Тайна архангела. Книга 1

В этой части райского сада жили ангелы. Чудесного вида юноши и девушки, пестрящие платьями и костюмами духи любви, милосердия, покаяния… Все они были заняты на службе Земле. Под началом восьми высших ангельских чинов – архангелов или архистратигов, они работали на девять основных фронтов невидимого мира. Но встретить их тут можно было, конечно же, всех вперемешку. И немало усилий понадобится неискушенному зрителю, чтобы разобраться в кипучей жизни неустанных созданий.

На центральных аллеях (а тут их было полно, чтобы другим аллеям было не обидно) ключом бил энтузиазм. Среди причудливых деревьев, хвойных и лиственных, ярчайших цветов, гуляющих тигров и лосей и крошечных поющих птах, стояли, сидели на газонах, лежали, прыгали и даже висели на деревьях веселые ангелочки. При этом они лепили, ковали, рисовали, ваяли, декламировали, рассказывали, танцевали и просто созерцали окружающую природу большими и чистыми, как слезы, глазами. Их было тут столько и, работая, они создавали такой гам, что можно было подумать, что все ангелы небесного мира таковы. Но нет, эта самая большая и самая прогрессивная компания духов была лишь единой от частей сего мира – ангелами вдохновения, а проще говоря, музами творчества, под началом архистратига творчества или Главной Музы, архангела-благовестника Гавриила. Который, однако же, понятия не имел, что сейчас делают все его подчиненные, потому что сам был все время занят не меньше их.

Ласково раскидывали ветви каштаны. Изящные розы вздымали свои венчики прямо с густого газона. Дрых на шикарной клумбе патлатый пес непонятной породы, приминая собой красоты анютиных глазок.

Сквозь стройные деревья березовой рощи высунулась любопытствующая пятнистая и рогатая голова. Жираф – это что-то новенькое!.. За холмами, поросшими леском, у ласковых волн фонтана под нежившее слух пение канареек толпились мужчины и женщины в синей форме с восьмиконечными звездами на груди и ангельскими мечами на поясе. Воины небесного легиона, передовой фронт ангельского мира под началом первого из архангелов Михаила.

Покрывало нежности белых лилий, дикорастущих среди колосков травы. На салатовых полянах на фоне далеких лесов стояли резные лавочки, белесо-золотистого цвета, сидя на которых, искусно вышивали маленькие женские ручки сестер милосердия. В белых платьях появлялись они, именуемые ангелами врачевания и покаяния, миниатюрные девушки, любившие рукодельничать и собирать цветы. Оберегаемые архангелом третьего ангельского служения – целителем Рафаилом.

Все редели ряды отдыхающих у альпийской горки. Ангелы-хранители, бравшие тайм-аут для того, чтобы повидать знакомых, улетали обратно на Землю к своим людям. Второй фронт работы первого архангела, они редко задерживались тут надолго.

Еще реже можно было встретить серьезного и просветленного духа, одетого в рясу, с четками в руке. Служители подвига, пустынники и аскеты, мужчины и девы архистратига Иегудиила прилетали в сад лишь в немногие дни погруженной в себя жизни. Так же мелькали и тут же исчезали юные подростки в золотистых одеждах, ангелы милосердия, руководимые самым младшим из архангелов Иеремиилом.

А вот ангельские пары диалектики, девушки и юноши, всегда держащиеся за руки, любили отдыхать в саду после окончания работы. Посланники небесных даров и покровители младенцев, они оберегали на Земле беременных женщин, подчиняясь молодому архистратигу Варахиилу, предпоследнему по рождению из восьми братьев.

Жуки жужжали так, что становилось порою невозможно. Гул в ушах стоял полдня. Казалось удивительным, как они умудрялись уживаться с прекрасными бабочками, не спеша порхающими с цветка на цветок. Но вдруг взлетевший, как маленький вертолет, рогатый и серьезный жук никогда не мешал полету красоты, беря курс в обход. Тактичность и понимание, которых так не хватало внизу, царили наверху во всем. Ища тишины, молились, заминая коленями траву, лучистоволосые служители Салафиила, архистратига храмов.

Солнце скользило по голубому небосводу над садом. Гонимые взмахами век бежали белые облака. Свет проникал, не опаляя жаром, касаясь бесконечно варьируемых экспериментов местных флористов, профессионалов и любителей. Здесь всегда было тепло, уютно и гостеприимно. Оранжевыми и красными шарами вспыхивали огненные молнии ангелов любви. Рассыпались и горели искрами пламени волосы служителей и служительниц архангела Уриила, наполняя красками мягкие травинки влажной под ногами почвы…

Тишина. Ее оцениваешь особо, после того как голову начинает хороводить от шума. И тогда в тропинках и зарастающих дубовым лесом дорожках идешь и ищешь покоя. У попавшего в райский сад впервые начинало от многообразия так рябить в глазах, что в конце концов он махал руками и сдавался. Понять, что здесь где, мыслилось невозможным. Никакой логики, казалось, не было в ангельской половине. Но на самом деле она была. Пускай нечеткая, порой трудно уловимая и часто нарушаемая, но она присутствовала, и, умолкнув и остановившись, чтобы приглядеться повнимательнее, можно было увидеть руку, ее создававшую…

Дубовый лес заканчивался, переходя в ровные линии большой, аккуратно очерченной поляны. Ни лишней травинки, ни выбивающегося цветочка не было на ней видно. Зеленый овал длился, сгибаясь под сенью наступающих деревьев, и уходил в дикий и естественный ландшафт райских холмов и лугов. Заботливо подстриженная трава в некоторых местах была примята, будто кто-то наступил на нее сильнее, чем обычно. Из нее не взлетали почти насекомые, а лесные зверьки пробегали по ровному ковру, мимолетно оглядываясь по сторонам.

Крепко сплетаясь тонкими ветвями, произрастали посреди поляны высоченные ягодные кусты. Кругом они смыкались со всех сторон, оставляя лишь небольшое извилистое расстояние, которое несколькими поворотами образовывало нечто вроде входа в получившийся домик без крыши.

Но не домиком принято его было называть тут, а почему-то «уголком». Райским уголком. Одним из восьми, что были сделаны каждым из архангелов для раздумий и работы. Данный уголок, окаймленный сочной зеленью поляны, принадлежал первому архангелу.

Мелькали лепесточки, скрывая от глаз то, что происходило внутри. Зайдя в кустящийся проем, можно было попасть на изумрудную лужайку почти такую же, как была снаружи. Сбоку от входа высился мраморный фонтан, сделанный в виде трех чаш, напоминающих ракушки. Вода выплескивалась сверху водопадами и спускалась ниже, ниспадая веером переливающихся всеми цветами радуги струй. У основания фонтана кустиками торчали фиолетовые колокольчики и синие васильки, распространяя ненавязчивый и очень приятный природный аромат.

Напротив водного сооружения рядком располагались три деревянные скамеечки самого простого склада без вычурностей и узоров. В стороне от них, у дальней кустистой стены, стоял такого же стиля стол и два стула к нему. Бросая тень на лежащие стопками бумаги, росло рядом удивительное дерево, напоминающее и елку и пальму одновременно. Широкие ветви-листья торчали во все стороны, начинаясь от самых корней и заканчиваясь на верхушке могучим пучком. Дерево кишмя кишело рыжеватыми белками, которые без устали цокотали, скача с ветки на ветку. Зверьки были оживлены и крутили головками, с интересом глядя на странный лист ватмана, возникший прямо из воздуха и висящий ни на чем перпендикулярно земле.

Одна из белок, разбежавшись, оттолкнулась от дерева и сиганула вперед. Ощутив под лапками плечо, она замерла, во все черненькие, как угольки, глазки осматривая нарисованную на бумаге карту.

Высокий и стройный, перед ватманом стоял мужчина и внимательно отслеживал линии на чертеже земных полушарий. В руке у него были разноцветные булавки, которыми он что-то отмечал на континентах. Чьи-то усы защекотали его щеку, и он, отвлекшись на секунду, пальцем почесал белке ушко.

Мужчина был достаточно молод, на вид ему нельзя было дать больше двадцати семи. Мужественное лицо его было красиво спокойной благородной красотой. Почти что прямой нос слегка расширялся в переносице, гармонируя с широкими скулами. Коричневые брови густо изгибались, ловя глубокую поперечную морщинку, единственную на чистом лбу. Необыкновенные темно-темно-карие глаза уходили в колодезь зрачков далекой умной глубиной. На спину спускались светло-каштановые волнистые волосы. Его осанка была безупречна. Широкие плечи и узкие бедра – классическая мужская фигура в своей позе обличала непретенциозную внутреннюю силу и уверенность. Одет мужчина был в бежевый костюм. Необычная полукуртка-полупиджак была застегнута на три искрящиеся камушками пуговицы, брюки заправлены в высокие сапоги до колена. Талию перехватывал широкий пояс из коричневой кожи с ножнами на левой стороне. Под рукой виднелась рукоять ангельского меча.

Белка уже окончательно обосновалась на удобном плече и стала разводить бурную деятельность, призывая своих друзей последовать за ней. Мужчина задумался, пристально вглядываясь в воткнутую булавочку. Его губы напряженно сжались, придавая лицу дополнительную серьезность.

В уголке блеснула звездочка. В ноздри проник знакомый нежный аромат. Белка, принюхиваясь, зашевелила мордочкой. Лицо ангела изменило выражение. С зародившейся в уголках губ улыбкой он развернулся к входу.

– Здравствуй, птенчик, – проговорил он негромким сильным голосом.

– Здравствуй, родной.

Облаченная в длинное облачно-белое платье, в уголке возникла женщина с мечом на поясе. Это была Агнесс.

– Как твои дела?.. – спросил ангел, глядя в ее лицо.

– Все хорошо. Задание выполнено, хранитель возвращается к работе, – проговорила она в ответ.

– Отлично, молодец, – похвалил он. – Никаких эксцессов не было?

– Нет, все прошло спокойно. Когда ты мне прислал весточку об освобождении от всех других дел, я целиком сосредоточилась на Наташе.

– Ну и замечательно. Я подумал, что лучше тебе будет не отвлекаться…

– Да, мне было очень интересно поработать ангелом-хранителем. Не все же о целой Земле печься, – Агнесс улыбнулась.

– Это, действительно, интересное дело. И не менее важное, кстати сказать, – согласился ангел. – Как Андрей?

– Я думаю, он до сих пор сильно переживает и за то, что случилось в парке, и оттого, что он сейчас ощущает. Я его успокоила, как могла. По-моему, ему сейчас очень важна наша поддержка.

– Это точно. Он еще молодой у нас очень.

– Неопытный. Трепещет как листик на ветру… Ты можешь вспомнить, когда тебя в последний раз обуревали такие сомнения и предчувствия? – вдруг спросила Агнесс.

– Неделю назад, когда в людскую половину ходил с Марией говорить, а потом с тобой беседовал, – ответил он. Агнесс увидела, как в темных глазах вспыхнула и тут же погасла мимолетная улыбка.

– Да уж… – Агнесс загадочно покачала головой. – А ты чем занимаешься без меня?

– Вообще, как всегда: облеты, инструкции. Тренировку одну провели в расширенном составе. В настоящий же момент я впадаю в состояние медитации на карту Земли…

– Что это у тебя? – спросила Агнесс, подходя к ватману и оглядывая отмеченные на планете места.

– Это я решил составить список зон повышенного риска на ближайшие десять лет, – последовал ответ.

– О! Это ты хорошо взялся. Попробуй-ка разберись, что нам Самуил готовит хотя бы завтра…

– Поэтому я и пытаюсь использовать все имеющие данные, анализ статистики, а также личные предчувствия и опыт… И совместив это, выдать вероятно правильный результат.

– И как успехи? – взглянула Агнесс в его глаза.

– С успехами уже сложнее, – усмехнулся ангел, морща лоб. – Но дело потихоньку продвигается.

Он почувствовал пушистый хвост у себя на шее. Белке надоело правое плечо, и она решила перелезть на левое.

– Что ж, давай, у тебя получится. Ведь Сэм не умнее тебя, – молвила Агнесс.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулся он. – Только тут одним умом не обойтись. У меня уже голова кругом идет от этих обманов, иллюзий и фантомов. Представляешь, я до такой степени перекипел мозгами, что Стани с Радославом перепутал, когда он зашел отчитаться…

– Это непоправимая ошибка, – сжала губы Агнесс. – Что же нам теперь делать?..

– Раз непоправимая, то ясно, что ничего не сделаешь, – он в бессилии развел рукам. – А я смотрю, главное, он стоит, смех еле сдерживает, а сам ничего не говорит. Тогда я и догадался, что что-то тут нечисто…

– Пользуется тем, что начальник перетрудился, бессовестный, – качнула светлыми волосами Агнесс.

– Шутник. Кстати, у меня к тебе будет еще одно задание.

– Слушаю.

– Я тебе стопочку листиков приготовил для совместного исполнения. Сходи, пожалуйста, к генералам и поруководи процессом.

– Хорошо, – кивнула Агнесс.

– Я им тайм-аут дал, они сейчас, по-моему, все всемером у фонтана толпятся. Так что придется тебе разбить их идиллию, – в его глазах заиграла улыбка.

– Придется, – Агнесс наклонила подбородок, глядя в близкие ей глаза.

– Я соскучился очень, – он взял ее за руку.

– Я тоже, – промолвила она.

– Давай когда закончим все дела, пойдем где-нибудь посидим? – предложил он, поглаживая ее пальцы.

– Конечно, – кивнула Агнесс.

Он увидел, что улыбка светлеет на ее лице. Но, затухнув в глазах, она изменила ее взгляд, заставляя его задумчиво опуститься в траву.

– Тебя что-то беспокоит? – спросил мужчина.

Агнесс ответила не сразу. Было видно, что она в чем-то колеблется.

– Меня все-таки волнует Андрей, – наконец призналась она. Ее бирюзовые глаза поднялись, светлея под лучами солнца. – Ты уверен, что мы можем предложить ему правильный выход?..

– Если он сам захочет, то логично предположить, что да…

– Михаил, ты уверен?.. – прервала она его. Ее взор внимательно изучал его черные зрачки. – Ты же знаешь, что логика не первая наша помощница и что все может быть совсем иначе… – она недоговорила фразу, не зная, как высказать то, что было на душе.

– Агни, – молвил архангел, крепче обнимая пальцами ее маленькое запястье. – Ты спрашиваешь меня так, как будто я знаю наперед, что будет. Мне бывает открыто будущее время, но это, поверь, не тот случай. Я сам много думал обо всем, что происходит теперь в ангельском мире, и сделал известные тебе выводы. Ты же понимаешь, что от меня не все зависит, вернее, ничего почти от меня не зависит…

– Но ведь ты даешь окончательное разрешение. И пусть не из своих желаний ты исходишь, а из того, что необходимо… Ты ведь должен быть уверен, когда посылаешь душу на такое испытание. Не думаешь ли ты, что мы можем попросту погубить это чистое создание?..

– Я не отрицаю того, что риск есть, и он велик. Но время пришло, Агни, и удерживая то, что должно свершиться, мы можем получить намного худшие последствия. И для него, и для всех нас. Я взвесил все, и если Андрей решит, я не буду ему запрещать.

– Это твое последнее слово?..

– Если ничего не изменится, то да, – ответил Михаил.

– Ясно, – Агнесс отвела глаза в сторону. Ее рука выпустила руку архангела. Пытаясь спрятать волну эмоций, помощница повернулась к нему вполоборота, закрывая губы ладонью.

Михаил шагнул к ней, вглядываясь в печальный профиль. Его пальцы коснулись ее плеча. Агнесс взглянула на него и увидела, что перед ней, цепляясь за ладонь архистратига, сидит белка и пытливо смотрит ей в глаза.

– Возьми, я ей только что обещал, что она будет сидеть на руках у моей самой очаровательной помощницы, – проговорил Михаил, аккуратно передавая зверька Агнесс.

Она бережно приняла белку и ласково погладила ее по маленькой шерстистой голове.

– Я не хочу, чтоб ты расстраивалась, я хочу, чтоб ты поняла… – произнес архангел.

– Я понимаю, – тихо сказала Агнесс. – Прости… Я просто… – она сделала паузу. – Знаешь, когда я о нем думаю, у меня внутри колышется что-то щемящее и неясное. И я не могу объяснить, почему мне так больно и я так волнуюсь… Как будто что-то должно случиться, плохое ли или просто неприятное, гадкое… Наверное, Андрей чувствует сейчас нечто похожее.

– Птенчик, я понимаю, что твоя интуиция говорит тебе больше, чем может сказать мне моя. Но ты знаешь, что она может иметь в виду все, что угодно, – сказал Михаил. – Риск, ты знаешь, есть всегда. Но фатального ничего нет. Мы сами делаем свой выбор, сами вершим свою жизнь. И если случаются какие-то испытания, надо их преодолевать, а не бежать от них. А уж если что-то конкретное будет не складываться, то тогда мы, конечно, отменим решение.

– Просто он такой маленький еще… Ребенок… Я даже не знаю…

– А не надо знать. Ты все равно не сможешь узнать его жизнь, так что не мучай себя. Ему все равно придется взрослеть. Верно, что и я не совершенен, но я контролирую процесс и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ни один ангел не подвергся лишней опасности. Ты мне доверяешь?..

– Доверяю, – ответила Агнесс взглядом.

– С нами Бог. И наш опыт тоже немаленький, – добавил он. – Давай, иди сюда, не переживай…

Архангел хотел было обнять помощницу, но она внезапно отшатнулась от него, увидев неестественно белоснежные искры света, сверкнувшие в темных глазах.

– Опять, – прошептала Агнесс, ощущая, как заколотилось сердце.

– Извини, – произнес Михаил. – Я не хотел.

Трудно было посчитать, сколько десятков, сотен, а то и более миллионов лет, Агнесс работала бок о бок с Михаилом, первым архистратигом Божественной силы, старшим среди архангелов братом, начальником небесного легиона и ангелом-хранителем Земли. Но как близка она с ним ни была, она не могла привыкнуть к этой вспышке в его глазах, архангельской искре, по временам прорывающейся из глубины его зрачков. Страшный, мощью превосходящий все существующие силы свет, идущий из неведомого далека архангельской тайны, повергал в ужас и трепет всех, кто не обладал этим таинством, тех, кто не был архангелами.

– Ничего, – выдохнула она.

– Отныне я обязательно буду ходить в темных очках, – пообещал Михаил.

– Я думаю, кое-кто будет в восторге от твоей идеи, – волнительно усмехнулась Агнесс.

– Я, по-моему, даже знаю, о ком ты… – прищурился Михаил.

Чувство, мимолетное, как и тот, кого оно обнаруживало, уже пришло в уголок и притронулось к сердцу. В уголке первого архангела подул ветерок и, ворвавшись из ниоткуда, на авансцену с размаху влетел ангел с развевающимися по ветру кудрявыми волосами. Он шумно приземлился рядом с Михаилом и Агнесс и, выпрямив широкие, почти как у первого архангела, плечи, обвел всех счастливым взглядом светлых глаз.

– Я не помешал? – спросил он, поднимая пушистые, будто их теребили, брови.

– Ты не можешь помешать, – улыбнулся Михаил.

– Я так и знал! – воскликнул новоприбывший. – Приветики, ребята!

– Привет, хороший, – проговорила Агнесс.

– Приветик, Габри, – сказал Михаил.

Габри. Это было одно из множества уменьшительных имен, которые дарили небезызвестному Гавриилу, младшему брату Михаила, архистратигу творчества и вдохновения, хранителю и провозвестнику Божественных тайн, благовестителю Девы Марии и ее земному наставнику. Он был третьим рожденным архангелом, оставшимся после отпадения возгордившегося архистратига вторым из небесных чиноначальников.

Габри, а именно уменьшительным именем его привыкли кликать в раю все, был феерической личностью. Обладатель всех талантов сразу, он умел играть на всех музыкальных инструментах, петь, танцевать, рисовать, лепить из хлеба, глины, пластилина и всего, что лепится и не лепится, и все остальное творческое, что только придумывал, ему тоже поддавалось легко и просто. Он вечно был чем-то увлечен, никогда не сидел на месте, бесконечно фантазировал и шутил так, что порой сшибал с ног; как истинная муза, опаздывал и забывал все на свете, любил все красивое и не знал ничего некрасивого, не уставал разносить всем окружающим и на Земле и на небе свое вдохновение и хорошее настроение. Настоящий утешитель и посыльный чудес. Похожи на него были и его подопечные, разбросавшиеся по всему раю, как конопушки по лицу весной.

Всегда веселый и довольный, Гавриил и внешность имел, которая говорила за него. Мягкие и плавные черты лица были похожи на детские, светлые глаза и светлые вьющиеся волосы, всегда торчащие в разные стороны, придавали ему трогательность и особую невинность. Лишь фигура его была типично мужская, такая же, как и других архангелов. Ростом выше метра девяноста и античным сложением Габри, как и его братья, напоминал о том, что было вложено Богом в архангельский мир при его сотворении. Девять созданных молодых богов…

Будто извиняясь за красоту, на Гаврииле болтался бесформенный белый балдахин. Светлые брюки доходили до каблуков, одевая традиционные архангельские сапоги. Впрочем, пытаться запоминать облик Габри было необязательно: его костюмы отличались таким же разнообразием, как и он сам.

– Да, я хороший, – полностью согласился с Агнесс архангел вдохновения. – Я вот только что освободился и решил зайти к вам посоветоваться…

– Насчет чего? – полюбопытствовал Михаил.

– Не чего, а кого, – поправил его Габри. – Насчет собаки.

– Это насчет того пса, которого ты недавно привел в рай и который теперь спит исключительно на клумбах? – угадал Михаил. Агнесс подавила улыбку.

– Да-да, я про него! – воскликнул Габри. – Знаете, я не знаю, что с ним делать…

– А что с ним такое? – не поняла Агнесс.

– С ним ничего, он очень хороший, – мотнул головой Габри. – Но он уж больно лохматый. Шерсть так и валится из него. Куда ни зайду, везде клочья лежат! Это не то, что твои белки, Миша, у них волос-то короткий и не лезет совсем, – он попытался дернуть клочок шерстки из белки, сидящей на руках у Агнесс. Белка увернулась и, спрыгнув на землю, поскакала к своему дереву. – Как ты добился от них такого?

– Я не добивался, это порода такая, – ответил Михаил.

– Да? А вот у моего Тузика, видать, не та порода, – Габри зажал губу так, что его лицо сделалось уморительно смешным.

– А ты его вычесать не пробовал? – спросила Агнесс.

– Я думал об этом! Но, понимаешь, Агни, я ведь сторонник более свободного стиля. Я люблю, чтобы все было естественно и непринужденно, а не так: расческой и клоки, клоки, клоки! – Гавриил изобразил сцену вычесывания.

Агнесс захихикала, Михаил вытер губы, пытаясь скрыть смешок.

– Кстати, Миша, я нашел то, что тебе нужно! – неожиданно заявил Габри.

– Да? И что мне нужно? – осторожно поинтересовался Михаил.

– Дикий виноград, состоящий из шиповника! Это такая вещь, ты себе не представляешь! Если его посадить тут, он все покроет одним сплошным ковром! – архангел вдохновения развел руками, указывая поле действия волшебной чуда-штуки.

– С колючками, – смогла произнести Агнесс.

– Чтоб сидеть удобнее было, – добавил Михаил.

– И плюс к этому, я смоделировал потрясающую пальму! Она по виду как бочка, на ней растут финики, виноград и бананы в форме рисунка, какой ты сам захочешь… – продолжал Габри.

– И конечно нет лучшего места, чтобы посадить ее, чем здесь, – подкинул идею Михаил.

– Да, я именно это и хотел предложить. Правда, она большая слишком, так что придется фонтан подвинуть… Ты так и не надумал перестроить здесь все? А то у тебя уже тесно стало, да и эпоха требует обновления… Поставим тебе лишних скамеечек пару-тройку-четверку, посадим цветочков светящихся, птичек натащим, нет, лучше обезьян, они сейчас в моде, потом мы… Чего это он? – спросил Габри у Агнесс, завидев, что Михаил сложил руки на груди и смотрит на него исподлобья, не отрываясь.

– Он боится, что следующим шагом будет переезд сюда пса, который сожрет всех его белок, – пояснила Агни. Не в силах сдержаться, она рассмеялась.

Михаил тоже не выдержал и засмеялся вслед за ней.

– Ну вот, опять все мои нововведения расхаяли, никому ничего не нужно, все кошмар, и белка без орехов, – Габри надул губы и стоически поднял подбородок.

– Гаврюшечка, все отлично, просто не надо это делать у меня в уголке, – Михаил подошел к брату и погладил его по плечу. – Мне все итак нравится…

– Если ты будешь жить и дальше в такой старомодной обстановке, ты сам безнадежно устареешь, – серьезно предупредил Габри

– Ну, значит, тогда ты меня сдашь в музей, – усмехнулся Михаил.

– В какой еще музей?.. Нет, никуда я тебя не сдам! – испугался Габри. – Ты же мой брат, и я тебя люблю, – признался он.

– И я тебя тоже, Габри, – улыбнулся Михаил.

– Тогда надо обниматься! – обрадовался Гавриил и, порывисто кинувшись на старшего архангела, повис у него на шее.

Несколько минут Агнесс наблюдала, как Габри практикует свои любимые обнимания, способные задушить любого.

– Тебе удобно так? – спросил Михаил, пытаясь высвободить шею от придушивших его рук.

– Да, вполне! – весело отозвался Габри. – Что может заменить братские объятия?.. – вдруг он ни с того ни с сего со всей силы шлепнул Михаила по щеке. – Муха, – проговорил он, протягивая руку к глазам Михаила.

Как ни странно, в его руке, действительно, была маленькая мушка. Габри разжал пальцы, и она как ни в чем не бывало полетела дальше, хлопая переливающимися крыльями и насвистывая тоненькие нотки.