Только ты
– Баден, ну а ты разве не хочешь с ней погулять? Хороша же! Жирная такая! А груди, что мои булавы! – сыпал комплиментами орши пока ещё невидимой особе. На что они снова заржали.
– Пустоголовые бараны, – тихо озвучил Ирим свои мысли. Он наградил монстров ещё парочкой непечатных эпитетов и обхватил плечи руками, чтобы немного согреться.
– Не хочу я стеречь этого жалкого эллиёныша, – жаловался Слотос, ерзая по земле мягким местом. – Воевать хочу. Крови жажду, аж руки чешутся.
– Да. Сейчас бы как замахнуться могучей булавушкой и проломить кому-нибудь череп. И ещё я мяса хочу свежего, тёплого. Пора на охоту. Я совсем уже обленился. Сидим с этим крысёнком, как мамки у норки.
– Зато в отряд вернулись, – подбодрил приятеля Слотос.
– Ну а чего, ты, правда, не знаешь, что будут с ним делать? – переспросил Баден, усаживаясь рядом, судя по звукам.
– Нет. Со мной ещё никто не разговаривал. Они только из похода вернулись, а тут мы связались с его дочкой. А дальше сам всё знаешь, – ответил Слотос.
– Надо было там его поджарить, и всё. А теперь возись с ним, – выражал недовольство орши.
– Может, ты и прав, – согласился собеседник. Он зевал, а второй громко рыгал.
Караульные ещё немного обсудили прелести невидимой толстозадой дамы, как они расписали её в разговоре, и после голоса стали тише, а вскоре смолкли совсем.
«Вот оно что, – сделал выводы про себя элли. – Это изгои меня утащили, ради того, чтобы вернуться в отряд. Я на их территории, судя по всему. Понятно, почему так дурно пахнет. Лучше бы помылись хоть раз. Меня и убивать не надо, сам задохнусь от их ароматов. Как же это не вовремя, милая Кирма. Пока я выберусь отсюда, ты станешь чужой женой в далёком краю. А я если не погибну здесь, то умру там от тоски и боли».
Но не в характере Ирима было отчаиваться. Он решил попробовать сбежать.
«Жаль, яма узкая. Я бы попробовал подняться, опираясь о стену ногами».
Он начал ощупывать глиняно-земляные стены своей тюрьмы. Из-за того, что орки ленивы от природы и не щепетильны, у них и дела выполняются наполовину. Стены ямы не были оглажены и имели заметные на ощупь шероховатости и выступы. Ещё помогало, что элли мог ориентироваться в темноте. Сообразив, цепляться пальцами и упираться коленями, Ирим медленно поднимался. И вдруг его озарила неприятная догадка, за спиной не было лука.
«Вот гадости, отобрали мой лук. Без него мне будет труднее действовать».
Добравшись до верха, элли осторожно двинул настил из стороны в сторону. С трудом, но он отъехал в одном из направлений. Весь подъём занял несколько часов. Опираясь на руки, Ирим выглянул наружу. Никого не было. Тогда уже он вылез полностью. На улице было темно, как и в яме. Только звёзды слегка освещали пространство вокруг посёлка. Сухой тёплый воздух обдал смесью ароматов. Нежное благоухание увядающих лесных цветов, запах грибов и влажного мха, смешались с духом нечистот и гнилью отходов. У ног парня проскочила большая мохнатая крыса и скрылась за раскидистым деревом. И вдруг, откуда ни возьмись, завизжала женщина. Элли метнулся в противоположную от крика сторону. Только там уже раздавались быстрые шаги. Рванув в бок, Ирим заметил, что на него несутся два безумных орши. Они топали так, что сотрясалась земля и вверх взметнулась пыль.
– Призрак! – продолжала голосить баба. В темноте её не было видно, зато слышала вся округа.
Ирим бежал прямо на похитителей. Расчёт был на то, что они расступятся и попытаются ловить его по отдельности. Так и вышло. Элли проскочил между ними, высоко подпрыгнул и ухватился за ветку дуба, росшего посреди лагеря. Так как он однажды уже здесь побывал на разведке, то знал местность отлично. Перепрыгивая с ветки на ветку, он уже было собрался перекинуть ноги на сосну. И вдруг руку пронзила нестерпимая боль. Копьё угодило прямо в запястье. Хватка ослабла, и элли полетел вниз. Проломив соломенную крышу, мужчина приземлился посреди времянки самого предводителя орши.
Зодон собственноручно сгрёб беглеца за шиворот и оттащил к той же яме. По всей видимости, она была у них одна. Скинув беглеца с высоты, он задвинул сверху лапник. Ирим больно ударился ногами при падении, и их осушило. Болели и руки, а рана кровоточила. В голове у элли засела обида, но он даже в сырой яме гордо поднял голову и откинул за спину белокурые волосы.
«Ведь почти удалось, – упрекал Ирим себя. – Дурень! Теперь точно не видать тебе Кирмы».
Но самобичеванием заниматься было некогда. Орши затеяли спор между собой, и Ирим навострил уши.
Как элли понял, вожак разозлился и задал трёпку стражникам. Он схватил незадачливых сторожей за шкирку, как совсем недавно Ирима, и ударил их лбами друг об друга. Потом уже отвалил каждому коленом под зад. Только судя по всему, из отряда не выгнал их. А к пленнику приставил нового смотрящего, по имени Матакар. Ирим прислушивался, а сам принялся исследовать пол темницы на возможность сделать подкоп. Земля была утрамбована манером мостовой, и даже слегка подковырнуть её не представлялось возможным. А между тем, у орши продолжались дебаты. Болваны пытались оправдать себя в глазах вожака, а тот не желал даже слушать их.
– Матакар, – обратился вожак, – я тебе доверяю, как себе. Стереги этого пройдоху, не смыкая глаз. Я пока никак не могу решить, как поступить с ним.
– Сделаю! – согласился орши.
Судя по звукам, все разошлись, и наступила тишина. Только стражник копошился близ отверстия в яму. Он громко сопел и шлёпал губами.
– Эй, Матакар! – крикнул Ирим, вставая на носочки. Он опирался вытянутыми руками о шершавую стену и дрожал. Нет, ему не было холодно. Злость и боль, захватили элли.
– Чего тебе? – прорычали сверху.
– Дай воды, рану смочить нужно, – попросил Ирим.
– Не положено.
– Чего тебе там не положено? А если я заболею и умру, тебе будет положено? – спорил элли с орши.
Некоторое время было тихо. Видимо до охраняющего туго доходил смысл сказанного. Потом уже раздались шаги в одну сторону и тут же обратно. Потолок чуть сдвинули, и на тонкой верёвочке спустили маленький глиняный кувшин, в котором было воды лишь на пару глотков. Его прикрывал крупный листок подорожника. Видимо Матакар после долгих раздумий решил, что не стоит судьбу испытывать, оставив элли без питья, и в то же время, не стоит пленнику давать много воды.
– Да уж! – усмехнулся Ирим. – По жадности, ты видимо занимаешь первое место в отряде. Или боишься, что я много выпью и ещё больше напружу? А, Матакар? Не переживай, я не умею плавать.
– Молчать! – рявкнул орши и запыхтел ещё громче.
– Молчу! – согласился элли. Он оторвал манжету от туники, после чего прополоскал рану на руке. Предварительно приложив подорожник, мужчина перевязал тонкое кровоточащее запястье.
– Слышишь, Матакар, я рану промыл, чтоб не заразиться у вас тут чем. Вы ж не моетесь совсем, – орал Ирим. Ему нравилось дразнить глупых негодяев, которые может, и были умны, но не понимали, как своими способностями распорядиться. – О, скажи, а почему вы не моетесь? Воды кругом много, а вы как чушки.
– Заткнись, а то я тебя утихомирю? – пообещал орши. Он вдруг заговорил странно спокойным тоном, если не сказать больше – дружелюбным.
– Серьёзно? А как ты это сделаешь? Ко мне спустишься? Или я к тебе поднимусь?
– Узнаешь.
– Ну чего ты, я совсем не возражаю, если ты у меня погостишь. Не стесняйся. Только помойся вначале. А то моя хижина провоняет от тебя, а тут и своих запахов хватает.
– Я тебя убью! – пообещал Матакар.
– А Зодон разрешил?
Орши молчал, притих и Ирим. Он сам не понимал, что даст ему, если он выведет стражника из себя. Может, просто от досады решил хоть так, но отыграться на одном тупом верзиле. В голове тревожно пульсировала только одна мысль, спастись любой ценой. Нужно бежать, и как можно скорее.
Глава 11
Прошло пять дней, с тех пор как Ирим совершил попытку бегства. Кирма не находила себе места. Её возлюбленный больше к ней не приходил. Девчонка от отчаяния не знала что думать.
«Неужели он меня обманул? Просто предал или пошутил, как он умеет, а сам и думать забыл. Что мне теперь делать? Как поступить?»
Дуворка каждый день ждала Ирима до утра в лесу вместе с Яксом. Спала она на хворосте под Олиствой, а потом и вовсе перебралась в берлогу к питомцу. Девушка осунулась и побледнела. Пропали из её глаз прежние блеск и воинственность. Постепенно и жажда жизни притуплялась. Кирма тосковала по поцелуям и ласкам любимого мужчины. Ей хотелось обнять его, прижать к себе, и стать его суженой, только бы он не покидал её уже никогда. Девушка в ту же секунду была готова за ним уйти, хоть на край Земли, только бы он предстал перед ней живой и невредимый, улыбнулся и подарил цветок. Всё на свете она была готова отдать за то, чтобы видеть бирюзу насмешливых глаз. Образ Ирима следовал за ней всюду, куда бы она ни направлялась. Однажды Кирма всё же отправилась к элли, но не дошла. Во-первых: спуск занял много времени, а во-вторых: остановило то, что нечего было сказать и спросить.
Дома дела обстояли не лучше. Мать не разговаривала с ней и даже не пускала в дом. Девчонка перебралась из леса и временно разместилась у соседки. Они не раз вместе разделывали туши овец и немного дружили. Кирма была удручена и напугана поведением Жионы. Она не ожидала, что мать не примет и не поймёт её решения.
«Неужели мне придётся выйти замуж за этого Рагимна? – спрашивала Кирма саму себя. – Нужно будет жить в снегах и сугробах, и ходить босиком. Нет! Я не смогу и не вынесу этого. Лучше умереть, чем уступить отцу».
Как-то раз Кирма решилась и подошла к матери. Дочь ухватила её за руку и развернула к себе лицом.
– Мам, почему ты не любишь меня? Зачем ты так со мной? – спросила девушка. Она заглядывала в родные глаза, но не находила в них ответы на свои вопросы. Жиона не выказывала своих чувств никогда и никому. За это её уважали в племени и часто приходили за советами и помощью.
– Люблю! – ответила мать и ушла.
– Что же это за любовь такая? – крикнула дуворка вслед удаляющейся матери. Но ответа так и не получила.
«Любовь! Все говорят, что любят, но бросают меня. Может, на мне какое заклятие? Вот и колечко потеряла, – а это плохой знак. Найти не могу, как и своё счастье, – подумала Кирма. – И не спросишь ни у кого. Может, кто видел, нашёл. Как и про судьбу. Не спросишь ни у кого, где её искать».
Кирма отрешённо взялась за привычные дела, только всё валилось из рук. Ей слышался голос Ирима. Девчонка сердцем чувствовала, что ему плохо. И от этого кручинилась ещё пуще. Кирма перестала питаться и спать, а часами сидела у реки и смотрела на круги, расходившиеся по зеркальной поверхности. У берега юркие рыбки хватали мелких червяков, плавающих в заводи. Лягушки глотали комаров и возились в камышах. Белки сновали с ветки на ветку, птицы трелью оглашали округу, а она тосковала. Так тосковала, что её грусть передавалась Ириму.
***
Элли в это время пытался составить план нового побега, да только на ум ничего не приходило. В голове будто варилась каша, причём на огне, от которого вспотел лоб. Может, рана воспалилась, и начался жар? А возможно от переживаний. Он слушал вопли орши, но не желал на них отвечать. Ирим хотел, чтобы его оставили в покое, чтобы хоть немного отлежаться и обдумать плачевное положение.
– Эй, ты живой там?
Тишина.
– Чего молчишь? Отвечай! – злился Матакар и пыхтел возле ямы.
Тишина.
– Я спущусь сейчас и сдеру с тебя шкуру.
Тишину нарушило шуршание настила. Сдвинув его в сторону, орши просунул в щель свою устрашающую огромную голову.
– Отвечай, когда с тобой разговаривают, глупый элли! – проревел он, но ответа не услышал. – Ты там спишь что ли?
– Уснёшь с тобой, – пробормотал Ирим. – Чего надо? Что пристал?
– Это я пристал? – Озадачился Матакар и почесал грязным пальцем подбородок.
– Ну, не я же, – парировал Ирим. Пленник сидел, подобрав колени, и уткнувшись в них носом.
– Есть хочешь? – примирительно осведомился дикарь.
– Нет. Можешь съесть мою порцию, – разрешил Ирим. Он даже не поднимал головы на верзилу.
– Ты почему наглый такой? Ничего не боишься?
– Ничего и никого, – ответил элли. – Мне уже всё равно.
– Почему? – удивился сторож и немного передвинулся у отверстия.
– Тебе, правда, интересно? – усмехнулся Ирим и поднял лицо. В его глазах стояла такая печаль, что громила подполз на пупке ещё ближе к яме и устроился удобнее.
– Да, – ответил орши. Он вытянул толстые ноги назад, а лицо глубже просунул в отверстие потолка.
– Понимаешь, страшная ты морда, я влюблён! Вот ты меня здесь держишь, а в это время мою любимую девушку отдают замуж в чужом краю, – пояснил Ирим и поднялся на ноги.
– А, ну, я тоже влюблён, – кивнул орши.
– Ты? – удивился Ирим.
– Я. А что тут такого? Я живой! – пояснил орши и испортил воздух. – Я такой же человек, как и ты, только немного мохнатый и зелёный. Но это от того, что мы много употребляем настоя малахитового паучьего саженца. Зато от него мы становимся крепкими и непобедимыми.
– Слушай, ну разве, вы вообще способны на что-либо, кроме пакостей и вражды? – переспросил Ирим, отмахиваясь от поступившего в яму сероводорода.
– Я способен! – пояснил Матакар. Орши приподнялся на руках, одну завёл за спину и громко поскрёб ягодицу; после чего понюхал пальцы и вытер их о залатанную тунику. – Не хочу я такой жизни. Смотрю я на тебя и понимаю, как вы там хорошо живёте, а мы здесь просто существуем. Никчёмные мы.
– Вы сами виноваты, – сделал вывод Ирим. Он удивлялся, до чего правильно выражался дикарь, в его глазах читались сообразительность и переживания.
– Я не хочу так жить, – решительно произнёс собеседник.
– Я не пойму, ты разыгрываешь меня что ли? С чего вдруг такие откровения? – начал злиться элли. Он снова сел на землю и обхватил острые колени руками.
– Я хочу, чтобы ты помог мне, – поделился мыслями орши.
– Я? Тебе? – ухмыльнулся Ирим. – Чем же? Может, хочешь поменяться со мной местами?
– Я говорю тебе правду. Пообещай, что поможешь мне, а я помогу тебе, – неожиданно тихо попросил Матакар.
– Послушай, Матакар, не стыкуется у нас. Как ты можешь довериться несерьёзному элли? И как я – ветреный парень, могу поверить тебе, дикарю? – рассмеялся Ирим. Он даже не поднимал голову на орши, до того нелепыми показались его высказывания.
– Я помогу тебе сбежать. А взамен, ты заберёшь меня с собой и научишь жить.
– Как ты всё закрутил. Ну, допустим. А ты это что же, тоже ради любви задумал? – поинтересовался Ирим, рассматривая перед собой земляную стену.
– Нет. Мою любимую девушку съели, – доверительно сообщил орши и снова выпустил воздух, только громче.
– Чего? – Ирим закашлялся. – И перестань бздеть, а то я угорю от твоих газов.
– Да. Съели у меня на глазах. У нас так принято за непослушание. Она хотела жить со мной, чтобы я ей мужем был, а её утащил другой. Она его убила. Тогда вожак назначил ей другого мужа. Она и его убила. Вот её и съели. И я не виноват, что меня всё время пучит. Моя любимая женщина за это меня ругала постоянно, но я не виноват.
– А почему тебя не назначили её мужем?
– У меня уже было две жены, – доверчиво поведал собеседник. Ему стало неприятно валяться на земле, и он приподнялся на локти.
– Зачем тебе ещё и третья? – присвистнул элли.
– Они ушли от меня. Сначала одна жена меня покинула, а через год вторая сбежала. А если б было три, то третья не ушла бы точно.
– Слушай, дикий вы народ! Зачем так живёте непонятно? – рассмеялся Ирим. Он опять встал во весь рост и посмотрел на собеседника.
– Вот я и толкую тебе об этом. Помоги.
– Помогу! – согласился Ирим. Он понял, что есть в словах смысл этого битого жизнью дикаря. Верзила был какой-то жалкий и потерянный, и совсем не выражал вражды. Точно маленький ребенок, доверчивый и глупый, что впору пожалеть его. – Когда ты мне поможешь?
– Я всё устрою! – пообещал Матакар.
Через два дня он устроил побег элли, но план не удался. Орши заметили их, убегающих из посёлка, уже на подступах к лесу. Ирима связали и бросили в ту же яму. А перед этим, на его глазах два дикаря: Слотос и Баден, живьём съели Матакара. Пока они ели собрата, Ирима держал под руки крупный мужчина в пропахшей потом широкой рубахе, и заставлял на это смотреть.
«Эти набьют брюхо и отложат новые лепёхи позади лагеря, – подумал Ирим, – а Матакар уже никогда не начнёт новую жизнь».
Связанный элли лежал в темноте, а перед глазами стояла ужасная картина, как рвали на куски живое существо. Почти так же рвалась его душа. Мужчина понимал, что опоздал. Он не спас любимую, и теперь она будет считать его подлым обманщиком.
«Что же этот тупой Зодон тянет? Ума не хватает решить, что со мной делать? Дурак, меня спроси. Я отвечу, что никому в своём племени не нужен, и ты теряешь время».
Как же страдал Ирим все последующие дни, сидя в сырой затхлой яме. Перед глазами мелькал образ такой родной и желанной девушки. Он почти ощущал прикосновение её губ на своих губах. В темноте он осязал её образ своей изнывающей душой; мысленно гладил и ласкал; жалел и баюкал, зарываясь длинными тонкими пальцами в её густую позолоту шелковистых волос. Но постепенно картинка в его сознании менялась. Ирим уже видел рядом с любимой девушкой чужого, грубого мужчину – её мужа, который каждую ночь ложился рядом с женой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги