А остальные – суета и прах.
И знаю, что закончить нужно много
И время на роман ещё найти.
Всё время разбегаются дороги,
И как узнать, куда верней идти?
О, Боже! Не молю о благодати.
Не надо милостей – я скромно обойдусь.
Готов носить поношенное платье
И верно славить брошенную Русь.
Довольно головы, стеной пробитой,
Лишь одного прошу, пускаясь в путь:
О, Боже! Дай мне время на молитву…
А на роман, найду уж как-нибудь!
Вот снова чистый лист слетает в забытьи
Вот снова чистый лист слетает в забытьи.
И я, как будто чист, в непрошеной любви.
Тихонько расправляю уставшее плечо.
Смотрю печально в небо…, а небу всё равно!
Себя не называя… Да как ни назови —
Израненное сердце трепещется в груди.
На подвиг и на подлость толкает нас оно.
У неба нет эмоций… И небу хорошо!
А хочется, чтоб были, чтоб рано поутру
На чистую молитву откликнулось: «Ау!»
И тихим завыванием ответило на крик,
Но небо не ответит…, и я к тому привык!
Резьбой ложатся строчки на матовый экран.
Что было в мыслях грустных листу я передам.
Бумага всё прощает, а может, не простит:
Лист тоже ведь без сердца… Но он хоть не молчит!
Меня не нужно губкою тереть
Меня не нужно губкою тереть
И в средстве чистящем замачивать на день.
У антикваров цену та имеет медь,
Которая не только поседеть
От мудрости, но и позеленеть
Успела…
Меня не следует подолгу обжигать
Блестящим Солнцем бестолковых фраз.
Меня с собой возьмите только раз
К восходу в гости, чтобы поиграть
Рожденьем утра. С ним чтоб помолчать
Несмело…
Меня не надо на моих ловить
Ошибках многочисленных и явных.
Мне Боги даровали много, но средь главных
Был дар ошибку совершить.
И в исправленье находить
Забвенье…
А если с исправленьем не спешу
