Майкл вонзил пальцы в густые волосы, будто пытаясь вырвать их вместе со скальпом.
– И все же…
– Не стоит, друг, не стоит. – На миг в глазах мага промелькнуло сочувствие. – Как бы это ни звучало, но такая ситуация пошла нам на пользу. Теперь путь к престолу открыт для Константина, а самых умных и надежных людей можно будет занять поисками убийцы… когда жнец все-таки явится по душу твоего отпрыска.
– А как же насчет врат? Кто же их теперь откроет, если Тайс погиб? – усмехнулся Майкл.
– Это сделаю я, – твердо заявил старик.
– Но ты же должен был остаться и помочь Константину!
– Что ж, – развел руками маг, – видимо, мы будем оба наблюдать с небес за земной возней.
Император грязно выругался. По плану сорвать печати должен был сильнейший маг столетия, заплатив за это жизнью, теперь же все пойдет совсем по другой тропинке.
– Да и к тому же, – улыбнулся волшебник, – даже гибель этого студента Санты в турнире имеет свой смысл. В конце концов, не наша вина, что он не смог справиться с собственной силой. Ему не хватало ни внутреннего стержня, ни храбрости, ни банального ума. Я тебе уже рассказывал, как пытался научить его хоть чему-нибудь, что знал сам. Но все, на что он был способен, – это создать простенькое колдовство и влить в него титаническое количество энергии. Просто очередной тролль с дубиной.
– Тем не менее, за его смерть ты расплатишься своей жизнью.
– Значит, такова воля судьбы, – в третий раз пожал плечами волшебник. – За этот сезон она продвинула нас дальше, чем все наши поползновения за последние двадцать лет. Да и не уверен я, что Константину понадобилась бы моя помощь.
– И смерть тебя совсем не страшит? – прищурился Майкл.
– Так же, как и тебя, – кивнул его собеседник.
– Срок?
– Через год, может, чуть позже, золотая нить выведет копателей к вратам. И полагаю, смерть двухсот человек должна волновать тебя больше, чем гибель двоих заигравшихся смертных.
– Это ты сейчас о моем сыне и своем ученике или о нас с тобой?
– Не знаю, – подмигнул маг. – Может, обо всех сразу?
Майкл рассмеялся и добавил себе в бокал коньяка.
– Значит, мне осталось полгода, а тебе чуть больше? – как бы невзначай поинтересовался он.
– Получается так.
– Что ж… У нас еще есть достаточно времени, чтобы осушить все мои запасы. А если поднапрячь лекарей, то и до твоих доберемся.
На этих словах старик встал и поднял бокал.
– Тогда за сияние бесконечной империи! – произнес он древний, забытый тост.
– За сияние! – Император тоже встал, и они чокнулись.
А сейчас нам стоит покинуть императорский кабинет и отправиться на восток. Ведь караван уже далеко, а догонять торговцев – это, я вам скажу, развлечение исключительно для грабителей.
Тим Ройс
– Да не жалей его! – кричали где-то слева.
– В корпус пробивай, в корпус! – доносилось справа.
– Руки выше, руки! – Это уже вообще с какой-то неизвестной стороны.
Увернувшись от прямого в голову, я чуть присел и выстрелил правой рукой в печень противника. Тот же, будто не заметив моего выпада, попытался перехватить руку, благо я вовремя отдернул ее и сделал два шага назад. Если честно, я уже жалел, что позволил втянуть себя в эту забаву охранников каравана. Хотя какой там караван – так, небольшая торговая компания: четыре повозки, семнадцать человек торговцев да дюжина охраны. И вот, изнывая от скуки, эти самые охранники решили сходиться в поединках, ставки – по две серебрухи с брата. Зрители тоже не с хуторка, так что устроили тотализатор. И сегодня утром Лохматый, который чуть ли не сезонный оклад спустил на ставках, попросил у меня помощи в этом серьезном вопросе. А помощь заключалась в следующем: выйти в круг и накостылять парню, на которого все обычно ставят. Если вы помните, у меня у самого с деньгами туго, так что думал я недолго. Буквально сразу согласился. А зря. Возможный золотой прибыли уже обернулся для меня помятыми ребрами, расплывающимся синяком на левой скуле и рассеченной бровью. А чего стоят эти их дрянные правила – ногами не бить, в эти же ноги не бросаться, побеждает тот, кто стоит, или тот, кто сможет десять секунд удержать противника на земле. Боксеры, темных богинь им на любовное ложе!
Хлесткий хук вывел меня из прострации, и я снова закружил вокруг Тоби. А с виду обычный мужик, разве что жилистый, но удар такой, что если мне еще один в голову прилетит, то, чувствую, до Алиата буду добираться исключительно зигзагами. Тоби сделал полушаг и уже направил очередной «пушечный выстрел» прямо мне в глаз. Резко присев, я успел провести три быстрых, но несильных удара ему в корпус, после чего снова отпрыгнул назад и в который раз закружил против часовой стрелки.
– Да завали ты этого кролика! – донеслось с крыши фургона.
Ну да, я уже минут пять только и делаю, что бегаю по кругу и обрабатываю противника быстрыми очередями. Самому тоже достается, но в партере меня ожидает разве что нокаут. А этому Рокки, кстати, все нипочем: что бью, что не бью, он даже не запыхался. Вот опять вперед попер. Чуть пригнувшись, парень провел серию ударов, обрушившихся на мой блок, как таран на крепостные ворота. Руки отозвались тупой болью, но я стерпел. Тут же, не меняя позиции, Тоби резко выбросил левый кулак вперед, но, не доводя десяти сантиметров, вернул в оборону, а следом уже устремился апперкот правой. Будучи прикрытым ложным выпадом, он, вероятнее всего, нашел бы свою цель, если бы я вовремя не зазевался. О да, моя растерянность спасла мою головушку. Ведь, по идее, я должен был сделать шаг влево и увернуться, но я не уследил и уже собирался пропустить левый в голову, но его не последовало. А апперкот рассек пустоту.
Не теряя момента, я перенес вес с левой ноги на правую, напряг плечо и с предвкушением направил всю энергию тела в правую руку. Та, как плеть надзирателя, устремилась в подбородок Тоби, а за пару мгновений до столкновения я сжал кулак и максимально напрягся. Глупо, конечно, а ну как сломаю не челюсть врагу, а пальцы себе. Но я надеялся, что Тоби – не я и ворон не считает. И оказался прав. Тот успел увернуться, но удар был слишком быстр, и я все же успел задеть Тоби. Голова чуть качнулась, а я уже отпрыгнул назад. На пару секунд противник дезориентирован. Может, мне хватит. Сделав маленькую перебежку, я очутился с противоположной стороны. Вновь перенеся вес с левой на правую, я выполнил классическую тройку. Сначала два боковых по корпусу, а потом попытался прямым левым дотянуться до скулы. Не получилось: Тоби очнулся и впервые на моей памяти сделал шаг назад.
– Ломай его! – надрывался все тот же голос. Видимо, его обладатель много поставил.
Тоби кивнул и размазался тенью. Тут же из легких пропал весь кислород, в меня как будто опять врезалась машина. Мы упали и покатились по земле. Я отчаянно старался не дать взять себя на болевой, а противник занял оптимальную позицию. Зажал мне руку и пытался ею же придушить. Здесь бы я и встретил свой конец, если бы не уроки Добряка. Сколько раз мы с ним так же валялись на песке и сколько раз я ощущал, как рвутся связки от разнообразных болевых. Можно сказать, я оказался в своей стихии. Ударив Тоби головой по носу (грязно, конечно, но никто не говорил, что так нельзя), я воспользовался секундным замешательством и извернулся ужом. Тут же рука противника оказалась на сгибе моей. Резко встав, я с некоей долей удовлетворения ощутил, как напряглись связки парня, а затем поляну огласил протяжный скрип трущихся зубов. Тоби резко встал вместе со мной и теперь пытался высвободить руку из болевого. Но чем больше усилий он прилагал, тем сильнее я давил. Одновременно с этим я кружил по поляне, водя его за собой, как бычка. Это сбивало противника с толку, а его сознание и так затуманено болью. Наконец я поймал нужный момент и, войдя в ритм, потянул руку вниз. Используя тело соперника как опору, резко вскинул ноги, переплетая их на шее Тоби. Мы упали. Теперь же я не только выламывал ему руку, но и одновременно с этим душил.
– Десять! – раздался крик. – Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Две! Один!
Я тут же разомкнул тиски и перекатился подальше. Рывком поднявшись на ноги, помог встать Тоби.
– Грязно дерешься, – прохрипел он. Я приготовился к мордобою без правил. – Но демонски здорово.
Улыбнувшись, я кивнул:
– Ты меня тоже от души помял.
Пожав друг другу руки, мы разошлись. За спиной слышались разочарованные вздохи и звон пересыпаемых монет. И всю эту картину, полную упаднических настроений, разбивали редкие радостные крики тех, кто все же рискнул поставить на телохранителя, то есть на меня. Среди них был и Лохматый. Вообще странный малый, как и его брат-близнец Щербатый. Имен их я не знал, но прозвища говорят сами за себя. Первый из принципа не стригся и не признавал гребней, оттого ходил, как пес после сушки. И по словам Оргонга, нашего командира, в этом я мог составить ему здоровую конкуренцию, хотя мои волосы в разы короче гривы Лохматого. Что до Щербатого, то того так прозвали из-за отсутствия двух верхних передних зубов. Для кого-то эта кличка показалась бы обидной, но только не для Щербатого. Он был какой-то тормознутый, тупил – просто жуть. Но зато умел свистеть и на диво метко стрелял из арбалета. Брат же его даже камнем в стену Сантоса не попал бы, зато фехтовал сносно. А вот Оргонг или Орго – мастер на все руки. Он и топором, и секирой, и бастардом умеет, метательные кинжалы ему сами в ладонь ложатся, а стрела непременно в яблочко попадет. Даже завидки берут.
Сам-то я, кроме кинжалов да сабель, ничем не владею. Лук натянуть – натяну, но скорее себе в ногу попаду, чем в цель. С арбалетом порезвее, но с ним разве что зомби не сладит, так что это не самый лучший пример. Что же до другой стали, так это не про меня. Если в руки секиру возьму, то в строю мне лучше не стоять, потому как строя не будет, одни лишь трупы, причем, вероятнее всего, трупы своих. Топором я лишь дрова горазд колоть, а бастард в моей руке больше похож на гулящую девку. Куда ему надо, туда он и «идет». До сих пор не понимаю, как на войне выжил с такими навыками. Видать, товарищи подсобили в вопросе выживания.
Другое дело, если в моих руках окажутся сабли или кинжалы. Без ложной скромности заявляю – здесь мне равных нет. Ну, во всяком случае, достойных противников я еще не встречал. Разве что Добряк мог бы поспорить с этим утверждением, но он уже давно в очереди на перерождение.
Наконец за спиной послышались шаркающие шаги, а вскоре показался и сам разумный. Им оказался Лохматый, весело подбрасывающий в воздухе два золотых. Уже и обменять успел, ну жучара! Я протянул руку и изогнул бровь. Телохранитель вздохнул, но монету отдал. Я ее тут же попробовал на зуб, а то знаю я этих торговцев. Но вроде обошлось – мягкая.
– Ох и здорово ты его отделал, – соловьем заливался Лохматый. – И в голову его, и в печень! А с ногами-то, с ногами-то! Я моргнул, ты раз – и наверх, моргнул, и ты хоп – уже к земле его давишь.
Я глубокомысленно кивал на протяжении всего пути до фургона. Так я называю эту крытую повозку-карету, уж больно похожа на западного собрата. Хоть сейчас шляпу на голову, револьверы на пояс – и вперед, гоняться за беглыми преступниками и семейными бандами.
На подходе нас встретил Орго. Судя по тяжелому, металлическому взгляду голубых глаз, он явно недоволен. Спустя мгновение на нас обрушилась отборная брань за то, что мы, такие нехорошие, оставили вельможу без части охраны.
– Орго, дружище, тише, взмолился Лохматый. – Для чего этому вельме столько народу? Ты оглянись: тишь да гладь.
Командир запнулся на полуслове и даже покраснел. После чего раздался стук, схожий с тем, что доводится слышать, когда бьют кочан капусты. А подзатыльники у Орго знатные. Лохматый тут же схватился за ушибленное место и сплюнул.
