Кристалл времени

Молодой воспитатель Евгений, ему было двадцать три года, улыбнулся и спросил психолога Ирину Викторовну, элегантную женщину лет тридцати: «Есть ли у вас программа работы в детском доме?» Вопрос заинтересовал и других воспитателей.

– Да, я назвала ее «Азбука Жизни». Для работы с одаренными детьми, наверное, нужно написать нестандартную программу. Давайте я прочту конец, по памяти, – предложила Ирина Викторовна, – ритмический текст программы завершается такими строчками:

В ясные солнечные дни

Встречаются люди,

Разделенные судьбой:

Сильные со слабыми,

Веселые с грустными,

Нерешительные с активными,

Чувствующие со знающими,

Влюбленные.

Встреча – поворот к делу,

К главному делу своей жизни…

– Есть и образ, уже сейчас объединяющий начало и конец моего ритмического текста, он тоже получился не совсем обычный, – завершила диалог Ирина.

– Интересно. Работа в детском доме – это и мое дело, – поддержал разговор Евгений, подняв на собеседников лучистые глаза. – Недавно по новостной программе я увидел такой сюжет: перед сном дети стоят в очереди к воспитательнице за поцелуем. В очереди за лаской! Мое сердце остановилось. У меня есть братья и сестры, счастливая семья. Недавно я получил диплом юриста, но эта работа не мое призвание, – добавил он, слегка вздохнув.

– Я математик по образованию, но всегда хотела работать с детьми, – представилась статная Анастасия Вениаминовна в платье теплого розового оттенка, – мой сын – уже взрослый и самостоятельный человек. Надеюсь, я смогу научить ребят учиться, освоить точные науки и общаться.

Администрация детского дома, воспитатели и психолог ездили в дома ребенка, детские дома и интернаты, знакомились с детьми, приглашали способных детей в новый детский дом. Один светловолосый мальчик лет шести отказывался разговаривать с незнакомыми педагогами, смотрел насупившись. Евгений улыбнулся и, тихонько напевая, начал рисовать корабль на стене, а ребенок, посмотрев на художника, просиял, взял цветной мелок и стал увлеченно рисовать рядом, забыв о своих страхах. Вместе они нарисовали красивый большой корабль, обсудили, кто плывет на нем и куда. Евгений мягко посмотрел на мальчика и пригласил отправиться в путешествие на этом корабле, рассказал о жизни в новом доме. Ребенок посмотрел на Евгения восхищенным взглядом и взял его за руку.

В детский дом для одаренных детей приглашали детей с хорошей успеваемостью и музыкально одаренных. Однако, более половины воспитанников, как оказалось позднее, были трудными детьми, многие – гиперактивными. Они доставляли немало хлопот воспитателям, психологу и администрации. Перевести детей в детский дом для одаренных детей – это был шанс изменить их судьбу, а также облегчить жизнь самим воспитателям. Школьники получали приглашение, им рассказывали о новом доме. Некоторые дети соглашались переехать на новое место только вместе с братьями и сестрами. Администрации пришлось прилагать немалые усилия для того, чтобы воссоединить братьев и сестер, перевести их из других детских домов.

В августе в детском доме было двести детей в возрасте от трех до восемнадцати лет. Дети учились в обычных школах. Одаренные дети быстро адаптировались к новым условиям жизни, хорошо учились, а с остальными учениками было немало проблем. Возмущенные учителя и администрация школ вызывали психолога и воспитателей на педсоветы. Туда же приглашали и администрацию районного отдела образования.

– Вы просили рассказать об особенностях наших детей, – начала разговор психолог Ирина Викторовна на одном из педсоветов, незаметно крутя на пальце серебряное кольцо с рубином, подарок бабушки. – Они – другие! Дети не умеют общаться, они оказались вне культуры. Приведу пример. Я занимаюсь с одним невозможным пятиклассником по просьбе воспитателя. Мальчик выдерживал занятие со мной десять минут, затем он засыпал. Мне пришлось поставить в кабинете диван. Занятия мы продолжали после сна. Я выяснила у воспитателей – ребенок хорошо спал ночью. А знаете, в чем оказалась проблема? – Ирина Викторовна внимательно посмотрела на педагогов и воспитателей. Все заинтересованно слушали, некоторые учителя кивали головами. – Мальчик сам ее сформулировал: «Вы, учителя и воспитатели, убиваете меня своей доброжелательностью». Вы, учителя, и мы, воспитатели детского дома, приглашаем этого маленького человека в другой мир. Как будто бы ребенок жил в темноте, а теперь живет в солнечном мире; и к нему, этому яркому доброму миру, ребенку нужно привыкнуть.

Мы учим детей общаться. Есть сценарий волшебного праздника для детей и воспитателей, объединяющий всех – «Сказки Серебряного Зайца» – осенние, зимние, весенние, летние. Группы сами готовят праздники по специальным сценариям, подготовленным психологом (мною): ходят в гости друг к другу, а хозяева принимают их, готовят веселые и интересные сценарии с сюрпризами, испытаниями, загадками, угощением.

Анастасия Вениаминовна оглядела педагогов мягким взглядом и негромко начала рассказывать о своих воспитанниках.

– Все дети детского дома обсуждали, как они встретятся с родителями, простят ли их. Это лейтмотив их общения. Некоторые дети плачут по ночам… Всем им нужны внимание и забота. И наше терпение.

– Родители нашего пятилетнего воспитанника восстанавливались в правах. Мне нужно было написать заключение о взаимоотношениях родителей и ребенка. Так вот. В выходные дни мальчик был с родителями в зоопарке. Я пригласила Сеню, так звали нашего воспитанника, предложила ему нарисовать картинку и рассказать, что изображено на рисунке. Ни одно животное не было изображено. Сеня нарисовал маму, папу, дедушку на фоне забора, прокомментировал, что они делают, говорят. Я спросила мальчика: «Какие животные тебе понравились?» Знаете, что он ответил? «Я не видел животных. Я видел только маму, папу, дедушку», – и продолжила, – понимаете, мы, заботливые и неравнодушные взрослые, почти как родственники для детей детского дома. Оставить их сейчас без нашей поддержки все равно, что покинуть путника без воды в пустыне, – горячо сказала Ирина Викторовна.

– А Вы знаете, какие репродукции выбрал Леня, ученик третьего класса? «Танец» Матисса! Ирина Викторовна показала мальчику набор открыток – репродукции из музеев и предложила выбрать понравившиеся. И еще. Он уже сам делает домашние задания. А как этому мальчику интересен мини-компьютер! – рассказывал Евгений. – Я веду кружок по информатике. Леня быстро освоился с программой, он любознательный и добрый человек. Давайте еще немного подождем, не будем отправлять его на комиссию и в коррекционную школу! Мы обещали детям, что не бросим их, – убеждал он педагогов и администрацию.

– Дети любят рассматривать репродукции с картин художников, – продолжила Ирина Викторовна, – им понравились картины Рафаэля, в ближайшее время мы собираемся на экскурсию в Эрмитаж. Красота оживляет их сердце.

Учителя и заведующая районным отделом народного образования согласились с предложением Евгения, поддержали его воспитатели и психолог. Им было очевидно: педагоги любят детей и делают все возможное для их благополучия и развития.

Так прошло два года. Воспитатели навещали своих воспитанников в летних лагерях в родительские дни, во время своего отпуска, а в период обучения в школе консультировали педагогов.

Ирина Викторовна рисовала портреты воспитанников по особой методике. В первые недели работы в детском доме она стала искать новые подходы к работе с детьми. Как по волшебству пришла нужная информация о лечении портретами. Ирина прочла статью7. Теперь все свое свободное время она копировала репродукции, ее рисунки становились все более точными. Самым же главным было вот что: нужно было настроить свое сердце на любовь к человеку, портрет которого предстояло нарисовать. И однажды она решилась нарисовать портрет второклассника. Мальчик был очень рад, сидел неподвижно, торжественно глядя на Ирину Викторовну. Неожиданно пришла мысль: линия бровей – некая константа для каждого человека, она повторяется в крыльях носа, овале лица и даже в движениях человека. Форм бровей бесконечное многообразие, как и людей, открыла Ирина! Открытие фундаментона-ключа в форме запятой8 для понимания человека ее окрылило. Теперь она быстро, а долго дети не могли сидеть на одном месте, рисовала портреты воспитанников. Подростки приходили посмотреть на выполненные работы, находили сходство и просили нарисовать также и их портрет. Даже четырнадцатилетние подростки договаривались о сеансах с психологом, ждали своей очереди. Ирина пробовала разные техники: цветной карандаш, мелки, пастель, простой карандаш, тушь. Оказалось, что лучшие портреты были выполнены пастелью. Они как-то отражали суть сеанса: необыкновенную нежность, доверие и гармонию в процессе работы. Каждый портрет был выполнен в определенной гамме, но чаще всего одним цветом: бархатистым зеленым, сияющим желтым; теплым оранжевым, возвышающим голубым.

Ситуация в стране, к сожалению, стремительно изменялась, в магазинах были пустые полки, порции в столовой в детском доме стали более скудными. Педагоги стали еще больше уважать директора: этот спокойный молчаливый человек организовал нормальное питание для детей, да и сами учителя и воспитатели получали продукты, правда, такие, срок годности которых подходил к концу. Но в это голодное время все оценили деловитость директора. Воспитанники учились, занимались, как и прежде, в кружках. Жизнь в детском доме налаживалась.

Ирина иногда замечала, что Евгений будто бы потух. Бывало, возвращался он прежний, веселый, активный. Он смеялся с детьми и придумывал разные игры. Но потом снова терял внутренний свет. Она боялась, что он перегорел, так часто бывает на работе, постоянно требующей искренних, сильных эмоций. Но он убеждал ее, что все в порядке, просто накопилась усталость. Однако все чаще закрывался ото всех, и если раньше на собраниях педагогов выступал с жаром, теперь сидел молча, глядя в пол. Все же однажды Ирине удалось вызвать Евгения на разговор.

– Вы же пишите стихи?! Искусство помогает выстоять. Не сгореть, – обратилась Ирина Викторовна, подойдя поближе к Евгению, согревая его взглядом.

– Да. А теперь пишу совсем другие стихи. Вот последнее, «Белый свет», прочтите, я недавно написал, – Евгений как бы нехотя достал лист и передал Ирине Викторовне. Она прочла стихи «Белый Свет», написанные размашистым красивым почерком.

Белый Свет!

Печально на Земле прекрасной…

Белый Свет, на помощь!

Стонут наши дети.

Белый свет!

Вороны каркают кроваво.

Белый Свет!

Несчастья в жизни всех людей.

Белый Свет!

Начало будущих рождений!

Белый Свет,

Отрада!

Маленький родился,

Белый Свет

На Землю

Голубкой опустился.

Обнимает каждого: «Будьте же добры!»

Обнимает доброго: «Будьте же щедры».

– Евгений, у меня нет слов. Вы в очередной раз меня поразили. Вы же сами и ответили: доброта, искренность, любовь и щедрость – вот путеводные звезды для нас, – сказала Ирина, – в ваших стихах и записан путь к счастью: помощь и поддержка детей, их семей.

Евгений слушал молча, слегка наклонив голову.

Дети все узнают первыми – для детдомовских детей это вопрос выживания. В конце октября они поделились с воспитателями новостью: детский дом на осенних каникулах расформируют, а в этом здании будет автосервис. С баней. И добавили, что врач готовит медицинские карты на воспитанников и через три дня детей отправят в разные детские дома.

Несколько воспитателей и психолог созвонились и обсудили варианты своих действий по ситуации. На этом стихийном совещании друзья и коллеги решили отправить психолога Ирину Викторовну в районный отдел народного образования прояснить обстановку, что она и сделала. Заведующая районным отделом народного образования внимательно выслушала психолога: детям нужны были занятия с логопедом – и обещала в ближайшее время помочь. Ирина Викторовна зашла в другой отдел, получила нужные документы и поспешила к выходу, который был недалеко от кабинета заведующей. Из него вышел директор детского дома, он тепло прощался с хозяйкой кабинета. Ясно было, что они давно и очень хорошо знакомы. Возможно, родственники. Психолога они не заметили.

Вечером педагоги и психолог обменялись мыслями и догадками о возможном развитии событий в детском доме и основательно обсудили наиболее вероятный жесткий сценарий своих действий – акцию неповиновения в том случае, если детей будут отправлять в другие детские дома.

Утром во дворе детского дома стоял автобус с детьми. Водитель должен был доставить первую группу детей в другой дом. Педагоги детского дома, их было человек пятнадцать, пришли к Аркадию Степановичу поговорить.

– Правда ли, что детский дом расформируют? – спросила Ирина Викторовна внешне спокойно. Анастасия Вениаминовна незаметно держала ее за руку.

– Да. Таково решение РОНО9, – ответил несколько удивленный, но совершенно уверенный в том, что он делает все правильно, директор.

– Почему же принято такое решение? – доброжелательно и в то же время властно поинтересовалась Анастасия Вениаминовна.

Аркадий Степанович ответил после короткого молчания.

– Дом нуждается в генеральном ремонте. Некоторые двери сломаны, – сказал Аркадий Степанович, прикрывая рот рукой, как будто он собирался зевнуть.

– Аркадий Степанович, дому всего два года. Ремонт можно сделать за время каникул, – горячо убеждали педагоги, – дети привыкли к школе, лучше учатся, многих из них хвалят, ставят в пример домашним детям. В новом детском доме им придется привыкать заново, а нашим детям это очень трудно, на это уйдет один-два года. Хорошее образование для наших воспитанников – это возможность изменить судьбу, стать самостоятельными и успешными.

Директор молчал.

– А что будет в этом здании? – вежливо спросила воспитательница младшей группы.

– Дети сказали, что здесь будет автосервис. Это правда? – задала прямой вопрос Анастасия Вениаминовна.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Вы будете ездить к воспитанникам, если захотите, в другие детские дома, – ответил директор, не глядя на воспитателей, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– Мы приглашали детей в наш дом, заботились о них, дети бывали у нас дома. Воспитатели навещали детей в летних лагерях в родительский день. Мы сроднились. Это уже наши дети, а не государственные, – просто сказал Евгений.

Наступила пауза. Все слова были сказаны.

– Мы просим пересмотреть решение о сохранении нашего детского дома. Если детей будут увозить в другие детские дома, мы объявим голодовку, – решительно сказала Анастасия Вениаминовна, – Ирина Викторовна, прочтите наше решение.

Лицо директора на миг окаменело, но он быстро взял себя в руки, выслушал психолога, сохраняя спокойствие, только шрам на лице стал заметнее. Затем директор отдал распоряжение: немедленно отправить первую группу детей по новому месту жительства.

Педагоги покинули кабинет и подошли к автобусу. Двое из них сели у колес машины.

– Ирина Викторовна, не слишком ли круто? Зачем такие крайние меры? – растерянно спросил Евгений.

– Женя, дети опять окажутся в разных детских домах, у них будет еще один опыт предательства взрослых. Я чувствую себя двойственно – всегда избегаю конфликтов, но сейчас я вижу необходимость именно такого действия. От кого детям еще ожидать помощи?

– Бороться с системой? Зачем? – ответил Евгений.

– Есть дети, которым Вы можете помочь. Евгений, в вашей группе есть, например, тринадцатилетний Коля, которого уже два раза усыновляли и возвращали в детский дом. После этого он стал воровать. Мы знали: если что-то пропало, это его рук дело. За этот год у Вас он стал другим, захотел стать помощником младшего воспитателя, помогает Вам. Какая-то чудесная и волшебная история. И что будет с ним, если его в третий раз отдадут на воспитание другим людям?

– А чего мы ждем? – спросила Анастасия Вениаминовна, обращаясь ко всем сразу.

– Минут через пятнадцать приедет администрация районного отдела образования, – ответила Ирина Викторовна и продолжила разговор с Евгением.

– Да, мы могли что-то сделать для этих детей. И уже сделали, – сказал Евгений, – за время работы в детском доме я увидел горе детей, равнодушие близких. Наверное, я стал пессимистом.

– Вот. Для детей вы уже любимый друг, или старший брат, или дядя. В те дни, когда Вы работаете, нет происшествий, дети ходят за вами гуськом. Эти отношения – самое ценное в жизни.

– Да, я люблю детей, верю в свое дело, но что я могу? Система всесильна, мы ничего не можем сделать, тем более голодовкой.

– Это наша последняя соломинка, голодовка – это кардинально. Это привлечет внимание к проблеме, и, может, нам удастся найти тех, кто нас поддержит. Таких людей очень много. Отзывчивых. Именно от них-то все и зависит. Такие люди есть везде, среди руководителей тоже.

– Хорошо, я по-прежнему не очень верю в силу голодовки, но поддержу ее из уважения к Вам. Я буду с Вами, помогу как юрист, – тихо сказал Евгений.

Вскоре приехала администрация района, она обещала решить все вопросы в течение недели. Однако педагоги сомневались, что обещание будет выполнено, что дети останутся со своими воспитателями, фактически замещающими родителями, ведь они уже знали, что директор детского дома и руководитель отдела народного образования, скорее всего, родственники.

Машина так и не уехала, дети остались в детском доме. В тот же день семь педагогов объявили голодовку. Они работали с детьми, ночевали в детском доме. Через три дня, вопрос не был решен. Воспитатели голодали и очень похудели.

Время остановилось, ситуация не менялась. Воспитатели из группы поддержки написали на большом листе ватмана «Третий день голодовки», закрепили на стекле окна первого этажа, которое хорошо было видно прохожим. Директору позвонили, поинтересовались, что происходит с детьми в детском доме. Вскоре директор ворвался в комнату отдыха и стал кричать на воспитателей, сорвал плакат и выскочил из комнаты.

Один из помощников мэра города узнал о событиях в детском доме, пригласил на встречу психолога Ирину Викторовну и Евгения, они же пригласили для поддержки Ивана Александровича и Татьяну. Встреча произошла на третий день акции неповиновения. Педагог и психолог ответили на все вопросы помощника мэра. Евгений подчеркнул, что все воспитатели работают, акция не нарушает законы. Молодые люди произвели впечатление на помощника мэра, он им поверил и обещал помочь. На следующий день директору детского дома позвонили из мэрии, порекомендовали пойти навстречу коллективу.

Директор пришел в комнату, где отдыхали воспитатели – участники акции, налил из самовара кипяток, заварил себе чай. Он пил чай с шоколадными конфетами, смакуя лакомство и наблюдая за реакцией педагогов, спрашивал, когда же педагоги перестанут так глупо себя вести, убеждал прекратить голодовку, настаивал на необходимости ремонта, старался выведать, кто главный в этой акции, кто был в мэрии. Однако выяснить это он не смог.

Один из воспитанников спросил Ирину Викторовну:

– Зачем вы это делаете? Родственники от нас отказались, – он заглянул ей в глаза. Казалось, его взгляд проник в самую глубину ее существа…

– Мы обещали, что не оставим вас, будем с вами до окончания школы, – ответила Ирина.

На пятый день голодовки в детский дом пришла проверочная комиссия, которая постановила отложить ремонт до каникул, детей оставить в детском доме. Итоги работы члены комиссии представили на общем собрании коллектива детского дома. Ирина волновалась, руки ее дрожали, она хотела, чтобы хотя бы в этой ситуации решение было справедливым. Она ощущала себя на вершине горы, с которой были видны последствия решений. Каким-то шестым чувством она знала, что эта ситуация, на первый взгляд такая рядовая в нашей жизни, на самом деле значимая для будущих перемен для всех ее участников. Как, в чем проявится решение этого дня, было невозможно предвидеть, но можно было ощутить. Все чувства, весь ее опыт в этот момент были предельно обострены: любовь к детям, чувство неприятия несправедливости и лжи, надежда на человеческое решение, – все эти чувства бушевали в ней. Друзья-коллеги чувствовали ее состояние. Рядом с Ириной сидела Анастасия Вениаминовна, которая своим спокойствием подбадривала психолога. Она, казалось, говорила: «Конфликт должен быть завершен, ведь это и пример, образец для воспитанников, новая колея их будущей самостоятельной жизни. Решение комиссии будет положительным, поверьте». Евгений и Татьяна также поддерживали Ирину, хотя для них на первом месте была не справедливость, а возможность быть с воспитанниками далее, до их выпуска из детского дома, как они и обещали детям.

Заключение комиссии было принято, оно было в пользу детей и воспитателей: решено было во время каникул сделать ремонт сломанных дверей, воспитанников отправить на несколько дней в лагеря отдыха.

Казалось, волна цунами прошла рядом, не задев никого из воспитателей, передав им в дар свою мощь. На душе Ирины были мир и покой, она улыбалась, все воспитатели – участники акции, группы поддержки – также излучали волны мира и счастья, освобождения, любви, восторга, победы. Эти волны долго не затихали на другой день.

Все участники впервые защищали свои идеи и детей, они чувствовали себя и победителями – они могли продолжить работу с детьми, но и побежденными – директор не был уволен. Позже он еще не раз попытался отыграться на участниках акции.

P.S. В годы первого передела собственности удалось сохранить здание для детей: голодовка привлекла внимание администрации города, дом отстояли, а через несколько лет воспитатели попрощались со своими воспитанниками-выпускниками и ушли работать в другие учреждения.