– И я слушала.
– Про поля?!
– Нет. Музыку. Потрясающе…
– А-а. Тебе понравилось?
– Не то слово!
– А я вообще-то не очень люблю поли-мента-графическую обработку. Не знаю, кого – как, а меня в сон тянет.
– Какую обработку??
– Поли-мента-графическую. Никогда не слышала?
– Слышала, вроде, – я постаралась вспомнить. – Это какое-то новое направление художественное… Кажется.
– Ну, да. Для усиления впечатления и прочая, прочая. Только, чтоб эффект лицезреть, надо обладать хотя бы минимальной синестезией, а у меня её в зародыше нет. А ты что-то видела?
– Видела. И думала, у всех так.
– Нет, – Милка сожалеюще цокнула языком. – Увы. Это дар.
Поисковая система выдала 16 миллионов страниц с упоминанием нового направления художественного искусства. Переходя по ссылкам, я углубилась в такие детали, такие дебри сложнейшего программирования, что заблудилась окончательно, так толком и не уяснив, что это вообще такое – музыкальная ментаграфия??
Попробовала другой путь. На программке концерта, что случайно осталась в моей сумочке, значились фамилии дирижёра, оркестрантов, композиторов… А, вот! Ментаграфическая обработка. Художник – В.-М. Берг. Посылаю запрос.
Тёмно-русые густые волосы, полуулыбка, поворот головы в необычной манере с лёгким откидыванием назад… Я смотрела в незнакомое и такое знакомое лицо и думала, что первый раз вижу ЕГО вот так, близко, рядом-рядом. А Он и не знает. Зато я знаю. Знаю, что на крошечный шажок стала ближе. Хотя он вполне может остаться последним. Ну, известно теперь, что ОН – художник. Или композитор? Или программист? Как точнее назвать его специальность? Наверное, всё в комплекте, всё сразу, ведь без знания чего-то одного не получится другого – того видео-музыкального шедевра, поразившего моё воображение на субботнем концерте.
* * *
Я встречаю утренний Монорельс. И ЕГО. Теперь уже не безликого незнакомца, а талантливого (не думаю, что только по моему мнению!) художника-программиста мента-графии.
Снова накрапывает дождь, но я решительно закрываю зонтик, чтобы не запутаться в нём, чтобы не мешал воплощению одной идеи, возникшей накануне вечером. Глупо как-то, по-детски. Милка, наверняка, придумала бы что-нибудь поизящнее. Но вот что она действительно приветствует, так это решительность. Во всех действиях. И на эту решительность всё время пытается меня подвигнуть. Так что, думаю, одобрила бы. И я, выждав момент – куда уж решительнее! – устремилась в толпу из сонных недовольных лиц вперемешку с зонтиками.
– Извините! Простите, пожалуйста! Можно вас на минуточку?!
Когда ОН обернулся, у меня сердце ухнуло куда-то, а голос от волнения стал противно писклявым.
– Извините, вы… Берг?
– А в чём дело?
Спешащие люди то и дело толкали меня в спину, за шиворот капала холодная вода с зонтиков, но я отмечала мелкие неудобства краем сознания, желая лишь одного – продлить подольше миг встречи с Ним.
– Можно ваш автограф? – улыбнулась виновато и радостно (Милкина школа!). – Я была на днях на концерте… Просто поразительно! Музыка необыкновенная!.. Полнейший восторг!
– Я вообще-то музыку не пишу, только обрабатываю. Где расписаться? Давайте быстрее, а то опаздываю.
– Сейчас, – порылась в сумке, достала папку с распечатанной фотографией. – Вот.
Он некоторое время рассматривал свой портрет.
– Откуда это? – спросил подозрительно. – Вы – папарацци?
– Нет, что вы?! Это… с работы.
– Моих фото в Интернете нет.
– Служебный файл… Я не думала, что… – растерялась я. Вот так поворот!
– Ничего, – улыбнулся он и размашисто расписался под фотографией.
– Спасибо.
– А откуда служебный файл? Полиция?
– Морг, – прошептала я. – Отдел смерти.
– Ух, ты! Как зловеще звучит! – Он расхохотался и умчался в дождь.
Забыв про зонтик, стояла, смотрела ему вслед. Холодные капли стекали по лицу, дул пронизывающий ветер, а мне было жарко и непередаваемо радостно.
Милки сегодня нет, придётся пить кофе в одиночестве. Я включила чайник, распустила волосы, чтоб быстрее высохли. Они кучерявой копной рассыпались по плечам.
– Можно? – в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Дрошнева.
– Заходи.
– Я весёлый Дед Мороз, я подарок вам принёс, – он шлёпнул на стол пачку листов. – Царице русалок всеподданнейший привет.
– Ты теперь секретаршей работаешь?
– Вроде того. А это кто? – он кивнул на фото моего кумира, заботливо пристроенное под стекло возле компьютера.
– Это Вальтер Берг, – сообщила как можно равнодушнее.
– Берг, Берг… что-то знакомое.
– Мы на его концерт ходили в прошлую субботу.
– Композитор??
– Нет. Художник мента-графист.
– А-а. Нет, я где-то ещё слышал… Берг… О! Вспомнил! Дело Подольского. На прошлой неделе. Он упоминался в списке свидетелей.
– Подольский? – теперь я стала вспоминать. – Молодой такой. Бизнесмен? Дело о самоубийстве?
