В этот раз подходить к Алёне я не стал. Я тихо вернулся к себе в каюту и, вспомнив, что у меня на хранении лежит компьютер этой женщины, решил ознакомиться с его содержимым. В конце концов, должен же я хотя бы примерно разобраться, что она за человек, и чем я могу её удивить?
Легкомысленная кокетка, играючи притягивающая к себе мужчин и смеющаяся буквально над всем на свете, судя по содержимому её компьютера, оказалась на деле разносторонне образованной женщиной. В её компьютер было закачено много книг: путеводители для туристов, грамматические справочники и словари на нескольких языках, какая-то учебная, философская и научная литература. Интересной оказалась папка с поэзией. Похоже, Алёна не только читала чужие произведения, но и писала свои стихи. Стихи-размышления, со смыслом. И это было тем более удивительно, что в обычной речи она разговаривала наиболее популярными цитатами и афоризмами, гуляющими по социальным сетям интернета. А тут вдруг что-то своё?! Одно из стихотворений меня очень поразило и, пусть прошло уже столько лет, а я до сих пор его помню.
Профессор замолчал на миг, а затем медленно произнёс по памяти нехитрые строчки:
– Жизнь человека – это испытания,
Рост и становление души.
Помни: ты накапливаешь знания!
И набраться опыта спеши!
Жизнь человека – есть дорога славная,
Но не вечная. Не забывай о том!
Говори любимым людям главное,
Ничего не оставляя на потом!
Жизнь человека – это приключения,
Но просчитать их все заранее нельзя.
И только То будет иметь значение,
Что оставишь ты после себя!
– Глубокомысленно, – оценили и похвалили студенты. – Есть над чем задуматься.
Владимир Иванович согласился:
– Да, задуматься тут было о чём. Сказать по правде, стихотворение задело что-то в моей душе. Я ведь жил и работал, не вникая в смысл своего существования. Нет, это не значит, что у меня не было целей. На нашей службе без чёткого планирования нельзя. Но я не размышлял о жизни в таких глобальных, прямо космических масштабах. Как и для чего нужно совершенствовать свою душу? Что я могу оставить после себя, кроме тонны оперативных отчётов, идущих под грифом секретности? Да и кому их оставлять? Друзья делают жизнь счастливой, враги – интересной. А у меня ни друзей, ни врагов, ни поклонниц. У меня нет жены и детей, нет своего жилья, нет настоящего имени. Все мои личные достижения – это погоны на парадной военной форме. Но и форму я не могу никому демонстрировать, кроме начальства. Я ведь на оперативной службе и практически всегда работаю под прикрытием. Мои мемуары, если я когда-нибудь захочу их написать, попадут под строгую цензуру и будут исключены из общего доступа. Никому мой жизненный опыт не будет доступен. Я словно не существую.
Я читал Алёнины стихи о скоротечности времени, о том, что жизнь – всего лишь крошечный миг, и мне по-настоящему делалось страшно от того, что я реально прожил половину жизни, и эти светлые годы уже не вернуть. А на что я их потратил? Особо вспомнить и нечего. Учёба, работа. Да, были успешные задания, были провалы, но больше у меня ничего нет. Говорят, в жизни человека есть два великих дня: когда он родился, и когда понял, для чего. И тот день, когда я залез в компьютер Алёны, я, безусловно, считаю для себя великим. Нет, в тот момент я ещё не осознал, для чего я рождён на белый свет. Но до меня хотя бы дошло, что не всё в моей жизни благополучно. И, может, по этой причине я перестал осуждать свою рыжеволосую подругу за её безумные выходки и страсть к экспериментам. Ведь она хотела попробовать всё на свете! Получить максимум впечатлений из возможного!
Я читал стихи Алёны о родственных душах. О том, что существуют люди, которые могут понимать друг друга без слов. О том, что они могут узнать друг друга, даже если родятся в разных странах и будут говорить на разных языках. И опять с лёгким разочарованием я отмечал, что мне такие люди пока не встречались. Может, я плохо их ищу? Впрочем, я ведь никого не искал, а вдобавок ещё и умело прятался. А в это время, возможно, кто-то пытается найти меня. И этот кто-то – моя родственная душа, самый важный человек на свете, с которым мы договорились встретиться здесь ещё до своего рождения! Как было можно забыть свои обещания и погрузиться в череду ничего не значащих дел?
Я читал стихи о дружбе, о любви, о вечных ценностях и поражался, откуда эта кокетка столько знает, и так грамотно и поэтически красиво об этом рассуждает? Да, мы заключили с ней сделку. Она прекрасно справляется со своими обязанностями, и я снисходительно намеревался побаловать её своим вниманием и тоже чем-то удивить. Но в итоге удивился я сам и почувствовал себя беспомощным ребёнком перед её мудростью и миропониманием. А ведь Алёна совсем не кичится своим умом. Не лезет никого поучать, не обращает в свою веру и убеждения. Значит, точно подмечено в греческой пословице: «Глупый не ведает и половины из того, что говорит. Умный не говорит и половины из того, что знает». И Алёна была той умной женщиной, к знаниям которой я едва прикоснулся.
Так началось моё глобальное знакомство и большое привыкание к сёстрам Южаниным. С утра я общался с одной Алёной. Мы проводили с ней время за поучительными беседами, посещали мастер-классы, начиная от творческих студий художников-маринистов и заканчивая выставками работ из поделочных камней, кораллов и морских раковин. Мы бывали с ней на всех палубах, дегустировали кухни различных стран и знакомились с их культурой. И Алёна хотела знать всё на свете. Ближе к вечеру я встречался уже с новой Алёной, которую знания интересовали мало. Эта Алёна желала всё на свете испытать и примерить на себе. Её волновали исключительно чувства и эмоции. И удивлять нас она не переставала.
«Что-то скучно стало жить, нужно что-то натворить!», – очень часто повторяла она и тут же что-нибудь вытворяла.
Будучи поклонницей синхронного плавания, моя подруга показала нам в бассейне фигуры «высшего пилотажа». Под руководством Беллы преодолела маршрут на стене скалодрома. При подзуживании Салливана с диким визгом прыгнула вниз с тарзанки. При поддержке Дейдена выиграла конкурс местных аниматоров на лучшую пантомиму. А при восхищённом взгляде Джошкуна она перемерила в его галантерее все турецкие украшения, намекая мне, что вовсе не против такой красоты. Она вела себя раскованно, полностью в соответствии с тем настроением, которое ей владело в данную минуту. Женщина то впадала в долгую задумчивость, то радостно пела и заговаривала с незнакомыми ей людьми. Иногда она свободно переходила на иностранный язык, чтобы с кем-то объясниться и чтобы человек не испытывал затруднений при общении с ней. А иногда, напротив, упиралась, словно баран, и требовала, чтобы к ней обращались по-русски, ведь даже её прежние мужья: француз и итальянец обращались к ней именно так.
Вижу на ваших лицах два принципиальных вопроса: неужели я и тогда не раскусил, что это две женщины, а не одна? И были ли мы с ней в близких отношениях? – профессор усмехнулся. – И на оба вопроса, к вашему разочарованию, отвечу одно твёрдое «Нет». Нет, я не догадывался, что общаюсь с двумя женщинами. И ни с одной из них я не вступал в близкие отношения, поскольку изначально не ставил себе это целью. Да и Алёна с Алисой меня не провоцировали. Алёна держалась настороженно, а Алиса по-актёрски профессионально. Дружеские объятия, воздушные поцелуи и не больше. И хотя такое поведение Алиса позволяла и по отношению к совсем незнакомым людям у нас на корабле, вся наша палуба была уверена, что у меня с этой женщиной настоящий медовый месяц.
«Были ли у меня завистники?», – спросите Вы. Отвечу, что, определённо, были. Толпы кавалеров, обнадёженные Алисой ещё в первый день её прогулки по кораблю, всё время появлялись на нашем горизонте, напоминая о своём существовании, стараясь отодвинуть меня и урвать себе каплю её внимания. Да что кавалеры, когда даже обслуживающий персонал не мог оставаться равнодушным к красоте этой женщины! Вспомнить хотя бы одного официанта, который всякий раз, как встречал мою спутницу на палубе, предлагал ей какой-нибудь новый коктейль «за счёт заведения». А как расцветал галантерейщик-турок, когда видел Алису, и спешил преподнести ей пусть недорогой, но приятный подарок! Вот так длился мой круиз на «Престиже», и мне ни минуты на нём не было скучно.
Мы уже давно покинули Бермудские острова и находились в открытом океане, пересекая среднеатлантический хребет, когда однажды моя рыжеволосая спутница разыскала меня на палубе и тревожно схватила за руку:
– Володя, это катастрофа! – она была настолько взволнованной, что её буквально колотило от избытка чувств. – Ты представляешь, что случилось? Кого я сейчас встретила?
– Нет, но, подозреваю, это кто-то очень страшный, раз он сумел тебя напугать.
– Напугать? Не дождётся! Но я с этим человеком не хочу проживать не только в одной стране, а даже на одной планете! А он купил билеты на наш корабль, и теперь не просто ходит по нашей палубе, а живёт в одном крыле с Дейденом и Беллой! Господи! Спасибо, что ты поселил нас с сестрой в другой каюте! Благодарю за того тупого стюарда и его путаницу с нашими билетами! Но… как? Как можно было пустить этого гада на лайнер? Господи, неужели ты моргнул в это время?! – обидчиво обратилась она к небесам, а затем, понимая, что никакого ответа всё равно не услышит, снова повернулась ко мне и по-деловому спросила: – Володя, а у тебя, случайно, никакого оружия нет?
– Оружия? – я даже внутренне подобрался. Дополнительных проблем я не предвидел. – Этот тип так опасен? На корабле есть служба охраны, куда можно обратиться с жалобой на любого пассажира. А с оружием на корабль не пройти. Это незаконно.
– Ха! Знаю я всё о ваших законах! Мой третий муж-винодел регулярно платил государству штрафы за незаконное хранение ружья, потому что разные дельцы пытались отжать у него бизнес, а полиция не оказывала нам защиту. Поэтому Ренато часто мне говаривал, что за оружие можно сесть, а без оружия можно лечь. Из тюрьмы-то выйдешь, а из могилы нет! И я согласна с его философией. Нет, служба охраны мне не нужна. Я сама готова убить этого типа. Мне просто надо решить, чем сподручнее его грохнуть, и узнать у тебя, как у честного человека, могу ли я рассчитывать на твою помощь, когда мы пойдём прятать его труп?
– А, как честный человек, я могу хотя бы поинтересоваться, кто этот несчастный, и за какие грехи ты его так ненавидишь?
Она отмахнулась:
– А! Ничего важного. Иговцев Никита. Бывший муж.
– Твой?
– Да типун тебе на язык! Конечно, нет! Мой первый муж, москвич Костя, давно уже спился, не сумев реализовать себя в творчестве. У него нет денег на такую поездку. А мои иностранные мужья Гаспард и Ренато уже на небесах. Царствие им небесное! Никита – бывший муж моей сестры. И то, что я его ненавижу, это ещё мягко сказано. Он сломал жизнь моей сестре. Сейчас они в официальном разводе, и юридических претензий друг к другу не имеют. Но надо ж было этому гаду оказаться у нас на корабле! Нет, ладно б ещё он был один или с друзьями, но он круизничает тут с дамой сердца! Прикинь! Нашёл себе какую-то студентку-малолетку, модель несчастную, и к нам на борт!
– Мм-м, да, неприятная ситуация.
– Неприятная ситуация, Володя, это когда ты надел новый купальник, чтобы позагорать, а с неба пошёл дождь. Вот это – неприятная ситуация. А то, что этот душегуб может ненароком пересечься где-нибудь с моей сестрой – это катастрофа!
– Она всё ещё его любит?
– Да ты что? Как можно любить человека, из-за которого ты чуть не умер? Конечно, нет! Но я уверена: ей его видеть неприятно.
– Но если он всё равно на корабле, и таков, каков он есть…
– Ха! Женщина ведь не военкомат, чтобы принимать мужчину таким, каков он есть! Не-ет! На доброе отношение пусть даже не рассчитывает. Во всяком случае, на моё! Это война до последнего вздоха! Сестра, может, и не подаст вида, что расстроится от его присутствия, но, если встретит его, будет сильно переживать. А я-то вытянула её в эту поездку как раз, чтобы обо всём забыть!
– Ты же говорила, что это она настаивала на путешествии по океану? И вообще, где твоя сестра? Почему вы не ходите вместе?
Моя спутница резко выдохнула. Злость, наконец-то, её покинула, и она могла говорить теперь более спокойно:
– Не знаю, у неё свои маршруты. Она вообще людей сторонится. Её муж изменил её, понимаешь? Раньше она была такая добрая, открытая. А сейчас всё-всё держит в себе. Вот, говорит, познакомилась с интересным человеком на корабле. Думаешь, я могу дознаться, кто это? Шиш! Надо быть настоящим разведчиком, чтобы выпытать, что у неё на душе творится. А ещё, – моя подруга огляделась по сторонам и перешла на шёпот, чтобы проходящие мимо зеваки не услышали её признания: – Ещё у моей сестры открылись пугающие меня способности. Она теперь видит людей насквозь.
– Это как?
– Просто. Просвечивает тебя взглядом, будто ты голый, и видит всю твою подноготную. Вот посмотри мне в глаза. Можешь прочитать мои мысли?
Я посмотрел ей в глаза: крупные, серые, выразительные. Конечно, с хитринкой от того обилия идей, что роится у неё в голове.
– Мм-м… не уверен, что смогу прочитать.
