Я думал, редактор шутит и все лето ходил с ним по клубам. Но потом оказалось, что он не редактор, а следователь и мою строчку «Я убил человека» принял за серийный поиск жертв и стал меня подстрекать, чтобы поймать с поличным.
Когда я все-таки доказал редактору, что подражал Достоевскому, редактор сказал, что сейчас все-равно огромный дефицит женских персонажей и мы все-равно продолжили искать девушек, до одурения.
А может, редактор мне так и не поверил и продолжал ловить меня с поличным. Этот вопрос так и остался загадкой.
*
Я убил человека. Дело передали в суд
– Я убил человека.
– Кого?
– Я убил человека.
– Зачем?
– Подражаю Достоевскому. Раскольникову. Это первая строчка моего будущего романа.
Редактора вышил совещаться. Через 15 минут главный редактор сказал, что из меня никогда не получится писатель и чтобы я больше никогда не писал.
Роботы так и не поняли, зачем описывать убийство человека, если таких живых реликтов почти не осталось…
А я убил человека и это была гениальная концепция будущего романа, как у Достоевского. Но мне не везло. Все редактора были роботами.
– А сам-то ты человек или робот? – спросил у меня стаый редактор.
Но я не стал отвечать на этот вопрос. Если честно, я сам был не уверен, кто я.
А мою первую строчку первого романа передали в суд.
– Нельзя ничего писать про людей! Роботам это не нравится! – сказал судья и мой литературный дневник уничтожили бумагоперерабатывающей машинкой.
– Неужели я правда никогда не буду писателем? – спросил я у робота-гадалки.
– Но робот-гадалка зависла.
*
Неправдоподобно хорошо написанный роман
– Я убил человека.
– Дожили. Новый Достоевский. Не пиши так, а то не долго стать просто убийцей.
– Но я же не собираюсь вживаться в образ!
– Все писатели живут жизнью своих героев.
– Но Достоевский же не был убийцей, он же сам не такой, как Раскольников.
– Это еще не известно, каким был Достоевский. А ты не будь убийцей! Не пиши так! – сказал редактор.
Но я, втайне от редактора, стал искать других редакторов. Но оказалось, что все редактора друг друга знали и обо мне уже ходили слухи, что я убил человека. Все редактора, будто сговорившись, говорили мне – не пиши так!
Но я решил стать вторым Достоевским и дописал свою первую строчку «Я убил человека» до романа сам, без редакторов.
А среди редакторов пошли слухи, что нашелся редактор-предатель, который со мной сотрудничает. Редактора стали искать несуществующего редактора.
А я понял, что все дело в том, что я гений и могу сам писать без редакторов. Но редактора мне не поверили и до сих пор ходят слухи, что какой-то редактор-предатель помог мне дописать мой гениальный роман.
*
Варианты развития персонажа
– Я убил человека.
– Ты еще скажи, что не писал, а рубил топором свою книгу.
– А я только первую строчку написал, топора пока нет.
– Ааааа! Ну я тебе дам топор, я давно работаю редактором и знаю, какие есть варианты развития персонажа. Ты справишься!
– Спасибо!
И мы с редактором пошли рубить.
– Ну я прям второй Раскольников, – засмеялся я, когда мы зарубили сотню старух.
– А при чем здесь Раскольников? Ты же маньяк! Второй Чикатило!
– А при чем здесь маньяк? Я же пишу роман, подражание «Преступлению и наказанию» Достоевского.
– Ааааааа! Не надо было нам старух рубить, я думал, ты маньяк! – заорал редактор.
– Я убил человека – это не признание, это первая строчка моего романа, – засмеялся я.
И редактор выключил компьютер и удалил игру по рубле старух.
– Это был следственный эксперимент, я следователь! – сказал редактор.
– Ха-ха-ха! – я долго смеялся, но в следующий раз я, на всякий случай, решил писать роман без редактора.
*
Не тот редактор
– Я убил человека.
