Манька не поверила глазам…
Вот поле, вот осинник, и три древние березы с корявыми сплетенными сучьями, а еще старая заброшенная дорога. Люди ездили по ней редко, разве что местные, кто за сеном, кто за дровами. В прошлый раз крестьянин, подбросивший ее до этого места, ехал наломать березы на веники.
К тому времени Манька потеряла всякую надежду найти Посредницу. Где искать ее, знал только кузнец господин Упыреев, а объяснения его ни в одном разе не привели в нужное место. Она уже обошла все селения, и теперь бродила бесцельно, изнашивая железо.
Этот-то крестьянин и рассказал, что дальше старая дорога поворачивала на новую, недавно построенную, которая вела к другой дороге, проложенную из цивилизованной части государства в сторону юго-восточных границ, мимо Благодатных Манилкиных Земель, а Безымянная Река поворачивала на север, в сторону перевала, в места гористые и безлюдные. Люди в эти безлюдные места наведывались, в основном, рыбаки, да он и сам там бывал много раз, но ни о какой Посреднице слышать не слыхивал, видеть не видывал.
Правда, за перевалом были еще селения, люди там добывали руду и уголь, и, может быть, тамошние что-то ведали, только добирались туда по другой дороге, никак не вдоль реки, поскольку перевал лежал за горами с опасными ущельями, в которых часто случались каменные обвалы и селевые сходы, особенно после сильных дождей, да и место то государевым указом было объявлено Государственным Заповедником, куда простым людям лучше не соваться, чтобы не быть раздетым до нитки. А если и там Посредница не жила, лучше не искать, потому что за теми селениями уже начинались Мутные Топи, которыми пугали детей, туда даже в зимнюю пору боялись за клюквой ходить, чтобы не провалиться в трясину, разве что по краю собирали.
Между рекой и дорогой, Манька, естественно, выбрала дорогу. Так она попала в Три-пятое государство. За границу ее не пустили, но с удовольствием раскрыли секрет установленного во дворце порядка для приема посетителей, подтвердив, что, не имея рекомендации, попасть к Ее Величеству она бы не смогла, особенно, если лицо обозначили недостойным и занесли в черный список. Ей даже карту государства продали, сделанную рукой неизвестного иностранного шпиона – единственного, кому удалось побывать в Манилкиных землях и вернуться, лишенным памяти лишь наполовину, чем они очень гордились, потому как теперь владели государственными секретами и могли диктовать свои условия.
Получалось, что без Посредницы с Благодетельницей не свидеться…
В дороге она много раз встречала людей из тех горнорудных селений, о которых рассказал крестьянин, и расспрашивала их, но и они о Посреднице ничего не слышали. Тогда-то и было принято решение вернуться назад, на поклон к кузнецу Упырееву, а то государство оказалось таким большим, что проще было найти иголку в стоге сена, чем какого-то человека.
Карта три пятого государства оказалась точнее, чем те, которые имелись в ходу у государства. Там даже ее деревня была. В дороге Манька долго разглядывала карту, пытаясь понять, где могла жить Посредница. Рек и речушек в государстве было пруд пруди, и все они впадали в одну большую Безымянную Реку.
По крайне мере, теперь она имела какие-то представления о государстве…
Если верить карте, государство условно делилось на четыре части. Первая, юго-западная, прилегающая к теплому морю – цивилизованная. Именно там располагалась столица и множество других городов. С севера, занимая четверть государства, лежали Неизведанные Горы – на карте они были обозначены белым, даже иностранные разведчики не рисковали туда соваться.
Цивилизованную часть от нецивилизованной отделял горный перешеек с седловиной. Через этот перевал можно было попасть из нецивилизованной части государства в цивилизованную и обратно.
Восточную часть государства надвое делила Безымянная Река. С севера к ней примыкали Мутные и Обманные Топи, Зачарованные Горние Земли, за ними располагался Ледяной Океан. С южной стороны, так же покрытой лесами, располагались селения, которых было не так уж много, и лежали Запретные Манилкины Земли, в которых добывали руду и все прочие богатства, которыми пользовались все, кроме жителей нецивилизованной части государства.
Пока Дьявол сам не ткнул пальцем в то место, куда она даже боялась смотреть.
Мутные Топи и Зачарованные Горние Земли…
На Карте эта территория занимала чуть больше четверти государства. Соваться в Мутные Топи было чистым безумием, да и как, если там никто не жил?
Нет, нет и нет!
В этих болотах, пропало без вести столько народу, что и подумать о тех местах было страшно. Но спустя какое-то время Манька уже сомневалась, что поступает правильно. И было принято еще одно решение, которое успокоило Дьявола: если Упыреев подтвердит, что Посредница живет отшельницей, она пойдет, но, по возможности, минуя опасные места.
По опросу людей выяснилось, что в тех землях бывали многие, не только пропавшие. И за клюквой туда хаживали, и охотники в тех местах зимовали, и рыбаки ловили рядом с Топями знатных угрей. Да и сами пропавшие теперь вызывали у нее подозрение. Не от хорошей жизни уходили они к Мутным Топям, но, если не вернулись, значит, шли к Посреднице, и, возможно, поднимала их Благодетельница, да так, что домой не тянуло. Пропавших, как правило, никто не искал, а если спрашивали, (а таких было немного), им всегда отвечали ласково и с намеком: «не извольте беспокоиться, нет никаких оснований!» Возможно, настолько кардинально менялась их жизнь, что меняли даже имя.
Пожалуй, попробовать стоило.
До зимы, когда промерзнет Топь, у нее еще было время, и она решила потратить его на серьезную подготовку. Кроме адреса Посредницы, она нуждалась в теплой одежде, в необходимом снаряжении. Летом дядька Упырь, обычно, нуждался в работниках, много не заплатит, но ей должно было хватить.
Попасть в деревню до темноты Манька не успевала. В прошлый раз с крестьянином от деревни до этого места они добирались больше трех часов. Солнце уже окрасилось багрянцем, зависнув невысоко над горизонтом крупным огненным шаром, а по земле расползались тени. Она сразу решила, что лучше завтра добежит в полдня, чем застрянет на дороге ночью. Мало ли что зверей не видели, на то они и звери, чтобы хорониться от людей. Идти предстояло по дремучему лесу, а здесь местность со всех сторон была открытая, и люди бывали, особенно теперь, во время покосов и заготовки дров на зиму. И с той и с другой стороны реки раскинулись луга со свежескошенным сеном, сбитым в стога, так что переночевать она могла без опаски. На таком стогу ни один зверь ее не достанет.
Река здесь была уже, но, наверное, глубже. Берега крутые, высокие, вода бурлила и струилась, как кипяток, наталкиваясь на прибрежные валуны и скалы, торчавшие со дна, и падала и поднималась водопадами на перекатах, а на угорах, на лесной опушке, к огромной радости, Манька обнаружила красный от ягод малинник. Если б она не свернула с дороги, через час была бы на месте. Получалось, с вечера она могла побаловать ягодами себя, а с утра набрать на продажу, и не только в котелок, но и в корзинку, которые научил ее плести Дьявол.
Собрали хворост, чтобы хватило на ночь. Его здесь было навалом. Лес валили и вывозили, освобождая место под покосы, оставляя гнить срубленные сучья. Управились быстро. Развели костер. Манька пробежалась по ближайшей опушке, мигом насобирав груздей, красноголовиков и сыроежек. Дьявол нарвал луково-чесночные травы, лепестки шиповника, душицу. Потом остался на хозяйстве готовить ужин, пообещав к ее приходу приготовить такой чай, который и сладкий, будто с медом, и душистый, как осеннее яблоко, а еще нажарить собранных грибов, а Манька, углубилась в малинник, пробуя ягоды на ходу. Она радовалась, что придет в деревню не с пустыми руками. Сочные спелые ягоды таяли во рту, горстями сыпались в ладонь с отяжелевших веток.
Котелок наполнился быстро, и она уже собиралась возвращаться, спохватившись, что ушла от костра дальше, чем планировала. Как вдруг за спиной раздался треск сломанного дерева…
Манька вздрогнула. Треск был совсем рядом, шагах в десяти.
Облившись ледяным ужасом, повернулась на звук.
Дай бог, чтобы человек!
И неожиданно увидела мохнатую страшную морду с огромной клыкастой пастью, которая, видимо, тоже не ожидала ее увидеть. Глаза у морды – две блестящие черные пуговицы, уставились на нее.
Манька оцепенела от страха, пронзившего ее до костей, руки и ноги сделались ватными. Не в силах пошевелиться, она молча таращилась на страшного зверя.
Медведица сориентировалась быстрее. Привстала на задних лапах, зарычала, а после опустилась и потрусила в ее сторону, сминая кусты малинника.
Манька попятилась и, зацепившись за корягу, упала. Отползая назад, попыталась подняться на ноги, но медведица была уже рядом: махнула лапой, достав ее вскользь, сбив с ног. Манька снова упала, сшибленная ударом, чудом откатившись в сторону. Все ее существо возопило от страха, но язык прилип к гортани, и ни звука не вырвалось из сдавленного ужасом горла.
Старая с проседью медведица, принюхиваясь и не отрывая взгляда, будто оценивала силы, как неизбежная смерть, неторопливо заревела угрожающе и последовала за нею.
Манька в отчаянии покатилась вниз по склону. Сейчас это был единственный путь к отступлению, а времени подняться на ноги у нее уже не осталось. Она даже обняла колени руками и пригнула голову, чтоб было легче катиться. Голые острые камни вонзались в тело, но она не замечала, а еще через мгновение она поняла: горка закончилась, дальше подъем, надо встать и бежать. Но время было упущено: медведица нагнала у самого берега, схватила лапой за штанину, и открыла пасть, ткнувшись влажным носом в грудь, угодив в подвязанный к шее платком котелок.
Вцепившись в него обеими руками, Манька выставила его перед собой, как щит.
Кровь прошла по телу…
Краем глаза она успела заметить, что наполовину висит над кручей, а внизу, метрах в трех, бурлит вода. Мысль пришла сама собой, будто вырвала ее из небытия: Манька отпустила котелок, вцепилась в шерсть зверя руками, с силой оттолкнулась ногами от земли, увлекая медведицу за собой.
Проехав по крутому склону из известняка и гальки, упали вниз, где их подхватил бурный холодный поток, через минуту растащив в разные стороны.
А еще через секунду Манька поняла, что смерть от зубов медведицы был не худший вариант кончины.
С огромной скоростью ее тащило по дну, кидая на валуны и мгновенно засыпая песком и щебнем. Она едва успевала глотнуть воздух, пытаясь выплыть на поверхность. Течение подхватывало ее, бросая из стороны в сторону, и снова затягивало под воду. Она совершенно выбилась из сил, пока добралась до мелководья, и иногда, пока ее кидало на камни, ей даже казалось, что кто-то держит ее над водой, помогая всплыть на поверхность и направляя к берегу, но испуг в тот момент был слишком велик, чтобы ухватить эту мысль.
Наконец, она оказалась на прибрежной косе, встала на ноги, едва удержавшись на ногах. Выползла на насыпь, уткнувшись носом в землю. Разорванная штанина болталась лохмотьями, от рубахи была оторвана передняя часть, но она каким-то чудом осталась целой, когти медведицы оставили кровоточащие, но не опасные царапины на ноге.
Вставать не хотелось, и она уже пожалела, что не позволила себя убить.
Зачем и куда она идет? Почему слушает Дьявола, который все время называет ее мучителей Любимыми Помазанниками? Он был не лучше и не хуже своей нечисти. Именно такой конец он ей уготовил. Все они были мазаны одним миром, а она цеплялась за каждого, кто мог бы стать ей хоть какой-то опорой.
Жить не хотелось…
Придя в себя, Манька насилу выбралась по крутому склону. Ее обессилившее тело то и дело соскальзывало по сырой насыпи, а когда оказалась вверху, обнаружила, что находится далеко от того места, где упала в реку.
И в изумлении застыла, сообразив, что река тащила ее против течения. Теперь Безымянная Река текла как положено, в сторону моря-океана…
Манька тут же забыла про медведицу, уставившись на воду в полнейшем недоумении.
Выходит, и вправду она смотрела на реку как-то не так, и шла с Дьяволом против течения, когда думала, что по течению, а когда год назад думала, что идет против течения, шла по течению?
Никогда прежде, не слыхала она о таком чуде. Но как такое возможно?!
Немного времени спустя, осознав, что она все еще живая и жизнь продолжается, Манька заставила себя подняться, нарвала кровохлебку, размяла, приложив к ранам, перевязала их разорванной на лоскуты рубахой. Думать она могла и на ходу, а ноги пора было уносить, медведица могла вернуться, главное успеть забрать вещи. И испугалась еще раз, заметив двух медвежат, которые весело катались по поляне возле костра, таская пустую коробку из-под сахара, как раз в том месте, где стоял хохочущий Дьявол.
