Противостояние. Часть 4. «Что было до меня? Как зарождалась Империя?»

Аскольд прослужил год и в армию призвали Рика. После учебки Аскольда вместе с его школьными друзьями направили в Афганистан. Афганская война была еще не окончена, и Аскольд с болью в сердце думал о брате. Он молил Бога, чтобы Рика не отправили в Афганистан. В письмах он никогда не рассказывал родным о своей службе на Афганской земле. Какой ад ждет Рика, если он попадет туда, знал лишь Аскольд и его друзья – Степан, Данила и Никита. Даже злейшему врагу нельзя придумать судьбы страшнее. Аскольду повезло, весь этот кошмар он проходил с верными друзьями. Они не раз закрывали друг друга от пуль и вытаскивали из горящих боевых машин. Рик же, шел служить совсем один и надеяться ему было не на кого и не на что, разве что уповать на благосклонность судьбы.

Кабинет Марка

– Здорова, Марк, – в кабинет Марка вошел Артур.

– Привет, Артур. По какому поводу? Что-то не так? – спросил Марк, подумав о том, что рабочий кабинет не самое подходящее место для дружеских встреч, обычно, они встречались дома или где-нибудь в кафе.

– Да нет, Марк, все нормально. Есть еще одно деловое предложение.

– Какого плана?

– Вариант вложения средств в производство.

– Что собираешься производить?

– Я предлагаю тебе вложить средства в создание подпольного швейного цеха. Закупаем оборудование и необходимые материалы, оборудуем какой-нибудь подвал, прикрываем его, ну например спортзалом, нанимаем швей и все, начинаем работать. Вариант стоящий, я разговаривал с теми, кто этим уже занимается.

– Дело вроде неплохое, а что на счет сбыта?

– Сбывать будем оптом, местным барыгам, там нормально все. Каналы сбыта имеются.

– Хорошо, я переговорю с ребятами, думаю, они будут не против…

Вечером Марк с друзьями обсуждали вновь открывшиеся пути дохода.

– Скажите мне, почему Артур работает с нами? У него и его друзей достаточно средств, что бы обойтись без нас.

– Понимаешь, Марк, во-первых, Артур наш верный друг и он останется им, как бы не сложилась жизнь, почему он доверяет тебе, ты и сам должен понимать, здесь дело не только в том, что ты наш друг. Ну, а во вторых, его нынешние друзья, все как один сидели по 105, Артур уверен в них на сто процентов, речь не об этом, но с теми ребятами у него более серьезные дела, а с нами ему проще, родные мы с ним…

Квартира Марка

– Марта, привет милая. – Марк поцеловал жену и прошел на кухню.

Марта накрыла на стол и присела рядом с ним.

– Ты чего такая хмурая?

– Процесс сложный. Не заморачивайся.

– Что за процесс?

– Некто Матвей Артемьев, он же Князь, проходит у меня по 105-й. И биография его, и улики, все указывает на то, что это именно он застрелил директора кафе.

– Что тебя смущает? Учитывая его образ жизни, он вполне мог это сделать.

– Мог, но не делал. Очень хорошо его подставили, я в этом уверена, а доказать не могу. Вообще, Марк, какая – то странная компания у Князя. Его друзья, все, как один, имеют довольно положительные характеристики с места учебы и из частей, где они проходили срочную. Кто-то из них был судим за хулиганство, но, это не назовешь больше, чем хулиганством. Они встали на тропу криминала в тот момент, когда в городе орудовала банда беспредельщиков , главарей которой расстреляли в 72-м. Тогда под натиск попал район, где проживает большая часть его друзей. Теперь уже, все они имеют судимости, кто-то сидит, после тех кровавых событий и все же, возможно, если бы в жизни было меньше жестокости, они могли бы стать совсем другими людьми.

– Что думаешь делать?

– Ты же знаешь, как я веду дела. Я посажу того, кто действительно, убил этого директора. А времени у меня всего лишь неделя…

Всю эту неделю Марта не покладая рук работала с делом Артемьева, без конца вызывая его на допросы.

– Марта Аскольдовна, что ж Вы меня пытаете без конца? Не знаю я, кто конкретно мог меня подставить, желающих блин, пол города.

– А вы все-таки подумайте.

– За неделю до этого убийства у меня было три серьезных конфликта и каждый из них будет рад увидеть меня на нарах. – Князь, как мог, намекнул, но большего говорить не стал.

– Кто конкретно?

Князь молчал.

– Артемьев, Вы сесть хотите? Меня, сейчас, интересует убийство директора кафе, а не ваши конфликты и приписывать Вам я ни чего не собираюсь. Я собственно, и сама могу узнать, кому тесно жить с Вами в одном городе, но это займет гораздо больше времени, а его у нас нет.

– А на хрена оно Вам надо? Вы же можете смело дело закрывать. С чего вдруг такое радение за рецидивиста?

– Я лишь хочу посадить именно того, кто совершил это убийство, не более того. Я понять не могу, кто-то хочет, чтобы Вы на нарах сдохли, а Вы готовы за него сесть? – спросила Марта, хоть и понимала, почему он молчит. – Артемьев, еще ни кого мне не приходилось уговаривать дать показания в свою пользу.

– Ни хрена Вы не раскопаете, один хрен, а сотрудничать с ментами…

– Ясно, – Марта встала из-за стола. – Дело Ваше, только вот не такой Вы отмороженный, каким хотите казаться, а отсидев еще лет 10-ть, Вы можете выйти из зоны именно таким. – Марта вышла из допросной, передав Князя конвою.

Марте самой удалось выяснить, с кем конкретно конфликтовал Князь. Ей вернули дело на доследование и она смогла распутать его. Она сама нашла того, кому так сильно мешал Князь. Ей не жаль было Князя, но почти за 10-ть лет службы у нее не было ни одного дела с подставой, тем более такой явной и, в данной ситуации она радела не столько за Князя, сколько за честь мента, которому далеко не все равно, кого в тайгу сослать.

Еще почти месяц тянулось следствие, но Князя на допросы Марта больше не вызывала. Вызвала она его лишь, когда было готово постановление об освобождении его из-под стражи и снятия с него обвинения в виду его непричастности к преступлению.

– Артемьев, с вещами на выход, – конвоир открыл железную дверь камеры и посмотрел на Князя, Князь встал с нар и подошел к двери. – Мордой в стену, руки за спину.

Князь молча сделал, то, что ему сказали, ожидая того, что его конвоируют к зданию суда, но был немало удивлен, когда вместо здания суда его привезли к зданию окружной прокуратуры. Конвоир проводил его до кабинета следователя и передал его Марте.

– Присаживайтесь, Артемьев, – Марта указала ему на стул, Князь присел и посмотрел на нее.

– Марта Аскольдовна, я уже сказал все, что хотел сказать, добавить мне нечего. – Князь решил, что его привезли на очередной допрос.

– Я Вас в прошлый раз прекрасно услышала, Артемьев. Руки мне дайте. – Князь протянул ей руки, Марта сняла с него наручники, положила перед ним постановление и посмотрела на него. – Вы свободны, Артемьев. Пропуск не забудьте.

Князь читал постановление и не верил сам себе. Он удивленно и в тоже время выразительно посмотрел на Марту.

– Что-то не так?

– Я понимаю, что не имею права, но, пару слов по делу.

– Читать дело я Вам не дам, а что мои слова, Вы ведь не верите ментам.

– Марта Аскольдовна, Вы же понимаете, насколько это важно для меня.

– Главный подозреваемый по делу сотрудничать со следствием и давать показания отказался, тем не менее, в ходе следствия, были выявлены истинные причины и истинные подозреваемые… Достаточно? – Марта пристально посмотрела на Князя, он продолжал смотреть на нее. – Кондратьев, – сказала она, понимая, что от нее хочет услышать Князь.

Марта не должна была всего этого ему говорить, но и скрывать смысла не было, узнает, как только выйдет из прокуратуры. За годы службы, она повидала не мало уголовников, но почему-то этот уголовник не вызывал у нее ни призрения ни неприязни. Она пока сама не знала почему, симпатии он у нее тоже не вызывал и она посадила бы его, если бы он был виноват и все же в первую очередь, ей виделся в нем человек, а не уголовник.

– Спасибо говорить не стану, но все равно, благодарен. – Князь встал со стула.

– В каждой сфере есть ублюдки, Артемьев, но и люди тоже есть, – сказала ему Марта на прощание.

Дослужив срочную, полтора года из которой Аскольд прослужил в Афганистане, он вернулся домой. В этом же году, на второй год службы, в Афганистан забрали Рика, связь с которым прервалась через насколько месяцев… Война заканчивалась, а от роты Рика не было ни каких известий…

Антону вскоре показалось мало того, что он имеет от такого «строительства» и он решил просто разграбить организацию, а ответственность повесить на Марка и не только на него. Сам же Антон не особо вникал в дела организации. Чувствуя свою безнаказанность, он делал лишь то, что было нужно ему самому и не особо всматривался в документы, которые ему приходилось подписывать в силу его должности. Марк же, пользовался этим, как только мог и через отца Антона, оформлял на организацию все больше гектаров земли, предназначавшейся вроде как для строительства новых, крайне важных для города объектов. Проворачивая свои жилищные аферы и пытаясь найти компромат на Марка и источники его нелегального дохода, что бы было чем подцепить Марка, Антон даже не догадывался, что за два года сотрудничества с Марком, он сам уже крепко висит у Марка на крючке. Марк не терял времени даром и не тешил себя надеждами на то, что ситуация с Антоном разрешиться сама собой. Он твердо знал, что таких людей, как Антон, нужно убирать со своего пути жестко и бесповоротно. Пока Марку было нечем надавить на Антона и он мог иметь от него свою выгоду, Марк молчал, но теперь уже не было такой необходимости. Марк собрал достаточно доказательств по поводу афер Антона и его отца. Конечно, Марк не собирался идти с ними к властям, но заткнуть рот Антону этого вполне достаточно и к тому же, зачем сажать в тюрьму главу администрации, которая может еще пригодиться. Марк люто ненавидел Антона, но не торопился с его реальным устранением. Марк умел ждать…

– Марк, я не понял! – нагло заявил Антон, ворвавшись к Марку в кабинет. – Какого хрена твои замы решили позволять себе вольности?

– В чем конкретно дело? – спокойно спросил Марк.

– Мне нужно, чтобы зам по финансам и зам по снабжению подписали мне накладные, – возмущенно ответил Антон. – Они же наглым образом отказываются это делать! – он положил накладные перед Марком.

– Накладная на получение стройматериалов со склада, – произнес Марк, посмотрев накладные, разложенные перед ним. – Вторая накладная на получение финансов на закупку стройматериалов, недостающих на складе, так же на финансовые затраты на строительство жилого сектора под руководством Орлова Кирилла Ивановича.

– Ты что-то собираешься строить, Антон Игоревич? Насколько я понимаю, Кирилл Иванович не в курсе того, что этим проектом руководит он, – оставаясь невозмутимым, спросил Марк.

– Какая тебе на хрен разница, что я собрался строить?! Зови своих замов и пусть они немедленно подпишут мне необходимые документы!

– Замов я, конечно, созову, если так нужно, – ответил Марк и, взяв трубку телефона, связался с секретарем и попросил ее позвать ребят к нему в кабинет.

– По какому поводу, Марк? – спросил Илья (зам. по финансам), войдя в кабинет.

Антон гневно глянул на Илью и отвернулся.

– Проходи, Илья, – сказал Марк. – Подождем всех и приступим к обсуждению вопроса.

Следом за Ильей вошел Андрей (зам. по снабжению) и присел за стол рядом с Ильей.

Не заставив себя долго ждать, в кабинет вошли Вадим, Кирилл и Егор и так же присели к столу.

– У нас с вами, – совершенно спокойно начал Марк. – Появилась весьма непонятная ситуация. На Илью Сергеевича и Андрея Степановича мне от моего первого заместителя поступила жалоба в устной форме, по факту невыполнения ими своих прямых служебных обязанностей, без обоснованных на то причин.

Марк взял в руки накладные.

– Скажите, Илья Сергеевич, и Вы, Андрей Степанович, на каком основании Вы отказали Антону Игоревичу в утверждении его накладных?

Ребята поняли, о чем речь и то, что Марк решил просто поиздеваться над Антоном.

– На том основании, что у нас нет никакого желания отправиться в места не столь отдаленные, ради того, чтобы Антон Игоревич мог поплотнее набить свой карман, – непринужденно ответил Илья.

– И к тому же, в организации нет лишних средств, чтобы раскидывать их направо и налево, – поддержал его Андрей.

– Ну, а Вы, Кирилл Иванович, что нам скажите? Ведь это для строительства именно Вашего объекта, так хлопочет Антон Игоревич.

– Не понял? – ответил Кирилл.

– А что здесь, Кирилл, непонятного. Наш неуязвимый Антон Игоревич решил, что будет неплохо вынуть из организации финансы якобы на строительство жилищного сектора, а ответственность за его строительство повесить на тебя. – Марк положил перед Кириллом смету на строительство.

– Вы, по-моему, кое-что забыли, – нагло начал Антон. – Вы забыли, благодаря кому вы все еще сидите в своих кабинетах! Или должности директоров вам надоели и вы решили переквалифицироваться в дворников? Завтра же все вы окажитесь на улице! – негодовал Антон.

– Да нет, Антон. Мы, как раз таки, ничего не забыли. И о том, какая ты на самом деле су.а, мы тоже прекрасно помним, – невозмутимо продолжал Марк. – Мы занимаем свои должности по полному на то праву. А вот ты, судя по всему, зажрался. Мало тебе было. Ты что же решил, что мы идиоты? Твоя безнаказанность настолько ослепила тебя, что ты решил, что мы с радостью возьмем на себя ответственность за то, что ты творишь? Ты делал то, что тебе было нужно, пока это было нужно нам и пока это не касалось нас напрямую.

– Ты, жалкий ублюдок, решил, что тебе вот так запросто удалось подмять нас под себя? – жестко спросил Андрей.

– Да вы охренели совсем! Вы понимаете, что вы делаете? Против кого вы сейчас пытаетесь идти?! – возмущался Антон, все еще не веря в то, что его вольной жизни пришел конец.

– Мы, Антон, в отличии от тебя, всегда понимаем, что мы делаем, – сказал Марк. – И если ты решил, что мы станем плясать под твою дудку и до сих пор не понял, что нас подмять невозможно, ты очень сильно ошибся. А вот тебе придется пару лет на нас поработать. – Марк разложил перед Антоном документы, которые он неустанно собирал все эти три года. – Вот, Антон, лет на десять, я думаю, здесь хватит. Здесь отражены все жилищные махинации, проделанные тобой и твоим отцом. Помимо того, во-первых, нужно смотреть, что ты подписываешь, на все стройматериалы, ушедшие из организации «налево», накладные подписаны тобой и ни чьих других подписей здесь нет, хотя сам ты ни чего и не продавал, продавать ты решил начать сегодня. Во-вторых, будучи идиотом, не стоит считать себя умнее других. Ну и в-третьих, ты на самом деле идиот, был бы умным, еще много лет назад понял бы, что к нам лезть не стоит.

Антона трясло от переполняющей его злости, он реально не понимал, что ему делать.

– Вы все, очень пожалеете об этом! – негодовал он.

– Не стоит распаляться, Антон. Я же сказал, еще пару лет тебе придется на нас поработать. Для начала, твой отец, как глава города сделает все, чтобы в данной тяжелой для Союза ситуации, организация продолжала бесперебойно работать и получать гос. финансирование. Я думаю, не стоит объяснять тебе, что произойдет, если ты вдруг вздумаешь дурить, все эти документы немедленно попадут куда надо и тебе и твоему отцу придется очень не просто. И не забывай, Антон, я, в отличии от тебя, не бросаю слов на ветер, я всегда делаю то, о чем говорю, – жестко сказал Марк.

Рассвирепевший Антон с ненавистью смотрел на ребят, понимая, что его серьезно «прижали» и теперь уже, он ничего не может сделать, ребята, усмехаясь, смотрели на него.

– Что, Антоша, не удалось тебе хрустальный дворец построить, – издеваясь, произнес Егор.

Антон еще раз с ненавистью посмотрел на ребят и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

– Он может начать нам подлить.

– Может, но не начнет, а если и начнет, что он может нам сделать? О наших махинациях с лесом он ничего не узнал, а о швейках он вообще ничего не знает. Сейчас и без него ситуация у нас хреновая. Финансирование организации сокращено вдвое, работая такими темпами, мы будем вынуждены сократить половину штата.

– Ну, будем надеяться, что нам все же удастся удержать организацию, не дав ей заглохнуть окончательно.

– Но мы должны быть готовы к тому, что финансирование может быть прекращено полностью и нам самим придется обеспечивать себя. Что у нас со швейками?

– Работают в полную силу. Мы закупаем сырье, Артур сбывает товар. Все как надо. Кстати, появились желающие нажиться на них.

– Что-то серьезное?

– Местные воротилы прознали про то, что с нас есть, что взять и хотят, чтобы мы платили им, как и все, кто занимается подобным бизнесом. Пока Артуру с его ребятами удалось подавить желающих, а потом посмотрим. Артур предлагает приобрести с десяток стволов. Учитывая нынешнюю неспокойную обстановку, я думаю, они нам пригодятся.

– Согласен. Отсидеться в своих теплых кабинетах, как реальным конторским крысам, нам не удастся, понятия по жизни не те, и нам снова придется отстаивать свое положение в городе.

– Порешаем с Артуром, когда и сколько он сможет достать и уладим этот вопрос.

– Что у тебя дома, Марк? От Рика так и нет известий?

– Нет. Уже почти два месяца никакой информации, а уже месяц назад из Афганистана начали выводить советские войска. Куда я только не писал и куда я только не ходил. Все без толку.

– Как Марта? Держится?

– Держится. Но на самом деле она на грани, еще месяц и она точно умом тронется.

– Не удивительно, только она дождалась с войны Аскольда, забрали Рика. Я бы и сам умом тронулся.

– В следующем году призыв у Генри.

– Охренеть. Держись, Марк.

Ребята пожали друг другу руки и разошлись.

Что стало с университетскими «друзьями» Марка? Точнее, кем они стали. В виду того, что отец Антона имел довольно высокое положение в городе, сам Антон старался держаться «на плаву», вернее, папа его держал. Его друзьям повезло меньше. Не сумев устроиться после университета на приличную работу, они пустились в свободное плаванье. Трое из них – Борис, Николай и Гришка, решили попытать счастья в торговле. Удавалось им это не очень хорошо и в конце концов они стали мелкими барыгами – найти, толкнуть, перепродать… Остальные трое – Мишка, Генка и Леха, продолжали пробиваться при помощи своей шальной силы – украсть, перепродать… после они нашли путь короче – прессуя мелких барыг вроде их друзей и взымая с них плату за спокойную торговлю, говоря проще – рэкет стал их основной жизненной тропой, которая год от года становилась все жестче и суровее. В конце концов, горе-рэкетиры отправились в места не столь отдаленные…

(Рэкет – систематическое вымогательство, обычно принимающее формы организованной преступности. С применением угроз, жестокого насилия, взятия заложников. Сбирая дань, преступная организация гарантирует предпринимателям защиту от вымогательств со стороны других преступных групп или преступников – одиночек. Рэкет был широко распространен в 80-х – 90-х годах в связи с появлением предпринимательской деятельности).

Глава 3.

Вернувшись домой, Марк застал Марту в постели, рядом с ней Аскольд, Генри и Герман. На тумбочке у кровати стояли сердечные капли.

– Что случилось? – спросил Марк, войдя в комнату.

– Мама снова ходила в военкомат. Ни каких известий. Связь с ротой Рика до сих пор не налажена, где они ни кто не знает, делают все возможное, – ответил ему Аскольд. – Когда вернулась оттуда ей стало плохо, скорая только недавно уехала.

– Идите, ребята, – сказал Марк сыновьям и присел рядом с Мартой на постель. – Марта, – он приподнял Марту за плечи и крепко обнял ее. – Родная моя, наш сын жив, ты слышишь меня. Рик жив и не смей думать по-другому. Он обязательно вернется домой. Военная обстановка, информация не разглашается, – успокаивал жену Марк, хотя сам терял надежду с каждым днем.

– Но почему они не могут связаться с ними?

– Марта, возможно, на самом деле связь есть, но нам об этом не говорят.

– Марк, сделай хоть, что-нибудь, я умоляю тебя.

– Сделаю, Марта. Обязательно, сделаю, – ответил Марк.

«Если бы я только мог, сделать хоть что-то» – с горечью думал он про себя».

Марк уложил Марту на подушки и накрыл ее одеялом, успокоительное, выпитое Мартой, сделало свое дело, Марта уснула. Марк с болью в сердце посмотрел на нее и вышел к сыновьям.

– Что ты сам думаешь, Аскольд?

– Я не знаю, отец. Рик уже должен был вернуться. Из Афгана вывели уже почти все советские войска. С другой стороны, если бы рота Рика была разбита, об этом было бы уже известно, скрывать это, смысла нет. Остается надеяться, что Рик находится в каком-нибудь военном госпитале и с ними действительно не налажена связь.

– Но военком, может знать больше, чем говорит?

– Военком, в любом случае, знает больше, чем говорит…

На следующий день с утра Марк пошел не на работу, а прямиком отправился в военкомат.

– Доброе утро, Артем Николаевич, – поздоровался он, войдя в кабинет к военкому.

– Доброе утро, Марк Генрихович, – поздоровался военком. – Вчера, я все, что мог сказать, сказал Вашей жене, – сказал он, догадавшись, зачем к нему пришел Марк.

– Да, Марта говорила мне. Но я – не Марта. Артем Николаевич, давай на чистоту, что происходит? Где мой сын?

– Марк Генрихович, я же сказал, связи с ротой нет…

– Артем Николаевич, ты не понял? Я спрашиваю, где мой сын? Я больше не намерен сидеть и ждать, – твердо сказал Марк. – Год назад из Афгана вернулся мой старший сын, весной призывается третий. Ты понимаешь меня? Ты знаешь, что с ротой Рика и ты скажешь мне! Хватит мне голову морочить по поводу отсутствия связи! Чего ты хочешь? Чтобы я тебе заплатил? Может дачу тебе вне очереди?! Я устрою, говори…

– Марк Генрихович, Вы понимаете, о чем Вы говорите? Вы статью хотите за дачу взятки…

– Я, ни хрена не хочу! Я хочу, чтобы ты сказал мне, что с моим сыном! А потом можешь хоть три статьи на меня повесить.

Военком встал из-за стола, подошел до окна и закурил. Как отец, он прекрасно понимал чувства Марка, а как военный не имел права разглашать информацию.

– Артем Николаевич, – немного успокоившись, сказал Марк. – Я же знаю, что ты знаешь, что с ними. Я, как отец тебя прошу, скажи мне, где они? Война ведь, вроде как закончилась? Если мой сын не погиб, тогда скажи мне, где он? Мне третьего сына скоро провожать…

– Я не имею права, Марк.

– Я не уйду из твоего кабинета, пока ты не скажешь мне, – сказал Марк и присел к столу военкома.

Военком с сочувствием посмотрел на Марка.

– Советские войска, начали выводить из Афганистана месяц назад. Еще до вывода войск, рота твоего сына попала под обстрел, с ним действительно не было связи. Из всей роты, в живых осталось восемь человек. Почти месяц они неопознанными находились в военном госпитале на Афганской земле. Лишь неделю назад с ними удалось наладить контакт, – военком замолчал и закурил еще одну сигарету.

– Артем Николаевич, не тяни. Рик жив или нет?

– Я не знаю. Мы делаем все, чтобы вернуть оставшихся в живых ребят домой. Но ты сам должен понимать, насколько это не просто. То, что война окончена, не говорит о том, что в Афганистане теперь тишь да гладь. Марк, я и так сказал тебе о том, за что меня могут расстрелять. Мой сын тоже был в той роте и я не меньше тебя хочу скорее вернуть их домой, независимо от того жив мой сын или нет. Как только появится хоть какая-то информация, я позвоню тебе.

– Спасибо, Артем. – Марк встал из-за стола и, пожав военкому руку, покинул его кабинет.

С тяжелым сердцем Марк вышел из здания военкомата. Он всем сердцем надеялся на то, что Рик жив, но умом понимал, что надежда на это ничтожно мала. Он не знал, что ему делать, как смотреть в глаза Марте.

Придя на работу, он прошел к себе в кабинет, попросив секретаря, не беспокоить его по мелочам, не видеть, не слышать кого-то, а тем более с кем-то разговаривать, у Марка не было ни какого желания. Но провести этот день в тишине и одиночестве ему не удалось, к обеду, без всякого стука, в его кабинет вошел тип крепкого телосложения и весьма неприятный на вид. Секретарь пыталась задержать его, но тот своевольно прошел до стола Марка.

– Марк Генрихович, я пыталась объяснить… – растерянно сказала секретарь.

– Я приму данного гражданина, Вера Ивановна, идите, – ответил ей Марк, сообразив, что данный гражданин пришел к нему совсем не по рабочим вопросам и выставить его, у Верочки просто не хватит сил.

Меж тем гражданин вальяжно присел в кресло напротив Марка и презренно посмотрел на него. Марк совершенно невозмутимо смотрел в ответ.

– Значит так, немчура, – нагло заговорил он. – Ты, я смотрю, неплохо устроился. И тебе кресло директора, и тебе кооператив, еще и швеек понастроил. Если ты хочешь, чтобы твой левый доход не прекратился, ты будешь платить мне ежемесячно, столько, сколько я скажу.