Линга Шарира. Третье возрождение Феникса
– Хорошо, мам, – ответила Лена, всхлипывая, – я справлюсь, мам. Тебе на работу нужно идти.
Мама вздохнула, еще раз погладила Лену по голове и ушла одеваться. Некоторое время Лена сидела неподвижно на кровати, обхватив колени руками.
Когда за мамой закрылась входная дверь, она нахмурилась, спустилась с кровати и пошлепала босыми ногами в ванную. Долго плескалась у раковины, приводя себя в порядок. Затем перебралась обратно в спальню, переоделась в джинсы и розовую майку, расчесала волосы на ощупь, все так же на ощупь подкрасила губы. Долго стояла перед зеркалом, пытаясь увидеть собственное отражение. На долю секунды показалось, что она почти видит его.
Погладила холодное и гладкое стекло рукой, постояла в задумчивости и нерешительности, несколько долгих минут, затем отправилась в свою комнату, переделанную под рабочий кабинет. По квартире Лена давно перемещалась спокойно и уверенно. За шесть месяцев темноты она наизусть выучила обстановку в квартире, научилась определять положение мебели простым прикосновением, а наличие мамы в комнате – по едва слышному дыханию. В последние дни она стала гораздо четче различать разговоры соседей за стенкой, лай собаки у подъезда, крики детишек с игровой площадки и шум автомобилей с улицы. А вместе с тем, обострились запахи, она уже точно определяла, что готовили соседи на ужин.
В кабинете стоял стол, на котором располагалась широкая и низкая чаша. Лена налила совсем немножко воды и принялась аккуратно разминать глину. Не спеша принялась ваять.
Лепить можно и в темноте, – пыталась успокоить себя Лена. Но это обман. Очень хотелось увидеть, что у нее получается. Но как это сделать?
Помучившись больше часа, Лена скомкала глину в большой комок и положила обратно в чашу. Снова наведалась в ванную и переоделась в любимое платье. Раньше оно было красным, теперь это просто набор осязательных ощущений…
Еще немного постояла у зеркала. Просто так, без всякой видимой цели. Наверное, привычка.
Присела за стол и стала ждать маму. Сидела и смотрела в себя, время от времени легонько дотрагиваясь до стрелок больших мужских наручных часов, у которых мастер снял стекло.
Часы тоже папины. Нелепо большие мужские наручные часы. И в этом оказался их плюс, можно аккуратно пощупать циферблат и узнать время, без риска поломать механизм или согнуть стрелки.
***
Мама пришла с работы без десяти шесть. Зашла в комнату, погладила дочь по голове и даже не стала ругать за то, что Лена не обедала. Ушла переодеваться и готовить ужин.
В 18:05 в дверь позвонили. Мама открыла визитеру. Некоторое время с лестничной клетки доносились голоса – взволнованный мамин и спокойный, уверенный мужской баритон. Голос спокойный, добрый, приятный и одновременно властный, не терпящий возражений. Лена внимательно прислушивалась, пытаясь понять, о чем идет речь?
Наконец мама вошла в комнату, и вместе с ней вошел еще кто-то, волна чужих, незнакомых и волнующих запахов.
– Лена, это к тебе, – сказала мама.
– Здравствуйте, Елена, – раздался приятный мужской голос.
– Здравствуйте, – бесцветным голосом отозвалась Лена и вздохнула. Пахло мужчиной и табаком, а сквозь очень дорогой парфюм, пробивался очень слабый, но четко различимый аромат. Он оказался ей незнаком. Мужской, агрессивный, очень неприятный, и в то же самое время, чем-то неуловимо притягательный. Словно стая волков… Словно табун лошадей… Словно стадо буйволов…
Лена внезапно поняла, чем пахнет от незнакомого человека – казармой.
– Вы военный? – спросила она.
– Капитан Ерохин, – представился мужчина, нисколько не удивившись вопросу.
– А по имени?
– Петр Яковлевич, – ответил он после секундной заминки.
– Петр, – задумчиво повторила Лена, – Петя. У вас очень красивое имя. Мужественное.
– Обычное, – пожал плечами Ерохин, – в переводе с греческого означает камень.
– Я знаю, – сказала Лена, – а можно, я вас потрогаю?
– Пожалуйста, – ответил Ерохин. Видимо, был готов к вопросу. Подошел ближе и слегка наклонился.
Лена подняла руку и плавно провела по лицу мужчины сверху вниз. Над левой бровью рука задержалась на секунду, нащупав небольшую вмятинку старого шрама. Мысленно нарисовала себе усатого мужчину лет сорока, но гость оказался чисто выбрит и усов не носил.
– У вас мужественное лицо, – сказала она вслух.
Кажется, я повторяюсь. Но ведь нужно же что-то сказать?
– Я знаю, – ее словами ответил незнакомец, и засмеялся.
Лена тоже улыбнулась, и это была ее первая улыбка за последние шесть месяцев.
– Скажите, Елена, а вам часто снятся сны?
Россия. Москва. ул. Матросская Тишина. 28 января. 2003 г. 15:37
Психиатрическая Клиническая больница № 3
***
Разговор в кабинете врача длился почти час, оба собеседника мечтали поскорее закончить, однако найти общий язык все никак не удавалось.
– Иными словами, – настаивал Ерохин, – это шизофрения?
– Нет, это не так, – воспротивился врач, – Очень многие путают, но диссоциативное расстройство идентичности это отнюдь не шизофрения. Это очень редкое психическое расстройство, при котором, под влиянием стресса личность человека разделяется на две или более. Болезнь, как правило, развивается в период раннего детства, когда ребенок беззащитен и нуждается в опеке, но недополучает ее в нужном количестве. Либо приобретает сильный травматический опыт, нанесенный близким человеком. Так же, заболеванию может способствовать ранняя смерть родителей, война, техногенная катастрофа, насилие, критический эмоциональный стресс, серьезное заболевание или какая-то другая стрессовая ситуация. В любом случае, оно связано с эмоциональной дизрегуляцией и пограничным расстройством личности. Психика человека – крайне мало изученная область.
В дальнейшем на стресс накладывается врожденная способность к диссоциации, то есть отделению воспоминаний от сознания, которая порождает новую личность, гораздо более устойчивую к стрессовой ситуации. Можно считать это защитным механизмом психики. Чтобы выжить, личность вынуждена приспосабливаться к условиям окружающей среды.
– А это точно не симуляция?
– Многие психологи и психиатры считают, что диссоциативное расстройство идентичности имеет слегка надуманный характер. Другие, наоборот, уверены, что это не расстройство, а естественная вариация человеческого сознания. Так, например, Джеймс Хиллман утверждал, что персонификация личностей относительна. И поэтому не нужно считать «синдром множественной личности» психическим заболеванием, а скорее, следует рассматривать как уникальную особенность психики. С течением времени у любого человека под влиянием социума слегка меняется характер и привычки, но это же не считается отклонением. Вы согласны?
– Я не сумасшедший, я просто не такой как все, – произнес Ерохин задумчиво, пошевелился в кресле, слегка поменяв позу – а как происходит процесс переключения между личностями? Что является спусковым механизмом для хм… рокировки персонажей?
– Что является триггером? – психиатр задумался, – как правило, это возникновение определенных условий, характерных для стрессовой ситуации. Либо максимально близкое приближение окружающей обстановки к таковым. Для каждого больного сугубо индивидуально, кому-то нужно угрожать оружием, кто-то должен увидеть труп. Иногда достаточно даже негромкого звука, щелчка выключателя, сигнала автомобиля, телефонного звонка, единственного произнесенного слова или ключевой фразы. Да все что угодно! Как я уже сказал, длительное наблюдение в стационаре поможет, выявить механизмы и факторы, вызывающие смену идентичностей.
– То есть, заочно вы не можете однозначно идентифицировать механизм?
– Нет, это невозможно. И я вам вполне серьезно заявляю, не нужно тянуть. Чем быстрее вы привезете больного, тем скорее мы сможем начать лечение.
– Как? – удивился Ерохин, – Вы же сами сказали, что медикаментозное лечение малорезультативно. Как вы тогда собираетесь его лечить? Лоботомией?
– Ну что вы, молодой человек, сейчас не сороковые годы двадцатого века. Никто из психиатров уже давно не применяет топорик для колки льда. Диссоциативное расстройство довольно успешно лечится с помощью когнитивной психотерапии, клинического гипноза, инсайт-ориентированной психодинамической терапии. А медикаментозное лечение применяется для облегчения сопутствующей депрессии. Вполне достаточно самых распространенных антидепрессантов.
– Понятно, – кивнул головой капитан, – нисколько не сомневаюсь в эффективности лечения, скорее сомневаюсь в его целесообразности. Напичкаете пациента таблетками, и он превратится в овощ…
– Иногда можно отказаться от реинтеграции различных личностей в одну хорошо функционирующую идентичность, достаточно обеспечения бесконфликтного и сотрудничающего отношения между ними. Понимаете?
– А вот это уже интереснее, – Ерохин слегка наклонился вперед, внимательно прислушиваясь к словам собеседника.
– Каких-то универсальных рецептов просто не существует, для каждого больного схема лечения назначается врачом исходя из клинической картины. Но самое главное, это конечно отношение к больному. Фармакология вторична, в первую очередь нужно обеспечить душевный покой, отсутствие стрессов и тревог, раздражающих факторов, тогда лечение будет иметь эффект. Нужно добиться внутреннего равновесия, гармонии личности. И вам не понадобятся ни таблетки, ни топорик. Понимаете меня?
Ерохин кивнул.
– Рекомендуется с равным уважением относиться ко всем альтер-личностям, потому что это части единого целого. Любая попытка насильственного подавления одной из них неизбежно приведет к внутреннему конфликту и лишь усугубит ситуацию. В конечном счете, все может закончиться суицидом.
– Понятно, – сказал Ерохин, поднимаясь из кресла, – учтем. Доктор, большое вам спасибо за консультацию.
Глава 3
Россия. Московская обл. г Мытищи. 28 января. 2003 г. 17:24
Секретный объект из состава комплекса Академии СВР России
***
– Товарищ полковник, разрешите войти? Вызывали?
– Заходи, Ерохин
– Товарищ полковник… – капитан на секунду запнулся, пожимая протянутую руку, – мы можем поговорить?
– Непременно поговорим, Ерохин, – Самохвалов полез в ящик стола и извлек какие-то документы, – но не сейчас, и даже не сегодня. Потому что ты отправляешься в срочную командировку.
Он быстро взглянул на часы.
– Но, товарищ полковник, – запротестовал Ерохин, – вы можете хотя бы объяснить, что происходит?
– Могу. Все могу объяснить и обязательно все объясню, но потом. А пока вот, – он подвинул на край стола папку, – это личное дело осужденного – Коваль Сергея Леонидовича. Мне нужен этот человек! Поэтому ты, Ерохин, отправляешься в Хабаровск, в «исправительную колонию № 3». Вот документы на этапирование ЗК, разрешение на оружие. ПМ в оружейке. А вот твои документы.
Ерохин машинально открыл паспорт, удивленно поднял взгляд на полковника.
– Ну что ты как блондинка ресницами хлопаешь? Естественно, не под своей фамилией полетишь. Высшая категория секретности, это вам не шуточки. Не нужно настоящими паспортами в аэропортах светить, мало ли кто получит доступ к этой информации. Так, начальнику колонии я позвонил и предупредил, что будешь завтра в 13:00. Обещали встретить у трапа, доставить в колонию и обратно в аэропорт на спецтранспорте. Разнарядка из центрального управления ФСИН отправлена. Вот билеты на самолет. Рейс по расписанию сегодня в 22:10. До Хабаровска один, обратно два билета. Вот новый паспорт для Коваля, но оформлен уже на другую фамилию. ЗК самолетом не перевозят, но у нас нет времени покатушки на поездах устраивать.
Ерохин озадаченно кивнул.
– Так, а какая у заключенного теперь фамилия? Ага, Мотыль. Ну, значит и будет он у нас «мотылем». А лучше «мотыльком». Захотела муха сладкой жизни и влипла. Полетел наш мотылек на свет лампочки, да обжег себе крылышки, и теперь он ЗэКа…
Полковник задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола.
– Ерохин, твоя задача предельно проста. Летишь в Хабаровск, в колонии забираешь «мотылька» и везешь на базу. Вопросы потом, время не ждет.
Россия. Московская обл. г Химки.
28 января. 2003 г. 17:55
***
Сегодня ночью Лена видела странный сон, содержание которого не смогла бы рассказать даже маме. Она стояла у огромного панорамного окна, за которым находилось пронзительно-голубое небо с легкими перышками ослепительно-белых облачков. А вдалеке парил многоярусный летающий город. Словно неведомая сила оторвала его от земли и вознесла на полукилометровую высоту, где оставила висеть вопреки всем законам физики. Можно было легко рассмотреть громады зданий, вздымающихся ввысь, и пестрые ленты причудливых автострад, по которым непрерывно шел поток разномастных автомобилей.
Как зачарованная, смотрела Лена на летающего монстра и не могла отвести взгляд. Для нее временно перестали существовать все критерии красоты и гармонии. Город был невозможен, но он был абсолютно реален. И чем пристальнее Лена всматривалась, тем больше различала мелочей. Отдельные детали архитектурных сооружений: колонны, арки, окна, карнизы. Марки проезжающих автомобилей, рекламные баннеры, фигурки людей, цвета флагов, брызги воды поливалок в ботаническом саду, цветущие яблони в парке и многое-многое другое. У нее больше не было никаких мыслей в голове, а только одно единственное желание – рисовать этот город. Она уже знала, с чего начнет… вот прямо сейчас возьмет кисти и приступит.
В этот момент что-то огромное и черное сильно ударило в оконное стекло. Зазмеились трещины, водопадом брызнули осколки, ледяной ветер ворвался в помещение и грубо взметнул волосы.
И тогда она поняла, что внизу за окном бесконечное пустое пространство неизмеримой высоты, и что она сама находится в точно таком же городе, висящем над бездной. Лена вздрогнула, испугано отшатнулась. На мгновение подняла взгляд и увидела большую черную птицу напротив собственного лица. Птица висела в воздухе за окном, и даже не шевелила крыльями, ее держал набегающий поток воздуха. Маленькие черные глаза с ненавистью смотрели на Лену, хищный и слегка искривленный клюв открылся, издал гортанный клокочущий звук.
Потом птица быстро без напряжения взмахнула крыльями и стала стремительно приближаться. Ударилась в стекло еще раз. Посыпался целый шквал осколков, уже не только снаружи, но и внутри помещения. Их тут же подхватил вихрь и разметал по всей комнате. Лена прикрыла рукой глаза. А в это время птица ударила в третий раз. Она стала еще больше, и черная страшная тень накрыла половину комнаты. Лена закричала от ужаса и проснулась…
***
День прошел очень быстро, но Лена до сих пор помнила тот ужас пустоты под ногами и невыносимую глубину ненависти в маленьких бусинках глаз. Чтобы отвлечься, она переключила мысли на более приятную тему.
– Скажи мам, а он какой? – спросила Лена задумчиво, как всегда сидя за столом и глядя в себя.
– Что? – мама вышла из кухни и растерянно уставилась на дочь, – Леночка, что ты спросила? Мне не слышно из кухни, масло на сковородке шкварчит.
– Этот мужчина, который приходил вчера. Капитан Ерохин. А он какой?
Мама растерянно опустила руку с ножом.
– Какой? – она озадаченно повторила вопрос, – высокий, широкоплечий, черноволосый, —и вдруг вздохнула, произнесла с грустью, – красивый мужчина. Военные все красивые! У них выправка особая, спина прямая, шаг чеканный. Я ведь с папой твоим познакомилась, когда он на флоте служил. Как только его увидела, так сразу и влюбилась. И видимо, на всю жизнь…
Мама украдкой вытерла слезы фартуком.
– А он в форме приходил? – спросила Лена.
– Нет, доченька, костюм обычный был, серого цвета. Белая рубашка, галстук в синюю полоску, пальто, туфли. Но военного человека сразу видно, по осанке, походке, речи.
– Петр Яковлевич, – задумчиво сказала Лена и еще раз повторила мысленно, – Петр Яковлевич.
Россия. Московская обл. г Мытищи. 28 января. 2003 г. 18:03
Секретный объект из состава комплекса Академии СВР России
***
– Ну, и что вы скажете? – спросил Самохвалов.
Николай покачал головой, дочитывая последний лист.
– Вы знаете, Василий Петрович, я просто ошарашен. Можно даже сказать, шокирован. У меня создалось весьма двойственное впечатление. Информация, которой вы соизволили поделиться, вызывает оторопь и недоумение. Если это правда, а я склонен вам верить… вам и вашему ведомству…
Он слегка замялся, подбирая правильные слова, открыл рот, но вдруг стушевался и сник. Достал платок, снял очки и принялся их протирать, хотя нужды в этом никакой не было.
– С другой стороны, Василий Петрович, этого просто не может быть. Понимаете? Семен Моисеевич никогда и словом не обмолвился. Даже не намекнул ни разу. Мы довольно долго работали вместе, и если бы что-то такое было, я бы точно знал. Это не скрыть, понимаете?
Он задумчиво ходил по комнате, теребя листки, дрожащей рукой поправил очки.
– Да и вообще, о чем разговор? Этого не может быть, потому что не может быть! Научный материализм отрицает существование чудес. Прежде чем утверждать все это, – Николай потряс листками с машинописным текстом в воздухе, – необходимо создать строгий научный базис. Мы не можем обосновывать абстракции ветхозаветными текстами религий, да нас засмеет научное сообщество всего мира.
Полковник, слегка прищурившись, внимательно наблюдал за возбужденным младшим научным сотрудником. Он даже не скрывал улыбку, откровенно забавлялся происходящим.
– Нужны серии экспериментов, выполненные независимыми наблюдателями. Сбор достаточного количества материала и его последующий анализ. Выдвижение и проверка гипотез. Концептуализация парадигмы. Нужна фиксация результатов средствами наблюдения, и обязательное документирование всего процесса поэтапно. Нужно выработать объективную теорию, объясняющую суть феномена. Нужна интерпретация полученных явлений и факторов. Нужно математическое и предметное ситуационное моделирование. Формулы. Расчеты. Факты. Понимаете?
Полковник согласно кивнул головой.
– Мы не можем вот так взять и разрушить существующую картину мира, не предложив ничего взамен. Любая, даже самая незначительная коррекция совокупной системы знаний человечества требует систематического подхода. Воспроизведения эмпирических результатов в любой лаборатории мира. Субъективщина полностью исключена! Наука не принимает ничего на веру, просто так и без доказательств, даже если источник информации исключительно надежен. Это работа не для одного человека, и даже не для одного института. На долгие-долгие годы. Если конечно, все это правда…
Самохвалов усмехнулся, он был вполне удовлетворен полученным результатом разговора.
– Николай Павлович, вы тут нагородили целую гору из умных слов, за которыми пытаетесь спрятаться от реальности, словно за ширмой. Если вы чего-то не знаете, то это не значит, что явления не существует. Я человек военный, даже при всем желании не смогу предоставить цифры, факты и доказательства. У меня их просто нет. Предлагаю вам самому их получить. Опытным путем. Методом проб и ошибок. Самостоятельно. А мы предоставим вам все необходимые условия.
Полковник на секунду задумался, а затем продолжил:
– Скажем так, ваш институт получит от Министерства Обороны некий, очень условный заказ и весьма приличный грант на исследования по данной теме. Покупайте необходимое оборудование, компьютеры, приборы, мобилизуйте специалистов. Экспериментируйте, изучайте, разрабатывайте ваши умные теории. Подводите базис, возводите надстройку. Нам это совершенно не интересно. Что нам нужно, вы уже знаете. Выполните заказ, и работайте потом над вашими теориями столько, сколько нужно. Единственное ограничение – это согласование данных для публикации в СМИ. Не все можно, и не все нужно озвучивать широкой публике. Есть вещи, которые необходимо держать в тайне, в интересах повышения обороноспособности нашей с вами Родины.
– Ваше предложение, гм… столь неожиданное.... – Николай покраснел, и снова принялся протирать очки, – да, я двумя руками – за! Тема хоть и неожиданная, но весьма перспективная, на мой взгляд.
– Значит, вы согласны?
– Я могу подумать? – замялся Николай.
– Нет, – отрезал полковник, – решение вы должны принять немедленно.
– Хорошо, – вздохнул Николай, снял очки и вытер вспотевшее лицо, снова надел,– я согласен на ваши условия. Сколько у меня времени, и что именно я должен сделать?
Полковник Самохвалов поднялся, показывая всем видом, что аудиенция окончена.
– У вас очень мало времени, около года, – сказал он. Секунду поразмышлял и добавил, – а может быть и меньше.
– Вы ведь в курсе, что экспериментировать на людях запрещено?
– Команда добровольцев будет собрана очень быстро. Это наша проблема. Занимайтесь пока оборудованием, подбирайте, покупайте. Если чего-то нет в наличии – заказывайте. Если что-то необходимо доставить из-за рубежа – рапорт мне на стол. Что? Где продается? Сколько стоит? Все купим, привезем, установим, подключим. Помощников у вас будет предостаточно.
– Могу я пригласить для участия в работе над проектом иностранных специалистов?
– Нет! – отрезал полковник.
– Хотя бы проконсультироваться?
– Категорически нет. Никакая информация о проекте не должна покинуть пределы военного городка. Никакая! Максимальная секретность.
– Какой у меня бюджет?
– Это нам скажете вы. Составьте смету на оборудование, компьютерную технику, приборы, материалы и т.п. Мы все оплатим.
– Какое количество персонала я могу набрать? Сколько я им должен платить?
– На ваше усмотрение. Составьте список потенциальных сотрудников лаборатории для утверждения. Вознаграждение задействованным исключительно в конвертах. Подписка о неразглашении – всем без исключения. По любым затруднениям – немедленно мне рапорт на стол. Еще вопросы есть?
Николай тяжело вздохнул и опустил голову.
Россия, Москва, Северо-Западный административный округ, район Митино
28 января. 2003 г. 19:21
***
Алексей выскочил из-за ящиков и дал длинную очередь из Калашникова, пули весело защелкали по кирпичной кладке, высекая длинные искры. Противник заметался на месте, отступать ему было просто некуда. Ага, попался! Алексей перезарядил автомат, ловя быстро движущийся силуэт в перекрестие прицела. Нажал спусковой крючок, Калаш запрыгал в руках, брызнула кровь, фигура противника подломилась, рухнула на песок.
Еще один «минус», – отметил про себя Алексей, – расслабляться рано, где-то третий, почти наверняка залег со снайперкой на крыше казармы. Незаметно подобраться можно двумя путями, по лестнице или через здание. Придется изрядно побегать, чтобы не нарваться по глупости или в спешке.
Он перекинул автомат за спину и извлек нож, зажал его в правой руке, приподнял голову, осмотрелся. Неестественная тишина на секунду поразила, враг затаился, выжидает.
Хитрый жук, но я все равно хитрее, – подумал Алексей и короткими перебежками пересек открытое пространство, время от времени прячась за ящиками и бочками, в произвольном порядке разбросанными по площади. Добрался до пологого спуска в туннель, перепрыгнул через парапет, чтобы не терять драгоценные секунды. На лету перехватил автомат, переводя в боевое положение, ловко приземлился и тут же откатился в сторону. Быстро оглядел пустой коридор тоннеля. Никого!
Секундная пауза. Вскочил и рванул вперед по тоннелю, водя на бегу стволом. Противника не видно, это хорошо, но все равно нужно быть начеку. Добежал до глухой стены, повернул вправо, сделал еще несколько шагов, остановился, отдышался. Вскинул автомат, прижал приклад к плечу и осторожно выглянул в подвальное окно. Как ожидал, площадь совершенно пуста. Теперь можно не торопиться, не спеша, внимательно осмотрелся. Нужная крыша далековато, плохо видно, а у противника снайперка с оптическим прицелом, и я у него как на ладони. Впрочем, плевать, она большая, тяжелая и неудобная для перестрелок в трущобах. Побеждает не тот, у кого ствол длиннее, а тот, кто мобильнее.
Алексей снова двинулся вдоль узкого коридора, добрался до деревянных ворот, осторожно раздвинул створки и выглянул в образовавшуюся щель. По двери сразу защелкали пули винтовки «спецназовца». Юркнул обратно, сдавлено матернулся, перезарядил автомат и убрал за спину. Извлек светошумовую гранату, прикинул в уме маршрут, потом решительно сорвал чеку.
Так, теперь все решают секунды. Швырнул гранату через приоткрытую створку, отсчитал пару секунд, побежал, на ходу вскидывая автомат. Практически не глядя в сторону противника, дал длинную, во весь магазин очередь в сторону крыш. Даже не пытался попасть, слишком далеко для прицельного выстрела на бегу. Проскочил закуток и прыгнул через перила ограждения, с шумом и плеском приземлился по грудь в воду.