Однако к моменту перехода Ивана III в Боровск отпала надобность в каких бы то ни было маневрах. Король Казимир так и не собрался на войну, а Орда исчезла в степях. Ахмат-хан после отступления распустил свои войска на зимовку, за что и поплатился головой.
Его соперники, ногайские князья, воспользовались оплошностью, исподтишка напали на ханскую «вежу» и убили Ахмат-хана.
Рассказывая о великом стоянии на Угре, нельзя не сказать и вот еще о чем. Тяжелым выдался для Руси 1480 год. Против власти московского князя Ивана III восстали его родные братья. На псковские земли вторглись ливонские рыцари. Польский король Казимир и татарский хан Ахмат заключили между собой военный союз и стали готовиться к походу на Русь.
Погибель Руси казалась неотвратимой. Тогда с надеждой обратились православные к извечной Заступнице и Защитнице своей, Пресвятой Богородице.
Митрополит Вассиан денно и нощно служил молебны у Владимирской иконы Божией Матери. Она не оставила Русь, и чудо произошло.
Отборные ливонские войска не смогли взять Псков, князья Андрей и Борис, испросив у государя прощения, выступили против Ахмата, а Казимир, напуганный народным сочувствием к Руси в подвластных ему киевских и смоленских землях, не поддержал татар.
Русские и татары в последний раз встретились на реке Угре, прозванной «поясом Богородицы». Великое стояние продолжалось несколько месяцев.
Ахмат ждал ледового пути. Иван III отступил на более выгодные для большого сражения позиции. Татары, увидев противоположный берег пустым, неожиданно испугались и, решив, что их заманивают в засаду, бежали, объятые страхом.
Василий III (1479–1533)
Великий князь московский в 1505–1533, сын Ивана III Великого и Софии Палеолог, отец Ивана IV Грозного. Продолжал политику своего великого родителя по собиранию русского государства.
Семейные тайны
В августе 1525 года великий князь Василий III отправился с женой в небольшое путешествие по Подмосковью. Стояли погожие дни, и солнце вечерними зорями, словно прощаясь, подолгу ласкало землю длинными косыми лучами.
Прозрачная даль полей, слегка тронутая багрянцем опушка ближнего леса, звенящая синева небес, – все это навевало светлую грусть.
О чем говорили супруги посреди этого печального великолепия наступающей осени? Этого мы не узнаем никогда. Тайна сия навеки осталась только их тайной…
А поговорить им было чем, поскольку эта была их прощальная поездка. Причиной развода явилось отсутствие детей. Тщетно несчастная женщина употребляла все средства, которые ей предписывались знахарями и знахарками того времени.
Василия тяжело переживал неплодие жены. Однажды, говорит летописец, великий князь, увидав на дереве птичье гнездо, залился слезами и горько жаловаться на свою судьбу. И именно тогда Василий произнес свою знаменитую фразу о том, что он из-за отсутствия детей не похож ни на птиц небесных, ни на землю, ни на воды.
Отсутствие у великого князя наследника было проблемой не только великокняжеской семьи, но и всей страны, которой его отсутствие грозило новыми схватками за власть. Чего крепко впитавший идеи своего великого отца Василий не мог допустить.
В отсутствие наследников великому князю наследовали его братья, а этого Василий боялся больше всего на свете. И не потому, что ревновал. Нет! Эти люди не были созданы для дел государственных. Слишком мелки, завистливы и себялюбивы. И когда в одной из бесед с боярами он в отчаянии воскликнул:
– Кто после меня будет царствовать на Русской земле? Братья? Так они и в своих уделах не справляются! – один из бояр ответил:
– Государь! Неплодную смоковницу посекают!
Вполне возможно, что близкие к велкому князю бояре и на самом деле беспокоились о будущем государства, которое могло достаться князю, не умевшему распорядиться даже своим малым уделом.
Но нет никакого сомнения, что точно так же думали они и о себе, поскольку не любивший старшего брата князь Юрий в случае своего прихода к власти в считанные минуты избавился бы от них.
Но как бы там ни было на самом деле, слово было сказано, и Василий заговорил о разводе.
Но развестись оказалось не так-то просто. Развод был нарушением церковных законов, и против него выступили бояре и братья Василия, мечтавшие после его смерти захватить московский престол.
Однако митрополит, который, по словам одного из историков церкви, был «усердным политическим сподвижником-оппортунистом великого князя», был на стороне Василия.
«Угодничество митрополита Даниила великому князю, – писал известный историк церкви А.В. Карташев, – особенно ярко проявилось в случае, когда митрополит оказался не просто изменником своему слову, но прямым нарушителем церковных правил. Это – в деле незаконного развода великого князя Василия Ивановича с его неплодной супругой Соломонией Юрьевной Сабуровой. Великий князь прожил с ней 20 лет и не имел от нее детей, не имел наследника сына, которому он спокойно передал бы свою власть, не воскрешая смуты из-за старых порядков престолонаследия. Но политическая скорбь великого князя с церковной точки зрения не была основанием к разводу.
Перед возможностью учинить беззаконие, митрополит сделал попытку сложить вину на чужую совесть. Он посылал за получением разрешения развода великого князя с неплодной женой к восточным патриархам и афонским старцам. Ответ был получен с Востока отрицательный.
Тогда Даниил отыскал в Библии фразу, оправдывающую развод: «Смоковница, не приносящая плода, должна быть выброшена из сада» и благословил великого княза на брак».
В столь щекотливой ситуации Соломония повела себя так, как, наверное, повела бы себя и любая женщина и всеми силами противилась разводу.
Однако Василий был непреклонен. Великому князю было за сорок, по тем временам он считался стариком, и ему надо было думать не только о себе, но и о государстве.
И как знать, не тем ли самым тихим августовским вечером он объявил свое окончательное решение. Резать по живому всегда больно, но… что еще оставалось Василию? Он резал и в октябре отправился «в объезд» уже один…
«Сказка про немощь великой княгини Соломониды…» Именно так был назван документ, состряпанный в великокняжеской канцелярии в результате следствия о «неплодстве».
В этой «Сказке» супруга Василия обвинялась не только в бесплодии, но и в колдовстве. Для этого хватило показаний какой-то рязанской женки, которая «призналась в том, что давала Соломонии «наговорную воду», чтобы ею обрызгать себя и платье великого князя.
Проводившие расследование дьяки повернули дело так, будто Соломония хотела наложить на князя порчу. Не пожалел родную сестру и брат Соломонии – Иван Сабуров.
– Да, – заявил он, – я привел Стефаниду к великой княгине, и та воду наговаривала и смачивала ею великую княгиню. Потом она сказала мне, что у великой княгини детей не будет…
Эти слова решили судьбу несчастной Соломонии. Немецкий дипломат Сигизмунд Герберштейн, побывавший в России в 1517 и 1526 годах, в своей книге «Записки о московских делах» описал пострижение бывшей великой княгини в монахини.
По его словам, княгиня срывала монашеский куколь, топтала его ногами, протестовала против творимого над нею насилия, обвиняла мужа в неверности, а людей в жестокости и несправедливости. Чтобы заставить ее замолчать, боярин Иван Юрьевич Поджогин ударил ее плетью.
– Как ты смеешь? – вскрикнула Соломония.
– Волею великого князя! – ответил боярин.
Этот ответ сломил мужество Соломонии, она заплакала и позволила надеть на себя монашеское одеяние. А затем случилось ужасное. Несчастная женщина прокляла Василия, его жену и их будущих детей.
Что там говорить, это был поступок! Родовое проклятие являлось одним из самых страшных наказаний, поскольку (если верить колдунам) являлось внедрённой извне программой уничтожения.
Эта программа постепенно разрушала человека и передавалась до тех пор, пока не достигало своей главной цели – уничтожения всех членов рода.
Признаками проклятия являлись потомственный алкоголизм, детская смертность по роду, смерть нескольких жён (мужей) подряд, неизлечимые заболевания и постоянные проблемы.
Конечно, у многих все эти россказни могут вызвать только улыбку. Хотя ничего особо веселого здесь нет, и если тот же Вольф Мессинг мог лечить, то почему он не мог и калечить? А если мы вспомним, как в самом конце XX века «просвещенные» москвичи покупали по три рубля стоившую две копейки заряженную очередным явившимся народу чародеем газету, то стоит ли удивляться тому, во что верили пятьсот лет назад.
Колдунов, знахарей и ведьм на Руси тогда было предостаточно. Да и психология опять же. Взять того же Ивана Грозного. Конечно, он знал о проклятии его рода и любую неудачу мог приписать именно ему. Оснований для этого у него хватало, и чего только стоили его умиравшие одна за другой его жены.
Итак, участь несчастной Соломонии была решена. Однако многие бояре и церковники сочувствовали Соломонии, поскольку ходили слухи, что обвинение было несправедливым, что Соломония ждала ребенка и родила сына в монастыре, который вскоре умер.
Развелся же великий князь с Соломонией не по причине ее бесплодства. К этому времени он встретил Елену Глинскую и настолько увлекся ею, что был готов на все.
Боярин Берсень-Беклемишев даже пытался встать на ее защиту, но Василий примерно наказал его, сослав в монастырь.
Поскольку в Москве многие поддерживали Соломонию, Василий III отправил ее подальше от Москвы – в суздальский Покровский монастырь.
Менее чем через два месяца Василий III сыграл свадьбу с Еленой Глинской, которой только исполнилось 16 лет. Князю было уже 42 года, чтобы понравиться молодой жене и выглядеть самому моложе, Василий, отступив от обычаев старины, даже сбрил бороду!
