Метастазы

– И обязательно надо поэтому пить?

– Я только так могу расслабиться. По-другому срываюсь…

– Не пробовали работать меньше?

– У меня два кредита. На этот дом и машину. Мы сами приезжие, никаких родственников, ни связей… Никого. Жена с детьми сидит, приходится одному …

– Давно пьете? – расспрашивал Николай, пока Назар снимал ЭКГ.

– Начал пробовать с 14, когда мама умерла. Отец ушёл из семьи.

– С кем жили?

– С бабкой. Потом тоже скончалась, когда я в институте на первом курсе учился.

Нагваль внимательно слушал.

– Тогда начались первые запои. Если бы не жена , не знаю, где бы оказался… На кладбище, наверное…

Он измученным взглядом смотрел в потолок.

– Так вы не хотите сейчас ради неё бросить пить? Вы же можете найти в себе силы? Она тоже устает ведь…

– Я знаю.

– Ваших детей растит. Посмотрите, какие замечательные.

Мужчина взглянул в проход, где с волнением семья наблюдала, что делают врачи с папой.

– Самые лучшие.

– Тратьте свободное время на них. Сходите погулять, на аттракционах покатайтесь или просто на речке покупайтесь. Им же нужен здоровый отец, иначе у них самих жизнь пойдет наперекосяк…

Мужчина снова сглотнул слюну и кивнул.

– Мы не вправе ломать жизнь другим людям, тем более, если это самые близкие.

– Понимаю. Просто тяжело иногда очень бывает…

– Я тоже пил, – посмотрел прямо в глаза мужчине Нагваль, – много пил. Но потом понял насколько это эгоистично и слабохарактерно. У меня есть любимые люди, ради которых мне необходимо жить. Я могу отдать свою жизнь, помогая другим людям на скорой, а не пропить её из-за глупых мыслей. Каждый человек может быть нужным другим. Разве этого не достаточно, чтобы просто выбрать жизнь и не травить себя медленно и самозабвенно изо дня в день?

– Достаточно, – мужчина перестал трястись.

Нагваль улыбнулся.

– Тем более, когда у вас такие прекрасные дети и жена. У меня таких нет. Это я должен пить и страдать, а не вы.

Мужчина посмеялся и жена за стенкой тоже.

– Кардиограмма хорошая. Сердце в норме. Сейчас приходите в себя и стройте планы, чем вы займетесь всей семьёй на выходных. Вы им нужны, как вам в детстве были нужны ваши родные . Если судьба жестока, то мы хотя бы должны оставаться добродушны друг к другу.

– Спасибо, доктор, – благодарили глаза мужчины в счастье , которое у него было, но о котором он начал забывать. – Спасибо большое!

– Всего хорошего! – попрощался Николай .

Назар восхищено пропустил вперёд своего друга.

– Спасибо вам, доктор! – жена еле сдерживала слезы и протянула коробку конфет. – Вот возьмите!

– Извините, но ни за что! У вас есть две собственные сладкоежки! Им это нужнее! – он подмигнул девочке, которая признала в госте хорошего человека и улыбалась ему. Маленькому мальчику Николай просто пожал ручку. Тот так же был занят своей соской , а на остальное реагировал с безразличием.

– До свидания! – ещё раз попрощался врач.

– До свидания, – повторил Назар.

– Всего вам доброго! – проводила медработников женщина. – Берегите только себя!

– И вы.

Женщина закрыла ворота. Саня оставался за рулем и что-то разглядывал в телефоне. Нагваль задержался на свежем воздухе, устремив взгляд на вершины леса.

– Так мечты и губят людей, – изрек неожиданно он, – многие даже не понимают на что тратят своё время и силы, действуя и думая просто как все вокруг.

– Ты про его кредиты? – уточнил Назар.

– Про всю его жизнь. И жизнь каждого. Ты еще удивишься, насколько их истории похожи. Их неосознанные и вскоре нереализованные мечты разрушают изнутри.

– Поэтому они начинают пить?

– Под своим пьянством они обычно обозначают борьбу против своей природы. Против ненавистного человека в лице самого себя. Знаешь, как они к этому приходят?

– Как?

– Четыре вопроса страдания. Первый – «почему у меня не получилось?». Второй – «почему я этого хотел?». Третий – «почему это хотели все остальные?». И четвёртый – «почему мы все страдаем?». Вопросы вытекают один из другого, но ответов ни на один так и не получено.

– Неужели так абсолютно у всех?

– В большинстве случаев – да. Люди стремятся самосовершенствоваться, но со временем приходят лишь к добровольному самоуничтожению .

– Мы тоже?

– Наша дорога, одержимая идеей отличается тем, что мы принимаем свой путь с его печальным исходом, трудностями и вечными диссонансами. Находим силы и проходим его до самого конца, как бы там не хотелось всё закончить. Почему? Ответ лишь в идее, больше его нигде нет. Остальные ценности жизни канули и растворились в бездне.

После этих слов Нагваль уселся в машину.

– Кажется, нас сегодня решили погонять по всему району, – усмехнулся он, взглянув на новый вызов, – перевозка в перинатальный центр.

– Ох, ближний свет, – завел мотор водитель. – А что там?

– Самопроизвольный аборт.

– Мать его.

Бригада доехала до центральной больницы. Возле приемного отделения уже скопилась куча людей, двое из которых были пьяницами, благополучно пристроенными на ночлег возле стены. Вонь от них стояла страшная, пациентам приходилось затыкать руками нос, чтобы не чувствовать резкого запаха пропитанной испражнениями одежды. Лишь одна девушка спокойно сидела, сложив руки на колени и ничего не замечая. Её не волновал ни запах, ни скопление шумного народа. Она пребывала словно в гипнотическом трансе. Назар и Николай мельком окинули взглядом происходящее и направились к медсестрам.