Осколок бытия

– Жертву? – искренне удивился Хал. – Я никогда не слышал ни о чем подобном.

– Может быть, это покажется тебе дикостью, – без особого энтузиазма объяснил старейшина, – но вот уже много лет каждый раз, когда враг подходит к Манекесту, мы приготавливаем для него девушку, достигшую определенного возраста. Ее спускают со стены вниз, и тени уходят, забирая жертву с собой. Если бы ты задержался у нас, то мог бы воочию понаблюдать за этим обрядом через неделю.

Хал недовольно поморщился и заметил:

– Не думаю, что это лучшее применение для молодых женщин.

– Раньше в жертву приносили мужчин, – вклинилась в разговор Лорейн, – но потом их стало слишком мало. Они гибнут, сражаясь с силами зла, и добровольно отдавать их Тьме было бы по меньшей мере глупо. А женщины… Какой от нас толк, если даже не каждой найдется свой мужчина?

– Женщина – продолжение рода, – резко ответил Хал. – А что может быть главнее? Странные порядки у вас в Манекесте. Не смею навязывать свое мнение, но мне кажется, это лишний повод поторопиться с нашим планом.

– Ты прав, – поддержала его девушка. – В конце концов, когда-нибудь и меня может постигнуть эта незавидная участь…

– Раньше ты не особо задумывалась об этом, – сухо напомнил Марайок. – Или надеялась, что судьба убережет тебя от Пустыни?

Лорейн воздержалась от неуместных комментариев, тем более что Хал тут же заполнил паузу:

– Давайте оставим ваши традиции на потом. А пока я хотел бы рассказать, что видел за годы странствий.

– Мы все полны внимания, – выразил общее мнение Жаш и как бы невзначай положил руку на плечо девушки.

– Не знаю, с кем именно сталкивались вы в своей крепости, но я успел повидать три вида порождений Тьмы: теней, всадников и птиц. Первые – бесшумные неуловимые твари, которых действительно не берет сталь. Только огонь способен обратить их в бегство. Вторые – быстрые и увертливые, способные впятером разбить целый отряд противника. К счастью, я никогда не встречал их группами. С ними можно бороться как сталью, так и огнем. Третьи же падают на вас с небес, и спастись от них труднее всего. Я встречался с ними лишь однажды. С тех пор я путешествую в одиночестве.

– У тебя были спутники? – робко поинтересовалась Лорейн.

– Сначала мы странствовали целым отрядом. Но постепенно люди гибли в схватках с твореньями Тьмы. Смерть настигла всех. И моих родителей, и друзей, и даже недругов. А я выжил. Потому что оказался удачливее.

– Сомнительное заявление, – буркнул себе под нос Марайок. – Герой-одиночка, одолевший Тьму. Звучит как примитивная сказка.

– Мы будем героями, только если возродим былую мощь человечества, – в ответе Хала не было ни протеста, ни возмущения. – А теперь я хотел бы еще немного отдохнуть. Завтра нам надо сформировать отряд, чтобы скорее покинуть крепость. Мне неохота наблюдать за очередным жертвоприношением.

– Не будем мешать вам, – согласился старейшина. – А мы со своей стороны сделаем все возможное, чтобы нашлось нужное число добровольцев.

– Не больше десяти человек, – напомнил ему пришелец. – Иначе отряд будет неуправляем.

Марайок кивнул, и совет расступился, пропуская Хала и Лорейн к башне. Девушка крепко схватила гостя за руку и буквально потащила за собой прочь, надеясь поговорить по душам без посторонних.

– Вчера я не заметил за тобой такого энтузиазма, – не выдержал чужеземец. – Или тебе так понравилась сегодняшняя ночь?

Лорейн сделала вид, что не обратила внимания на этот язвительный тон, и просто озвучила свои желания:

– Меня куда больше интересует то, что спрятано у тебя голове. Ночью ты предпочитал действие разговору. Однако это не совсем то, что нужно мне в сложившейся ситуации.

Она поймала на себе его страстный взгляд и поспешила добавить к уже сказанному:

– Я не отдамся тебе, пока не получу ответы хотя бы на часть своих вопросов. И не пытайся вешать мне лапшу на уши. Может, ты и герой Пустыни, но, будь уверен, в Манекесте тоже умеют разбираться в людях.

Лорейн первая вошла в комнату, аккуратно присела на кровать и тихо спросила:

– Хал, так откуда ты? Твои родители бежали из одной из крепостей, когда ее разрушили силы Тьмы? Если так, то как вам удалось выжить в Пустыне? Откуда там огонь, еда и все остальное?

– А откуда огонь и еда в Манекесте? – усмехнулся странник. – Или ты считаешь, что за стенами твоей крепости нет ничего, кроме песка, пыли и холодных камней? Ошибаешься. Пустыня – это целый мир, живущий по своим законам. Там есть растительность, звери, вода. Практически все, что необходимо человеку для существования.

Лорейн не ожидала такого ответа.

– Но нам говорили, что в Пустыне нет ничего и никого, кроме врага, скрывающегося во тьме.

– Верь не словам, а тому, что видишь собственными глазами. Кто-нибудь из этих рассказчиков хоть раз в жизни покидал Манекест? Тогда почему ты принимаешь их слова за истину?

– У меня не было иного выбора, – попыталась оправдаться девушка. – Но теперь есть ты, и я хочу знать правду.

– Послушай, – голос Хала вдруг стал более тихим и взволнованным. – Я сам не могу ручаться за истинность многого из того, что знаю, но мои родители рассказывали мне по-настоящему удивительные вещи.

– Ты о чем? – не совсем поняла Лорейн, и мурашки пробежали по ее спине как предвестники самого главного из сегодняшних откровений.

– О прошлом. Я слышал, что много-много лет назад, когда не было ни крепостей, ни сил Тьмы, люди жили в Пустыне, а сама она выглядела как цветущий сад, где росли диковинные растения и гуляли неведомые ныне звери. И небо было не такое черное, как сейчас, а ярко-голубое, и в нем горела не одинокая звезда, что порой освещает Манекест, а большое и жаркое Солнце, способное растопить всю тьму до самого горизонта.

– Солнце? – переспросила девушка. – Я никогда не слышала такой легенды. Неужели это возможно? Мир без тьмы… Вот уж поистине сумасшедшая фантазия!

– Я тоже с трудом верю в это, но родители утверждали, что было именно так. Потом Солнце почему-то погасло, и мир погрузился во мрак. С тех пор мы живем в крепостях, а нас преследуют силы Тьмы. И, к сожалению, никто и ничто не вернет нам прошлое.