С изучением физиологии собак все немного сложнее. Думаю, это была не очень этическая история, ведь щенков в помете немало, и людям действительно было проще завести новую собаку взамен заболевшей. И вряд ли бы возникла необходимость изучать четвероногих помощников, если бы не потребовалось исследовать людей. Тогда-то собаки и стали экспериментальным материалом как для ученых, получивших впоследствии нобелевские премии, так и для косметических корпораций.

Однако спрос на уже имевшиеся тогда достижения ветеринарии был не велик. Собаки исполняли свои привычные обязанности, выступали в роли подопытных, а люди следили за качеством жизни и здоровья только основного поголовья, то есть самых ценных экземпляров. У таких животных были и хорошее питание, и регулярные ветеринарные осмотры, и уход в случае травм. Но все это получали лишь некоторые представители рабочих пород. За здоровьем охотничьих собак тоже внимательно следили, однако повреждения и раны у этих животных могли оказаться фатальными.

СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ

Такое отношение к собакам существовало еще совсем недавно, а в некоторых регионах актуально и по сей день. Например, в юности у меня был приятель, увлекавшийся охотой и использовавший для этого лаек. Он приобрел щенка с отличной родословной и хорошими рабочими задатками. Но однажды, когда приятеля не было дома, тот залез в радиатор отопления и сломал себе лапу. Сегодня в такой травме нет ничего страшного, она легко лечится, щенки прекрасно восстанавливаются. Однако тогда (всего лишь лет 20–25 назад) беднягу усыпили, поскольку, по мнению хозяина, хромая лайка – уже не рабочая собака.

Чуть лучше дело обстояло с породистыми собаками, участвовавшими в выставках. Владельцы, конечно, следили и за их здоровьем, и за внешним видом. Однако большинство собак, проживавших в городских квартирах или на деревенских дворах, такого внимания и ухода были лишены. Подход к ним отличался простотой: «Отлежится – все пройдет». Хозяевам было все равно, запор у собаки из-за того, что она костей наелась, или она просто легла себе тихонечко и не отлежалась, а умерла от пироплазмоза.

Население планеты росло, качество жизни повышалось, и человечество вдруг столкнулось с проблемой тотального одиночества. Создание семьи перестало быть насущной необходимостью – можно выжить и так. Рождение детей тоже стало необязательной опцией. Однако человек – существо коллективное, ему нужен контакт. И когда общения с окружающими стало не хватать, образовавшуюся нишу заполнили собаки. К ним начали относиться уже не просто как к животным, вертящимся под ногами, а как к членам семьи. А потом люди заметили – не сразу догадались, по своему опыту знаю, – что продолжительность собачьей жизни значительно меньше человеческой. И тогда изучение этих животных исключительно ради каких-то прикладных целей трансформировалось в работу над их долголетием. До этого собаки все же оставались расходным материалом, но с развитием цивилизации люди осознали, что не желают замены. Они хотят как можно дольше оставаться с конкретным питомцем, с которым уже выстроили отношения. В результате ценность собак заметно выросла. Что и позволило ветеринарии и зоопсихологии выйти на новый уровень.

Сейчас продолжительность жизни собак увеличивается с каждым десятилетием, и тут, конечно, огромная заслуга не только специалистов – ветеринаров и зоопсихологов, но и в первую очередь ответственных владельцев животных.

Люди всегда содержали собак для конкретных целей и долгое время оценивали их лишь по исполняемым обязанностям. Соответственно, исследовали этих животных тоже исключительно с точки зрения развития функционала. Заботились о здоровье только лучших и дорогих собак, да и физиологию питомцев изучали тоже, в общем-то, для себя, а не для них. Все изменилось, когда животные стали восприниматься как члены семьи. Фокус зоопсихологии сместился на здоровые отношения человека и собаки, а фокус ветеринарии – на продолжительность и качество жизни любимых животных.

Глава 2

Кто к кому сильнее привязан?

Конечно, со времен утилитарного отношения к собакам мы прошли долгий путь. Тандем человека и его четвероногого друга укрепился, наметились новые тенденции.

Специалисты, корректирующие поведение собак, заметили, что владельцы начали жаловаться на то, что их питомец отказывается играть с другими животными. Не боится, а именно отказывается, будто другие псы ему неинтересны. В местах массового выгула четвероногих или в компании сородичей, где все собаки носятся, играют, отбирают друг у друга палку, такой питомец со всеми здоровается и ложится рядом с хозяином, не стараясь вступить в продолжительный контакт с кем-то еще. Если бросить игрушку, пес радостно за ней побежит и непременно принесет, но только своему владельцу. Такие жалобы приходят отовсюду, и за последнее десятилетие в крупных городах, где собакам не нужно сбиваться в стаи для выживания, интерес к сородичам у них стал ослабевать.

Все дело в том, что для собак семья владельца превращается в компанию самых удобных «собеседников» и партнеров. Другими словами, человек взял себе питомца, животное в этой семье осмотрелось, подросло, сформировалось и решило: «Ок, меня устраивают мои компаньоны, других и не надо. Остальные собаки какие-то чумазые, слишком шумные, непонятно, чего от них ожидать. А главное – совершенно бесполезные: от них не зависят ни еда, ни выгул, ни безопасность, ни реализация моих инстинктов». Подобному поведению способствует и то, что животные-компаньоны, взятые не для разведения, обычно кастрированы или стерилизованы. Вопрос с размножением сразу закрывается: собакам не нужно искать партнеров для спаривания. Соответственно, те самые потенциальные «женихи» и «невесты» перестают привлекательно пахнуть и интересовать собаку, отпадает потребность поддерживать ритуальные игры перед контактом.

Если кровь ничто не будоражит, не нужно влюбляться и бежать за объектом страсти, это даже чисто территориально удерживает собаку на месте. Но я бы не назвала эту причину основной.

Это не моя экспертная тема, но среди породистых собак для разведения существует та же проблема потери интереса. Появилась даже должность «инструктор по вязкам». Этот специально обученный человек помогает стимулировать межполовое влечение у собак и даже буквально направляет их в процессе вязки, потому что самим животным это оказывается не так уж и интересно. Так что кастрация и стерилизация, конечно, имеют определенное влияние, но вряд ли оно решающее.

Отсутствие полового влечения снимает потребность в контактах с противоположным полом, а все остальные нужды собака может удовлетворить внутри семейной системы – для этого нет надобности общаться с сородичами.

Симбиоз человека и собаки достиг такого уровня, что некоторые породы уже не способны адаптироваться к самостоятельной жизни в природе. В их число попадают все хондродистрофичные породы – таксы, корги, пекинесы, ши-тцу (чье тело непропорционально длиннее ножек), а также гладкошерстные собаки – они просто не выживут на улице в условиях характерной для России суровой зимы.

В разговорах о привязанности собаки к человеку непременно вспоминаются красивые истории о том, как животные приводят людей туда, где нужна помощь, как питомцы спасают хозяев или даже ребенка, порой жертвуя собой. И тут может создаться впечатление, что в какой-то момент преданность собак человеку достигла такого уровня, что они совершенно потеряли инстинкт самосохранения и решили жить ради людей. Это не так. Собака не станет упорно биться с превосходящим ее противником. Такие реакции, как «бей, беги, прикинься мертвым», никто не отменял. Чтобы спасти себя любимого, нужно убежать. Если убежать невозможно, нужно защищаться. Если для этого нет сил или опыта, а противник мощнее, необходимо прикинуться мертвым – лечь, уши прижать, демонстрировать себя с позиции «я никому не причиню зла, я ни на что не претендую». Животное с действующим инстинктом самосохранения постарается избежать угрожающей жизни ситуации.

Популярная тенденция видеть в собаках благородных героев – следствие романтизации их образа в кинематографе. Да, порой четвероногие питомцы так поступают, но это исключения из общего правила, поэтому они так и тиражируются. Никто не рассказывает всем вокруг о ситуациях, где собака кого-то не спасла.

СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ

У меня был клиент с потрясающей немецкой овчаркой. Великолепный зверь, тренированный вдоль и поперек. Пса брали для охраны частного дома, и он справлялся с поставленной задачей – честно облаивал всех чужих. Но однажды со двора угнали две машины, и на записях с камер наблюдения видно, как собака, заметив незнакомых людей, просто развернулась и спряталась. Вышла, осмотрелась, оценила ситуацию и приняла решение удалиться.

Красивые истории спасения тем не менее существуют. Однако все здесь намного тоньше, чем «все собаки спасают всех людей». И дело даже не в культивируемых охранных качествах. Если бы речь шла о заученном шаблоне поведения, собака защищала бы ребенка своей семьи от всех подряд. Например, от других детей, с визгом бегающих по площадке и пихающих друг друга. Ведь они демонстрируют паттерны поведения, на которые натренированная собака должна реагировать. Но подобного не происходит. Псы вычисляют, когда опасность реальна, а когда ситуация игровая.

СЛУЧАЙ ИЗ ПРАКТИКИ

Когда мне было лет семнадцать, ротвейлера моей подруги обучали защите: реагировать на крик о помощи, взмах руки, резкие движения. Собака знала меня с детства: я была практически членом семьи, постоянно бывала у них дома. На тренировочной площадке я наравне с подругой выступала фигурантом, то есть собаку учили реагировать на мой крик о помощи, освобождать меня от нападающих и тому подобное. Как-то раз мы были у подруги, смелись, дурачились, начали в шутку бороться. Пес в это время спокойно за всем наблюдал из коридора. В какой-то момент подруга обошла меня сзади, сделала захват и стала вместе со стулом заваливать меня на себя. И я по дурости, хохоча, крикнула собаке: «Помоги!» Это сработало. Но пес бросился не на хозяйку, а на меня. Одним прыжком ротвейлер выбил меня вместе со стулом из захвата подруги и уронил на пол. Мы оцепенели. А собака стоит надо мной, виляет хвостом и поглядывает на нас: мол, я все правильно сделала? Вы же так играете? Мы не знали, как реагировать, какое действие может спровоцировать агрессию. Благо, собака оказалась умнее нас: еще пару раз вильнув попой, она вернулась в коридор.

Эта ситуация – подтверждение того, что собаки принимают решения в зависимости от конкретной ситуации. Если бы ротвейлер отреагировал четко по заученной схеме, все сложилось бы совершенно иначе. Мне кажется, существует некое общее информационное поле, где на интуитивном уровне сигналы едины для всех. И собаки пользуются этим полем, делая выбор в моменте. Что никоим образом не умаляет привязанности к семье, но и не возводит ее на пьедестал.

Отдельно стоит упомянуть о привязанности людей к собакам, она тоже порой становится слишком тесной.

Такое обычно происходит с теми, кто впервые обзаводится четвероногим другом. Например, девушка в детстве мечтала о собаке, а родители ей говорили: «Вырастешь, выйдешь замуж, начнешь жить отдельно – тогда и заводи». И вот девушка выросла, вышла замуж, переехала, и в ее доме появился долгожданный питомец. Для нее эта собака уже не просто компаньон, а сбывшаяся мечта. И отношение к этой мечте становится собственническим – собака приобретает дополнительную ценность. Хозяйка не позволяет обнюхивать ее другим псам на улице, конфликтует с владельцами, выгуливающими питомцев без поводка, чуть что, хватает собаку на руки. Такая опека собственного драгоценного животного может довести и до невротического расстройства. Человек начинает выступать в роли контролирующего родителя, старающегося уберечь пса от любых неприятностей, даже смехотворных. Ничего не случится, если питомца понюхает другая собака или он не окажется на руках, когда мимо проходят два чужих пса. Но ценность выросла, инстинкт собственника только усилился.

Я отдаю себе отчет в том, что мой ризеншнауцер Франческо – моя собственность. По закону собака – это материальная собственность. И я присваиваю себе владение собакой, но не захватываю жизнь и интересы своего питомца. У Франческо есть развлечения, друзья, собственные интересы. Нам с ним нравится жить вдвоем. Но когда я занята, погружена во взрослые человеческие заботы, пес ведет собственную собачью жизнь. Да, я купила Франческо, постоянно вкладываюсь в его ветеринарные осмотры, лечение, еду, развлечения – он действительно моя собственность. Но это не мешает мне уважать свою собаку и предоставлять ей право быть свободной от меня. И я тоже занимаюсь делами независимо от Франческо, при условии соблюдения пяти собачьих свобод (информацию о них вы найдете во второй части этой книги). И речь здесь не о том, что я приехала в офис и оставила пса в машине на шесть часов. Нет, я позаботилась о том, как моя собака будет себя чувствовать и как станет проводить время в отсутствие хозяйки.